Посещение сауны входило в комплекс оплаченных услуг, поэтому Виноградов с наслаждением подверг себя влажной термической обработке в компании двух молодых финнов. Парились наравне, и единственное, чего не позволил себе Владимир Александрович, – так это под занавес нырнуть в бассейн: уж больно холодной показалась водичка…

Зато на шведском столе за завтраком адвокат взял реванш – недавние компаньоны по оздоровительным процедурам только успевали с изумлением наблюдать за количеством разнообразных закусок, исчезавших в его натренированной утробе. Студенты из Хельсинки тоже отсутствием аппетита не страдали, но и они уже окончательно «сошли с дистанции», когда Владимир Александрович еще только позволил себе ощутить первые признаки насыщения…

Таллин был привычно красив и уютен – почти так же красив и уютен, как два с половиной десятилетия назад, когда ленинградский школьник Володя Виноградов впервые приехал сюда на автобусную экскурсию. Проходя мимо башен и зубчатых стен Старого города, узнавая неповторимые силуэты шпилей, горбатые переплетения улочек и бесчисленные кафе, Владимир Александрович все не мог заставить себя относиться к Таллину как к столице иностранного государства.

Некогда Виноградов пришел к выводу, что для большей части граждан бывшего СССР характерен особый вид ностальгии – ностальгия по недавно утраченным национальным окраинам.

Элегантная Прибалтика… Солнечное Закавказье…

Россияне ведь любили их – и гордились красотами этих краев не меньше, чем родной Новгородчиной, Северным морским путем или байкальскими сопками. Это было свое, неотъемлемая малая часть пусть порочной, но могущественной и славной Империи.

Держава… Неужели все в прошлом?

Впрочем, Владимир Александрович прекрасно понимал и тех, кто придерживался совершенно противоположной точки зрения. Но все-таки трудно и очень не хочется возвращать владельцу то, что взяли у него задолго до твоего рождения – и чем сам-то ты всю жизнь пользовался, казалось бы, на вполне законных основаниях.

Неожиданно вспомнились события прошедшего дня: автобус, затемно стартовавший от Обводного, российско-эстонская граница…

В последний раз перед нынешней поездкой Виноградов пересекал ее в девяносто втором, уже после кровавых событий в Приднестровье. Той осенью национально-экономическое напряжение на русскоязычном промышленном северо-востоке Эстонии вплотную приблизилось к точке кипения, и кое-кто даже начал активно готовить самопровозглашение Нарвской республики.

Тогда Владимир Александрович еще носил погоны капитана милиции. Помнится, ему даже не дали толком прийти в себя – вызов по каналу экстренной связи, за день оформленные в Управлении кадров отпускные документы, паспорт с чужой фамилией и пропиской…

В конце концов, все закончилось благополучно – и для страны, и лично для Виноградова, но это был далеко не самый спокойный «отпуск» в его жизни.

И теперь, спустя почти пять лет, он с любопытством разглядывал нависающие над пограничной рекой угрюмые очертания цитаделей – Ивангородской и Нарвской.

Контрольно-пропускной пункт у моста был оборудован вполне профессионально. Европейский стандарт помещений, аппаратура таможни и девушка-пограничник в застекленной будочке: досмотр, декларации, штампы…

Но торжественной и деловой строгости, которой обычно отличаются подобного рода процедуры, все равно не получалось. Какая-то нарочитость была во всем, какая-то карикатурность…

Может быть, оттого, что всего в сотне метров, на глазах у пассажиров автобуса по узкой тропе, проложенной вдоль сеточки-ограждения, бредут муравьиной цепочкой туда-сюда бесконечные тетки с авоськами и помятые мужики?

Ведь всем известно, что для жителей обоих приграничных городков процедура пересечения границы сведена практически на нет – вот и ходят они в гости, на работу и по магазинам в сопредельные государства.

А если вспомнить еще о том, что постами и патрульными нарядами с обеих сторон контролируется только несколько символических процентов сухопутной и водной границы, то становится ясен ее чисто политический характер.

* * *

Кабинет, в котором с нетерпением ждали Виноградова, находился на третьем этаже старинного здания – попасть в него можно было не через центральный вход Министерства внутренних дел, а лишь воспользовавшись неприметной дверцей со стороны улицы Пагари.

Вообще-то, Владимир Александрович с давних пор страдал тем, что принято называть «топографическим кретинизмом», – постоянно подводила зрительная память, и даже простейшее ориентирование на местности было для него почти непосильной задачей. Лесов и болот он просто не понимал и не любил, куда лучше и безопаснее чувствуя себя в городских условиях, но и там умудрялся периодически попадать в неловкие ситуации.

Впрочем, именно эту дверь он прекрасно запомнил по оперативной фотосъемке конца восьмидесятых – тогда здесь еще размещался могущественный КГБ Эстонской ССР.

– Здравствуйте, господин Виноградов!

– Здравствуйте.

Владимир Александрович все равно без бумажки не смог бы правильно выговорить многосложную фамилию поднявшегося навстречу человека, поэтому просто пожал ему руку и сел на предложенный стул:

– Извините, я немного задержался… – Опоздание было в пределах протокольных трех минут, но с чего-то следовало начать разговор.

– О, что вы! Пустяки.

При желании хозяин кабинета мог бы буквально по метрам расписать маршрут адвоката от гостиничного номера до здания МВД: первая информация о его появлении на территории Эстонии пришла еще из Департамента охраны границы, а с вечера Владимира Александровича плотно обставили техникой и людьми. В целях безопасности, да и вообще – на всякий случай…

– Мне поручено ввести вас в курс дела. Вы готовы?

– Конечно, – кивнул Виноградов. – Как построим работу?

– Это то, что уже удалось задокументировать. – Собеседник встал и подошел к дивану, заваленному старомодными картонными папками. Рядом, прямо на полу, топорщили острые дерматиновые ребра более современные офисные скоросшиватели, а для видеокассет и коробок с дискетами была выделена целая книжная полка.

– Колоссальный объем! – покачал головой адвокат.

– Да, мы довольно долго работали.

– Может быть, вы сначала все это как-то прокомментируете? Потому что даже первичная обработка такой информации…

– Разумеется! Подготовлен аналитический обзор.

Виноградов увидел в руках у эстонца несколько не скрепленных между собой листов машинописного текста:

– Разрешите? – Он протянул было за ними руку, но вовремя почувствовал некоторое замешательство во взгляде стоящего напротив человека: – Что-то не так?

– Видите ли… Это документ очень высокой степени секретности. Очень! Понимаете?

– Догадываюсь, – пожал плечами Владимир Александрович.