Тем не менее неверно понимать природу Мухаммада как «созданную Богом плоть». «Аллах – свет небес и земли», – утверждает Коран (24:35), что означает, что «свет Мухаммада» на самом деле не что иное, как отражение света Бога. Действительно, суфизм часто выражает связь между Богом и Мухаммадом в терминах отношений между Солнцем и Луной, поскольку последняя просто отражает свет первого. Солнце выражает силу; оно – источник созидательного начала. Луна выражает красоту; она ответно восприимчива силе Солнца. Таким образом, согласно словам Инайят Хана, «тот, кто передает [Божье] Послание, передает знание Божье, а не свое… Равно [как] свет Луны не является ее светом». Именно это уникальное представление о Мухаммаде побудило суфиев обращаться к Пророку не только как Расул Аллах, но и как Зикр Аллах – «поминание Аллаха», хотя термин зикр имеет много значений в суфизме.

Как и следовало ожидать, за свои убеждения суфии зачастую подвергались ожесточенным преследованиям со стороны религиозных властей, которые были глубоко обеспокоены проповедуемыми идеалами, направленными против установившейся системы права и властного аппарата. Суфии редко были желанными гостями в мечетях, поэтому им пришлось развивать собственные ритуалы и практики, которые помогли бы разрушить разделение между человеком и Божественным. В результате зикр как физический акт поминания Бога стал центральной ритуальной традицией для всех суфиев, хотя фактическая форма и функция зикра сильно варьируются в зависимости от ордена.

Наиболее распространенная форма зикра – это «голосовой зикр», ставший широко известным благодаря ритуалам ордена Кадирия, который распространен прежде всего в Сирии, Турции, Средней Азии и некоторых частях Африки. Кадириты, образовавшие, вероятно, первый официально признанный тарикат в суфизме, в системе своих практик сосредоточиваются на ритмических и повторяющихся призывах шахады или какой-либо другой религиозной фразы. Часто сопровождаемые энергичными дыхательными упражнениями и быстрыми движениями головы и туловища (ученики обычно сидят в кругу), эти призывы произносятся все быстрее и быстрее, пока фраза не превратится в бессмысленные односложные выдохи, которые, естественно, напоминают арабское слово «ху!» или «Он», то есть Бог. Повторяя призывы к Богу через этот физический акт поминания, ученик постепенно лишает себя своего эго, чтобы облачиться в атрибуты Бога. Таким образом кадириты утверждают: «Поминание становится запомненным».

Наряду с «голосовым зикром» в традициях ордена Кадирия существует так называемый молчаливый зикр, популяризированный орденом Накшбандия (Накшбандийа). Определяемый как самый традиционный суфийский орден, Накшбандия преимущественно состоял из политически активных пиетистов, которые вели свое происхождение от Абу Бакра и строго придерживались шариата. Клеймо традиционалистов в суфизме заставило последователей Накшбандия отказаться от музыки и танцев в пользу более спокойных ритуальных действий, таких как молчаливый зикр, во время которого имена Бога повторяются про себя в акте медитации, а не вслух в акте общения.

Молчаливый зикр не соответствует в точности медитативным ритуалам, которые существуют, например, в буддистской школе Тхеравада. Тем не менее Накшбандия, а также некоторые другие созерцательные суфийские ордена практикуют то, что называется фикр, который Ян Ричард Неттон справедливо переводит как «созерцание, приводящее к уверенности в божественности». В любом случае, как и кадириты, последователи Накшбандия движимы только одной целью в своем следовании либо зикру, либо фикру – объединением с Богом.

Не все зикры подразумевают декламацию, будь то звуковую или молчаливую. Фактически наиболее широко признанная форма зикра – это духовный танец турецкого ордена Мевлеви, основанного Руми и широко известного как «Вращающиеся дервиши». Некоторые суфии прибегают к искусству каллиграфии как форме зикра, тогда как на Кавказе, где суфизм вобрал в себя многие шаманские обычаи древних индоевропейцев, практика зикра обычно фокусируется не столько на декламации или медитации, сколько на физической боли как средстве введения ученика в состояние экстаза. Например, орден Рифайа в Македонии известен своими публичными актами самобичевания, во время совершения которых ученики пронзают себя шипами, пребывая в состоянии подобном трансу. В некоторых частях Марокко живут суфии, практикующие зикр через серьезные испытания силы и выносливости, призванные отделить их от ложной реальности материального мира.

Существует еще одна популярная форма зикров, исполняемая в основном орденом Чиштия, который распространен преимущественно на Индийском субконтиненте. Чиштия специализируется на использовании музыки в своих духовных практиках. Их «поминание Бога» выражается через восторженные духовные концерты, называемые сама, которые Брюс Лоуренс описывает как «динамичный диалог между любовником-человеком и Божественным Возлюбленным».

Конечно, музыкальные и танцевальные ритуалы, которые, как правило, не одобрялись в традиционной исламской практике поклонения, имеют долгую историю развития на Индийском субконтиненте, и одной из причин быстрого распространения суфизма в этом регионе стала та легкость, с которой он воспринимал местные традиции церемонии поклонения. На самом деле первые проповедники Чиштия часто входили в города, играя на флейтах и барабанах и тем самым собирая вокруг себя толпу, чтобы рассказывать ей о своих пирах. Поэтому «сама» – это не только средство, с помощью которого Чиштия познает сверхчувственный мир, но и важный инструмент проповедования. В том, что «сама» действует и как политическое собрание, нет ничего необычного. Действительно, в отличие от большинства суфийских орденов, которые склонны к политическому квиетизму, суфизм в Индии всегда был переплетен с социальными и политическими интригами государства, особенно во время правления императоров Великих Моголов (1526–1858), когда в обмен на обеспечение духовного процветания и моральной легитимности империи ряд суфиев пользовался огромным влиянием на правительство.

Возможно, самым влиятельным из этих «политических суфиев» был писатель и философ XVIII в. Шах Валиуллах Дехлеви (ум. 1762). Преданный ученик традиционалистского ордена Накшбандия, Валиуллах стремился в своих книгах и выступлениях очистить суфизм от «стороннего» влияния (например, неоплатонизма, персидского мистицизма, индуистского ведантизма), чтобы восстановить его в первоначальной, чистой, как он считал, форме исламского мистицизма, неразрывно связанной с традиционалистской суннитской ортодоксией. Однако Валиуллах был гораздо больше заинтересован в восстановлении фундаментальных исламских ценностей в социальной и экономической сферах государства, чем просто в очищении суфизма. В результате его теополитическая идеология, хотя и трактовалась весьма широко и по-разному, оказала глубокое влияние на последующие поколения мусульманских теологов и философов.

С одной стороны, наследие Валиуллаха с акцентом на возрождение исламских наук и его просветительские социально-экономические теории оказали влияние на исламских модернистов, таких как Саид Ахмад-хан, чье движение в Алигархе – некое интеллектуальное общество, деятельность которого была посвящена не только созданию европейской образовательной системы в Индии, но и поощрению мусульманского сотрудничества с британскими колонизаторами, которые только начинали играть более активную роль в политических делах субконтинента.