кто коптил палец, кто стучал по столу…

Карл обмяк, внезапно погрустнел и завалился на возлюбленного ученика Иисуса.

Матфей стукнул чашей по столу и возопил:

— Боже!

— O господи! — вздрогнул Карл. — Что там еще?

— Не я ли тот мудак, что предаст тебя-я-я-я?..

— Понятия не имею, — вытаращился на него Карл. — А ты вообще кто?

— М-м-м-матфей!

Несколько апостолов организовали кружок любителей хорового пения и оглашали горницу звуками, отдаленно напоминавшими григорианский хорал, сопровождаемый завываниями своры гончих.

«Стража за дверями, наверное, только диву дается», — подумал Дисмас.

— М-м-минуточку внимания! Ммм… Ми-ну-то-чку! — потребовал апостол Фома. — Вот он, предатель!

Фома указал на Дисмаса и запустил в него чашей — метко, прямо в лоб. К Фоме присоединились остальные. Прикрыв руками голову, Дисмас едва успевал уворачиваться от града посуды, подсвечников и хлебных корок.

Карл захихикал:

— Мальчики, мальчики, не ссорьтесь…

Симон Зелот подхватил тяжелый серебряный ковчег с плащаницей и поднял его над головой, намереваясь размозжить Дисмасу череп.

— Сто-о-о-ой! — скомандовал Карл.

Симон с грохотом опустил ковчег на стол.

Дисмас огляделся. Под холщовым навесом, в клубах густого дыма, порхала летучая мышь, одурманенная опиумом.

Одни апостолы с визгом спрятались под стол, другие швыряли в мышь чем попало. Мышь заметалась.

Герцог Карл прильнул к Дюреру и, расплакавшись, пообещал сквозь всхлипы больше не устраивать Тайных вечерей.

Дюрер в смятении посмотрел на Дисмаса. Тот приложил салфетку к рассеченному лбу, чтобы остановить кровь.

— Надо что-то делать, — одними губами промолвил Дюрер.

Дисмас подошел к выходу и трижды стукнул в дверь. Дверь приоткрылась.

— Что тут у вас? — спросил стражник.

— Глоссолалия.

— Чего-чего?

— Говорение на ангельских языках. Готовы?

Дюрер тем временем утешал герцога, ласково поглаживая его по спине. Дисмас обернулся к приятелю и подал ему условленный знак.

— Узрите!! — громогласно выкрикнул Дюрер.

Тишина оползнем накрыла горницу.

— Ну, ребятки, ваш выход, — шепнул Дисмас Кунрату с Нуткером. — Вперед, плавно и воздушно.

В приотворенную дверь протиснулись Кунрат и Нуткер в белых ангельских облачениях.

Явление ангелов умиротворяюще подействовало на присутствующих. Карл оторвался от плеча Дюрера, омытого герцогскими слезами. Апостолы ахнули и вытаращились. Андрей Первозванный упал в обморок.

Кунрат и Нуткер двинулись к столу. Дисмас, скрытый их широкими спинами, возгласил нараспев:

— А на третий день Мария Магдалина пришла ко гробу, и, найдя его отворенным и пустым, заглянула внутрь, и узрела двух ангелов в белых одеждах…

Кунрат и Нуткер лебедушками подплыли к ковчегу.

Кунрат поднял крышку, достал Шамберийскую плащаницу и, не разворачивая полотно, картинным жестом вознес над головой, на всеобщее узренье.

Дисмас с беспокойством заметил, что Кунрат с Нуткером, забыв о предупреждениях, дышат через рот. Взгляд Кунрата понемногу стекленел. Нуткер суетливо шуршал складками ангельского балахона, нащупывая Дюрерову копию плащаницы.

Дисмас надрывно закашлял. Истошное «кхе-кхе» вывело ангелов из наркотического транса. Нуткеру наконец удалось извлечь плащаницу из-под просторных ангельских одежд.

Он изготовился сунуть ее в ковчег. Кунрат, неловко повернувшись, зацепил ковчег локтем и смахнул на пол. Ковчег богато загромыхал и забряцал по каменным плитам. Дисмас зажмурился.

Кунрат благостно улыбнулся, словно низвергание ковчега было частью священного ритуала, издревле завещанного свыше. Ангелы на миг исчезли под столом, а потом появились снова.

