за ним наблюдаю уже давно. Похоже, он-таки решился! Ну, или просто пролетает мимо. Кстати для нас.

– О! Верно, милый. Так. Теперь не мешайте мне и молчите. Я постараюсь «вселиться» в его разум! Да и подтолкнуть – а то он что-то не очень… Торопится помочь мне.

Сидя на своём Спокойном чуть позади лошади леди Евы, лорд Дилени снова только переглядывался с нахмурившимся лордом Борисом, и обозревал окрестности. А они не поражали воображения ещё и в первый раз: обрывистые скалы да поросшие карликовыми соснами и елями каменистые холмы. Единственное, что изменилось здесь с тех пор, это цвет озера. В лучах послеполуденного солнца оно радовало глаз приятной синевой с мелкими чуть кудрявящимися белой пеной барашками невысоких волн. Пахло… Водой!

Ворон, направляемый могучей волей леди Евы, очень быстро скрылся из глаз за зубцами стен возвышавшегося над водой Аутлетта. Но ничего не произошло: ни других воронов, вспугнутых бы с внутреннего двора, ни приказов поймать наглую птицу… А, похоже, леди заставляла несчастную птицу летать там, заглядывая во все щели и дыры – вылетать из-за высоких стен ворон не спешил.

Но вот минут через десять леди словно очнулась: выдохнула, и открыла глаза.

Лорд Борис не утерпел:

– Леди Ева! Что там?!

Леди какое-то время смотрела на спросившего полковника, так, словно не узнаёт. Или не понимает, о чём её спросили. Лицо показалось лорду Дилени бледнее, чем обычно, а глаза – шире. Да и губы покраснели – похоже, успела опять прикусить от души!

Затем явно взяла себя в руки: выдохнула ещё раз, покачала головой. Сказала:

– Я оказалась права. Мой бывший – гнусный мерзавец и подонок! Но в данном случае он обхитрил сам себя! Впрочем… Давайте-ка я лучше просто вам покажу.

Лорды, уже почти традиционно переглянувшись, закрыли глаза даже не ожидая команды.

Перед лицом лорда Дилени посветлело, появилась картинка. Вначале как всегда нерезкая и туманная, затем – чёткая и контрастная. Даже как-то нереально чёткая и контрастная. Однако он не удивился, что видно всё в мельчайших деталях – вовремя вспомнил, что зрение у воронов куда острее, чем человеческое.

Вот к нему навстречу стремительно ринулась стена замка, и он преодолел её в каких-то тридцати футах над зубцами. Над небольшим внутренним двором сделал круг. Затем сел на крышу башни, оказавшейся у дальней стены замка.

Только теперь лорд Дилени осознал, что все эти чёрные мешки, валяющиеся по всему двору – остатки трупов. Ну правильно: ведь тела ящеров разлагаются за сутки-другие, до состояния омерзительно воняющей серо-зелёной жижи, высыхающей затем в омерзительно же шелушащиеся струпья, напоминающие такыры полупустынь, и единственное, что после ящеров остаётся – кольчужная рубаха, сапоги, да штаны… Кое-где валялись и явно выпущенные из рук – тьфу ты, лап! – клевцы, щиты, палицы и булавы.

А ещё его новое обострённое зрение позволило разглядеть, что небольшие чёрные пятна, тоже валяющиеся по всему пространству мощёного брусчаткой двора – трупы птиц! Похоже, тоже воронов. И трупы эти тоже уже превратились в плоские, словно приплюснутые гигантским кулаком, пучки перьев.

Словно айсберг в заштилевшем полярном, сером и угрюмом, море, одиноким грозным монументом посреди двора возвышалось ещё одно чудище, сделанное Предтечами. Лорд Дилени сразу узнал его: пушка! И груда ящиков: со снарядами.

Вот оно как. Не собирался, стало быть, чёрный Властелин спокойно смотреть, как его окружают, и готовятся уничтожать… А припас «сюрприз»: чудовищный ответ.

Лорд огромным усилием сдерживал рвущиеся на язык вопросы. Но отлично знал свою супругу: понимал, что на полумерах она не остановится, и доведёт начатое до конца. И точно: не прошло и минуты, как носитель зрения снялся с крыши, и влетел в огромный проём распахнутых настежь дверей – похоже, парадный вход в хозяйские покои. На полу анфилады весьма скромно обставленных залов, голые стены которых даже не были прикрыты хотя бы символическими гобеленами, или декорированы развешенным оружием, тоже повсюду громоздились ворохи одежды. А вот эти странные волосатые комки, как понял лорд Дилени – останки личной гвардии чёрного Властелина – стало быть, гигантских обезьян!

Носитель зрения влетел в тронный зал. Понять, что это именно он, оказалось несложно: в дальнем конце, на возвышении из трёх ступеней, этот самый трон и стоял.

На полу под ним лежала тоже груда одежды – похоже, тот, кто носил её, до последнего момента пытался усидеть на атрибуте верховной власти… Но не сдюжил: грохнулся к подножию массивного и покрытого затейливой резьбой почерневшего от времени деревянного кресла. Единственное, что отличало эту кипу одежды от остальных – то, что внутри находился скелет. Ворон, влетевший в зал, облетел его по периметру, а затем, явно по приказу леди Евы, опустился на трон, возле трупа павшего владыки. Затем слетел и вниз – к останкам.

Зрелище не впечатлило. Лорд Дилени видел скелеты и трупы, в том числе и полусгнившие, десятки, если не сотни раз. Ничего необычного: широко открывшийся рот, чёрные провалы глазниц, шелушащиеся ошмётки пергаментной кожи на щеках…

Тьфу!

Носитель зрения прыгнул к голове ближе – от скачка зрение непривычно дёрнулось. А вот они с носителем и запрыгнули на грудь трупа. Леди Ева заставила птицу внимательно и пристально, то одним, то другим глазом, ещё и двигая головой и телом, осмотреть череп лежащего навзничь мертвеца. Затем заставила ворона даже клюнуть медальон, оказавшийся на массивной золотой цепи там же – на груди. Клевать пришлось несколько раз, но результат оказался достигнут: медальон раскрылся.

Внутри оказались два портрета. На одной – миловидная девушка, почти девочка. На другой – младенец. Пухлощёкий, когда-то, вероятно, румяный – но сейчас, когда цвета, похоже, от времени, потускнели и выцвели до чёрно-белого, вместо румянца имелась только чуть более тёмная серая поверхность.

Зрение почему-то вдруг стало как бы затуманиваться, и пару раз птица, похоже моргнула, пытаясь восстановить его резкость и остроту. Но этого не произошло, и вот уже носителя зрения повело в сторону – словно у него закружилась голова. А вот зрение спрыгнуло (Скорее, даже, свалилось!) с груди трупа, и вдруг… Исчезло!

Лорд Дилени настороженно дёрнулся, и поспешил открыть глаза – подумал, что им может угрожать опасность, и леди Ева так зовёт их на помощь! Но вокруг было всё так же тихо и безмятежно: картина первозданной природы, которую, если честно, людские страсти нимало не волнуют, так разительно контрастировала с теми видами запустения, и промозглого ощущения могильника, что лорда пробрала дрожь: он передёрнул плечами, надеясь, что лорд Борис, всё ещё сидевший с закрытыми глазами, этого не заметит.

– Лорд Борис!