После Синопа Англия и Франция, которые опасались, что рухнет турецкий барьер, сдерживавший экспансию России в Восточное Средиземноморье, выступили на защиту Турции. Началась Крымская война. И сразу возникла мрачная перспектива гибели деревянных флотов, которым придется атаковать русские форты, стреляющие бомбами. Император Наполеон III, который был опытным артиллеристом и особенно интересовался вопросами вооружения, выдвинул идею постройки плавучих бронированных батарей, которые могли выдержать огонь противника. Обе страны согласились построить по 5 таких кораблей. Но лишь французские «Девастасьон», «Лав» и «Тоннан» успели принять участие в войне. Они имели водоизмещение 1650 тонн, были вооружены 18 орудиями и могли развить скорость 4 узла. Но их самой главной отличительной чертой была, разумеется, броня. Они имели 100 мм железа на 430-мм тиковой подкладке на бортах и 120 мм железа на такой же подкладке на ватерлинии. 17 октября 1855 года эти batteries flottantes cuirasses возглавили флот союзников, атаковавший русскую крепость Кинбурн на Черном море. Они стали на якорь на расстоянии ¾ мили от крепости и открыли огонь. В течение 4 часов плавучие батареи выпустили немного больше 1000 ядер и бомб. Бой завершился капитуляцией русских. За время боя каждая из батарей получила около 60 попаданий, но броня не была пробита ни разу.

Следующий шаг был совершенно очевиден — нужно было строить мореходный броненосец. И французы этот шаг сделали. Дюпюи де Лом, который еще 10 лет назад предлагал построить бронированный фрегат, руководил разработкой проекта. В августе 1860 года «Глуар» вошел в строй. Броненосец имел водоизмещение 5618 тонн и длину корпуса 266 футов. Он был примерно на 20 % длиннее при том же водоизмещении, что и трехдечные корабли того времени. Однако все 36 нарезных орудий «Глуара» размещались на одной палубе. Деревянные борта были прикрыты коваными железными плитами толщиной 115–120 мм. На испытаниях паровая машина мощностью 2600 ЛС позволила броненосцу развить скорость 13 узлов. К моменту завершения постройки «Глуар», несомненно, был самым мощным военным кораблем в мире.

Однако этот титул французский броненосец носил недолго. Узнав о решении французов строить «Глуар», англичане подготовили проект корабля, который можно назвать первым современным военным кораблем. Броненосный фрегат «Уорриор» вошел в строй ровно через год после «Глуара». Он имел железный корпус, покрытый броней, водоизмещение 9137 тонн и длину 380 футов. Паровая машина мощностью 5290 ЛС позволяла развить скорость 14,3 узла. «Уорриор» имел 40 орудий, в том числе 10 — 178-мм нарезных. Такой большой корабль можно было построить только из железа, деревянный набор в принципе не мог обладать достаточной прочностью. Хотя железо использовалось для постройки крупных пассажирских пароходов еще с 1832 года, существовали сомнения в его способности противостоять пушечным ядрам, и потому из железа строили только небольшие военные корабли. Использование железа в качестве конструкционного материала позволило разделить корпус «Уорриора» на водонепроницаемые отсеки, что стало еще одним примером внедрения гражданских новинок в военном флоте. Самый большой, самый быстроходный, самый сильный корабль, «Уорриор» воплотил в себе все технологические новшества, появившиеся после войны 1812 года.

Действительно, линейные корабли ХХ века имели лишь одну деталь, которая отсутствовала на «Уорриоре», — орудийные башни. Однако они тоже не замедлили появиться, причем сразу в нескольких вариантах. Первые башни спроектировали Джон Эрикссон и капитан Каупер Кольз. Кольза еще во время Крымской войны заинтересовала идея продольного огня. В марте 1861 года после долгих споров он сумел убедить британское Адмиралтейство установить экспериментальный образец вращающейся башни на плавучей батарее «Трасти». Испытания прошли удовлетворительно, и в феврале 1862 года Адмиралтейство решило построить 6-башенный железный броненосец береговой обороны «Принс Альберт». А через 2 недели на другой стороне Атлантического океана другой башенный корабль вступил в бой.

