Единственное тревожащее меня событие ожидалось в середине весны: его высочество Эстебан Галлийский приказал явиться ко двору для рассказа о произошедших событиях из первых уст.

6 Столица

Наш столичный дом поразил мою провинциальную душу. Я никак не могла понять, для чего держать большой двухэтажный особняк близ королевского дворца, если живешь тут несколько недель в году. Я — деревенский житель и помыслить не могу, чтобы покинуть замок Нефф и вверенные нам угодья ради столичных балов и нарядов. Хотя, признаться, столица хороша. А уж сколько здесь лавок! Оберлинг просто завалил меня новыми нарядами, драгоценностями и прочими подарками.

Кроме того, он решительно намеревался поддерживать отношения с моей бабкой.

Сидя в гостиной с бокалом вина, он разглагольствовал о том, что, если бы не упорство и козни Юлианны, он совершенно точно остался бы один до самой смерти и так бы и спился в замке Нефф.

— И меня поблагодари, — бессовестно ворвался в столь трогательный миг постоянно торчавший у нас Кирьян. — Это я придумал обженить именно тебя. Как узнал поближе Милу, так и понял — вы друг друга стоите.

— Ты хорош, слов нет, — не остался в долгу Оберлинг. — И как только совести хватило в таком безумии участвовать! Выкрал девицу со свадьбы, увез от родных, напугал до полусмерти! Ладно Юлианна, она уже в старческом безумии, но ты! Ради чего?

— Юлианна была очень убедительна, — смутился Кир. — Деньги нам не лишние, сам знаешь нашу ситуацию. Вечная война с Оберлингами и вовсе ни к чему хорошему не приведет. Тут и примирились, и породнились.

— Сомнительное примирение вышло, — хмыкнул Максимилиан. — Дядюшка Аристарх с ума сходит, пытаясь откуда-то выдернуть тебе эти деньги. А серебряный рудник я наотрез отказался отдавать, он мне самому нужен. Да и решение проблемы за счет ни в чем неповинной девы — это очень подло, Кир. Очень. Даже для Браенгов.

— Если бы ты подсчитал срок тяжести у младшей дочки кнеса Градского, то вряд ли судил бы меня, — вздохнул Кирьян. — Свадьба у Святославы в октябре была, а рожать ей в первые дни лета. И рожать от того оборотня, за которого Милу выдавали.

Я сидела ни жива ни мертва. Вот это новости! Окрутила всё же Славка своего Волчека! Я ей даже восхищалась. И не сердилась нисколько: она сразу сказала, что будет до конца стоять. Какая упертая девица — умеет добиваться своего! А если б поженились мы с ним — то-то был бы скандал! Да забери его с потрохами, этого дурачка — нисколько мне не жалко.

— И потом, Макс, — грустно продолжил Браенг. — Кто я и кто кнесс Градский? Он же хитер как лис и мудр как змея! Он на своей земле любого чужака вмиг учует. Я, конечно, никому не говорил, но он меня на третий день нашел.

Богиня! Я теперь, кажется, знаю, что чувствует человек, погребенный лавиною. Истина обрушилась мне на голову, лишая воздуха, пригибая к земле. Знала же, что без отца не обошлось, но до конца не верила!

— Милослава! — будто сквозь пелену раздался голос супруга. — Мила! Да что с тобой?

И в сторону:

— Кирьян, ты придурок.

И хотя и я пришла в себя довольно быстро, на состояние общей слабости и тошноты по утрам глаза закрывать более не стоило. Как я ни боялась — положение моё совершенно естественно и является прямым следствием жарких супружеских объятий.

***

— Ты красавица, — Максимилиан глядел на меня с восхищением. — Мои кузены будут мне зверски завидовать.

Я и сама видела, что хороша. Красный цвет мне всегда был к лицу, оживляя бледное лицо. Платье с открытыми плечами и низким вырезом подчеркивало хрупкую фигуру. Волосы, отросшие почти до плеч, вились красивыми локонами: здешняя горничная знала свое дело. Старинный серебряный венец казался хрупким, невесомым.

Оберлинг, подойдя ко мне сзади, опустил мне на шею колье с блестящими прозрачными камнями: оно на миг обожгло меня, словно лед. Переплетение серебряных нитей было тонким, как паутина, камни мерцали словно капли воды. Ожерелье было сделано тем же мастером, что и мой венец. Более того, они составляли комплект.

— Откуда? — нашла я в зеркале глаза его отражения.

— Фамильное колье Оберлингов, — тихо признался Макс. — Я выпросил у Аристарха. Для тебя. Не спрашивай, откуда оно взялось. Никто уже не помнит.

— Тебе не кажется, что эта война Браенгов и Оберлингов куда длиннее, чем нам поведали?

Он развернул меня и легко поцеловал в губы.

— Какая разница? Главное, что мы победили.

— Я люблю тебя, Оберлинг, — прошептала я.

— Я знаю.

Не ответил. Что ж, наверное, так и должно быть. Достаточно одного признания не того мужчины. Не каждой женщине и такое достается. Да и что они значат, слова? Максимилиан укутал мои плечи и грудь в белый невесомый мех.

— Карета ждет нас, леди Оберлинг, — галантно сказал он, предлагая руку.

Я оперлась на его локоть и мы отправились на королевской бал.

О богиня! Я надеюсь, что никаких интриг на этом балу не будет. Супруг клятвенно обещал мне, что дневник и перстень принца он передаст его величеству на личной аудиенции. Не сегодня. Потом. Сегодня — просто бал, танцы. Даже из Оберлингов будут лишь молодые кузены, дабы не смущать меня.

Во дворце я уже была… однажды. Воспоминания не из приятных, но сейчас меня обнимал за талию Макс, и я почти не волновалась. Всё же мой супруг очень надежный человек.

В этот раз нас никто не ждал на мраморных ступенях. Мы приехали не одни: мимо проходили люди, едва не задевая нас. Дамы с высокими прическами, в узких и широких платьях, с сияющими бриллиантами шеями и запястьями, мужчины в черном, темно-синем и стальном. Мы оставили в карете верхнюю одежду, так было быстрее.

Макс явно был во дворце не первый и не второй раз, он уверено провел меня через широкий холл в распахнутые двери бального зала.

— Лорд Максимилиан Оберлинг! — объявил стоящий в дверях седой мужчина в ливрее. — Леди Оберлинг.

Всем было плевать.

Где-то играла музыка, великолепная, настоящая, живая, вызывающая дрожь в груди. Слышался смех и обрывки разговоров.

На миг мне вспомнился мой первый бал, и я быстро затолкала воспоминания глубже, обещая подумать об этом позже. Рука мужа крепко держала меня, увлекая вглубь толпы. Я уже совершенно не ориентировалась, и мне вдруг показалось, что это весело. Наконец, Макс нашел того, кого искал, и с упорством пса, почуявшего добычу, двинулся к окну.

— Владислав, — окликнул он красивого молодого человека. — Леонардо тоже здесь?

Да, Леонардо тоже был здесь. Молодые люди оказались примерно одного возраста: лет двадцать пять, не более. Темные кудрявые волосы, живые глаза, обаятельные улыбки — хороши, мерзавцы! А какой разворот плеч! Они были похожи, но один был чуть выше и полнее, другой свое изящество подчеркивал белоснежными кружевами манжетов и жабо. Я залюбовалась юношами.