Кунрат водрузил на стол ковчег с опущенной крышкой. Расправляя складки спутанного ангельского одеяния, Нуткер кивнул Дисмасу. Подмена осуществилась.

Ангелы чинно попятились к дверям и покинули горницу. Дело было сделано. Consummatum est. И слава Богу.

Герцог Карл с апостолами обомлели.

Дисмас сделал знак Дюреру, мол, я пошел. Иуда отправлялся вершить свое гнусное злодеяние.

Дюрер умоляюще вздохнул: «Не оставляй меня!» Герцог Карл, успокоившись, снова склонил голову на Дюрерово плечо и бессмысленным, осоловелым взглядом уставился в пустоту.

Дюреру предстояло держаться до победного конца.

Выскользнув из капеллы через балконную дверь, Дисмас сказал стражнику:

— Я Иуда. Иду предавать Его… Кстати, дверь лучше не закрывать — там душновато.

— Его высочество обожают благовония, — кивнул стражник. — Здесь нам бы тоже не помешало. — Он сморщил нос и кивнул на многотысячную толпу, что теснилась на площади под балконом. — Вонища от этих паломников…

45. С вами у меня разговор окончен

В апартаменты Дисмас возвращался едва ли не бегом. Он думал лишь о том, как бы побыстрее забрать плащаницу у Кунрата с Нуткером и отнести Карафе.

Дисмас стремительно взбежал по лестнице и застыл как вкопанный.

Карафа, стоя посреди комнаты, держал в руках сложенную плащаницу. Его окружали телохранители с обнаженными клинками.

Бездыханный Нуткер навзничь растянулся на полу, в луже крови. Кунрат сидел рядом, приподняв голову товарища. Раскрытые глаза Нуткера остекленели.

— Он не хотел отдавать плащаницу, — вздохнул Кунрат.

— Я же предупреждал, мастер Дисмас, что не люблю тратить время попусту, — заявил Карафа. — Тем более на препирательства со всякой мразью.

По его знаку телохранители схватили Дисмаса, связали ему руки за спиной и толкнули на пол.

— Вы получили что хотели, — сказал Дисмас. — Отпустите девушку. Мы же договорились…

— Верно. Но ваша сестра-монахиня пришлась по душе моему господину. А я — его преданный слуга. Так что наш с вами уговор утратил силу. Какая досада. — Карафа поглаживал плащаницу, словно любимую кошку. — Поздравляю, мастер Дисмас. Представляете, как завтра удивится герцог Карл? Откроет ковчег — а там пусто! Ах, я бы дорого дал, чтобы присутствовать при этом, но, увы, меня заждались в Париже…

Дисмас сообразил, что Карафа не подозревает о существовании Дюреровой копии.

— Вам знакомо понятие чести, синьор?

— Высшая честь — добиться победы. В этом я сегодня преуспел.

— Сучара макаронная, — сплюнул Кунрат.

Один из молодчиков Карафы пнул Кунрата между ног. Кунрат скорчился и застонал.

— Эти ландскнехты — такие невежи, — сказал Карафа. — Никакого представления о хороших манерах. Экая жалость. Впрочем, это не важно. — Поглаживая плащаницу, он продолжил: — Зато они отменные бойцы. Мне доводилось видеть их в деле. Неудивительно, что кардинал Альбрехт отправил их с вами.

Дисмас недоуменно посмотрел на него.

— Кстати, я очень привязался к сестре Хильдегарде, — заявил Карафа. — А как ее, вообще-то, зовут? К женщине, с которой предаешься утехам, из приличия следует обращаться по имени. Хотя забавно будет звать ее сестрой. Пожалуй, я займусь ей, прежде чем передам своему господину. Как-то не хочется подхватить его горную болезнь…

Дисмас невольно рванулся вперед, пытаясь сбить Карафу с ног. Бессмысленный поступок. Телохранители пинали Дисмаса до тех пор, пока Карафа жестом не остановил их. У Дисмаса не было сил сопротивляться.

— А вот и граф Лотар почтил нас присутствием!

Дюрера схватили, связали и швырнули на пол, рядом с остальными.

Дисмас приподнялся. Дюрер с ужасом глядел на него.

— Я только что поздравил мастера Дисмаса с