Этим кораблем был «Монитор» Эрикссона, знаменитый «ящик для сыра на плоту». Этим ящиком была его башня. Эрикссон пытался заинтересовать Наполеона III проектом такого корабля еще в 1854 году, но все его хлопоты были вознаграждены лишь вежливым отказом, переданным адъютантом. Президент Линкольн оказался более дальновидным. В октябре 1861 года началась постройка «Монитора». Так как северяне получили тревожное сообщение о том, что конфедераты перестроили бывший фрегат «Мерримак» в броненосный казематный таран, строительство «Монитора» велось со всей возможной скоростью и завершилось через 4 месяца. И все-таки «Мерримак», вошедший в состав флота южан под названием «Вирджиния», был готов раньше. 8 марта 1862 года он вышел из устья реки Джеймс и потопил таранным ударом 32-пушечный шлюп северян «Камберленд» и артиллерийским огнем 52- пушечный фрегат «Конгресс». Первый день боя на Хэмптон Роудз остался за южанами. «Монитор» появился лишь вечером и ничего не успел сделать. На следующий день состоялся первый бой броненосцев. Тактически их 4-часовая перестрелка завершилась вничью. Но стратегическую победу одержал «Монитор», так как он помешал «Вирджинии» уничтожить блокадную эскадру северян.

Американский флот под впечатлением первого успеха во время войны заказал еще 63 монитора и сохранял сентиментальную приверженность к этому классу кораблей еще полвека. Однако, хотя мониторы хорошо поработали у побережья южных штатов, это была тупиковая ветвь развития кораблей. Их характерной чертой была исключительно малая высота борта (первый «Монитор» имел борт менее 2 футов), что делало их совершенно непригодными для действий в открытом море. Будущее принадлежало высокобортным кораблям, однако появление «Монитора» дало толчок военному кораблестроению, последствия которого ощущались еще много лет спустя.

В середине века появились еще 2 новинки, не столь заметные, как паровая машина на корабле, но оказавшие не меньшее влияние на ход военных действий. Первым следует назвать электрический телеграф, который произвел настоящую революцию в управлении войсками, а вторым — изобретение мин. После того как в 1840 году Сэмюэль Морзе запатентовал свою систему, паутина телеграфных линий опутала всю землю. В 1850-х годах появились первые короткие подводные линии. Командующие британским и французским флотами во время Крымской войны оказались первыми флотоводцами, которые получили относительно оперативную связь со своими правительствами, находясь далеко от метрополий. Телеграфная линия проходила из Лондона через Ла-Манш в Париж, а оттуда в турецкий (ныне болгарский) порт Варна. Оттуда по дну Черного моря во время военных действий был проложен временный кабель до Балаклавы, где располагались штабы союзников. Адресат получал телеграмму не позже чем через сутки после отправления. С первых дней гражданской войны правительства Союза и Конфедерации широко использовали телеграф для связи со своими армиями и кораблями в отечественных портах. Корабли в море и заграничных портах пока оставались отрезанными от родины, так как первая попытка проложить кабель через Атлантику, предпринятая в 1858 году, завершилась провалом. Но даже в таких условиях новые технологии показали, что могут влиять на развитие событий. В июне 1864 года телеграмма американского посла во Франции заставила спешно выйти в море фрегат «Кирсардж», стоявший в голландском порту Флиссинген. В телеграмме говорилось, что знаменитый рейдер южан «Алабама» прибыл в Шербур. Корабль северян спешно прибыл к этому порту и в последовавшем бою потопил «Алабаму». Через 2 года телеграмма, отправленная по подводному кабелю с сообщением, что итальянский флот атакует остров Лисса, позволила австрийскому флоту своевременно выйти в море. Состоялось первое крупное сражение в открытом море со времен Трафальгара.