И вновь мне не удалось увидеть, как у твира с этой его относительно новой анатомией получается отодвигать щеколды. В темноте даже при сильном желании не разглядеть, а уж спросонья тем более. Но Кузя с задачей справился, и через несколько секунд чердак наполнился запахом дождя. А спустя мгновение раздался возмущенный голос Дорса:

— Че? Дрыхнешь еще, что ли?!

Вот теперь я проснулась окончательно и, как недавно Кузя, подскочила на постели. Правда, в отличие от твира спрыгивать с нее не стала. Наоборот, рефлекторно подтянула одеяло к подбородку, хотя и спала в пижаме. После этого щелкнула пальцами, заставив вспыхнуть люстру, и во все глаза уставилась на мокрого, но крайне довольного собой блондина в форменном, на этот раз синем, балахоне.

— Как ты тут…

— Дашка, ты чего? — перебил водник. — Дождь ведь.

Вспомнилось, как Дорс уходил с моего чердака в прошлый раз, и спирали из дождя, оплетающие его руку. Так этот водяной лифт, получается, работает в обе стороны?

— Не, ну я не понял, ты долго валяться собираешься? У тебя, вообще-то, гости!

С этими словами «гость» спрыгнул с подоконника и, на ходу стягивая форменный балахон, пошел к дивану.

Незамеченный блондином Кузя состроил обиженную моську и полез закрывать окно. Правда, как твиру удалось снова справиться со щеколдами, я опять не увидела — отвлеклась на Дорса.

Под балахоном на воднике оказались надеты штаны и безрукавка сизо-голубого цвета. На широком кожаном поясе болталась уже знакомая мне фляга. А еще я увидела его руки… красивые, загорелые, увитые жгутами мускулов.

— О-о, — не удержавшись, протянула я и хихикнула. — Решил подбодрить меня утренним стриптизом в честь праздника?

Дорс остановился, обернулся, окинул сидящую на постели меня самым внимательным взглядом и неодобрительно покачал головой.

— Даша, Даша. Ну какой тебе стриптиз при такой пижаме? Я же предупреждал: носи шелковое и кружевное, а ты? Ай-яй-яй… Неуд тебе по основам семейной жизни.

Я показала воднику язык. Парень оскалился в ответ и собирался добавить еще что-то, но вдруг застыл, а глаза его стали круглыми-круглыми от изумления.

Дорс заметил Кузьму.

Твир как раз спрыгнул с подоконника и бодрой походкой направился к блондину. От недавней обиды и следа не осталось, на мордочке «котика» читалось предвкушение.

— Это что? — выдохнул парень ошарашенно.

Ответила ему не я, а Кузьма.

— Я коти-и-и-и. — И уже заискивающе: — Сало-о-о прине-ес?

У Дорса натурально отпала челюсть.

— Твир? — шокированно взирая на меховое бордовое нечто, выдохнул он. — Даша, ты что с ним сделала?!

— А что? — не скрывая недоумения, спросила я.

Водник выдержал долгую паузу и… нет, не ответил. Он заржал!

Кузя тут же насупился и повернулся ко мне, а что я? Я вообще не понимала, что происходит. Это и озвучила:

— Дорс, ты чего ухахатываешься?

Парень не ответил. Он продолжал ржать и тыкать в твира пальцем. Кузя, в свою очередь, каждый раз отходил в сторону, мол, не на него вообще показывают. Я же по-прежнему сидела на кровати и недоумевала.

Потом, когда истерика поутихла, мне все-таки попытались объяснить:

— Даш, ты откормленного твира хоть раз видела? Ну хотя бы на картинке?

Я примерно поняла, куда клонит Дорс, так что насупилась и призналась:

— Я собираюсь, но пока откладываю визит в библиотеку. Боюсь, мой интерес к вашей нечисти может вызвать подозрение. Особенно на фоне того, что официально я живу на захламленном чердаке и не жалуюсь.

— А-а, ну-ну, — протянул водник.

Видно было, что он очень старается вновь не рассмеяться.

— Да в чем проблема? — не выдержала я.

— В том, что твиры, обычно, принимают очень… хм… как бы тебе сказать, суровую форму, — пояснил Дорс. — Даш, твир — вообще-то чудовище.

Один маленький бордовый Кузя неприязненно фыркнул. Ну и я вместе с ним.

Да, я прекрасно помню про шипы и ядовитые клыки, о которых вещал Каст. Но так же знаю и еще кое о чем.

— Твир может принять любую форму, — сказала я. — Вот он и принял. Выбрал образ, который приятен хозяйке, то есть мне.

— Да я вижу. — Водник ухмыльнулся. — И кто же он у тебя? Я таких животных раньше в глаза не видел.

Я лукавить не стала, сказала как есть:

— Ушастый лис.

— Я коти-и-и-и! — тут же возмутился Кузьма. — Коти-и-и-и!

Пришлось перейти на шепот.

— Он ушастый лис, который считает себя котиком.

— А котик — это что? — спросил Дорс недоуменно.

— Ну-у, — протянула я, не зная, как объяснить это парню из мира, где коты не водятся. Слов «няшка» и «мимими» он ведь тоже не знает, а других точных слов и не подобрать.

И тут в наш междусобойчик вмешался сам объект обсуждения.

— Ты сало-о-о прине-ес? — тронув лапкой Дорса, повторил Кузьма.

— Извини, друг, но нет, — развел руками блондин. — Я ж так, на пять минут, а не в засаду.

Ответом Дорсу стало предельно печальное и безумно выразительное:

— Бли-и-и-и!

Я не выдержала и хихикнула. Кузя выглядел в этот момент так трогательно и мило…

— Дашка, ты ненормальная, — заключил водник. — Это ж надо, такую возможность получить и так ее профукать.

— Это еще почему? — возмутилась я.

— Да потому, что твиров выводили не только для присмотра за порядком в доме, а в первую очередь для того, чтобы этот дом защищать, — сообщил Дорс со вздохом. — Понимаешь, Даш? Это был своеобразный магический эксперимент по созданию сильных, яростных охранников. И он настолько удался, что твиры, в большинстве своем, не пожелали подчиняться даже потенциальным хозяевам. Почему, думаешь, их уничтожать-то стали? Откормленные твиры — бойцы. А от кого может защитить этот, — парень кивнул на опечаленного отсутствием угощения Кузю, — этот коти-и-и?

Хм.

Я задумчиво поджала губы. Слова Дорса многое объясняли, однако, несмотря ни на что, с мнением водника о загубленной возможности я была не согласна. Твир меня устраивал именно таким — забавным и дружелюбным. И видеть вместо этого здоровую злобную мерзость совершенно не хотела.

Ну а в том, что касается защиты…

Я хитро улыбнулась «котику» и спросила:

— Кузь, а Кузь, тебе не кажется, что кто-то слишком много себе позволяет?

Печаль с Кузьмы как ветром сдуло. Он грациозно поднялся на все четыре лапки и уставился на водника.

— Так, подождите, — мгновенно отреагировал Дорс. — Я не хочу проверять на себе боевые способности этой мелочи.