Как мы сказали, процесс диссоциации убирает из сознания не только травмирующие воспоминания, но и части нашего «Я». Но представим, что подсознание идет еще дальше и отрезает доступ к большей части мозга. Отразится ли это на восприятии?

Есть таинственное состояние, которое врачи иногда наблюдают у пациентов в больницах и не устают ему поражаться. Пациентов госпитализируют после внезапного проявления неврологических симптомов вроде оцепенения, потери сил, слепоты. Удивительным образом, несмотря на серьезные симптомы, пациенты кажутся абсолютно спокойными. Они невероятно, пугающе расслаблены. При диагностике врачам часто не удается найти ни проблему, ни ее истоки. Однако оспаривать наличие симптомов невозможно: они слишком очевидны. Еще немного – и можно подумать, что пациенты симулируют.

Но это не так. Их диагноз – конверсионное расстройство, состояние, при котором психологический стресс проявляется через физические симптомы, маскируясь под неврологическое заболевание.

Всю свою жизнь Эвелин считала себя слепой, однако слепота мгновенно прошла при переключении к альтер эго Кимми. Такого не могло произойти, если бы причина слепоты крылась в повреждении зрительного нерва. Структурные дефекты глаз и мозга не могут спонтанно исправиться без хирургического вмешательства. Скорее, учитывая историю ее эмоциональной травмы, слепота объясняется именно конверсионным расстройством. Вот почему ни один врач не мог найти причин слепоты – она была психологической. Это не значит, что Эвелин притворялась. Конверсионное расстройство отличается от синдрома Мюнхгаузена, при котором люди намеренно симулируют симптомы болезней. Пациенты с конверсионным расстройством не притворяются. Переход от психологического стресса к физическим симптомам осуществляется подсознательно.

Как происходит этот переход? Никто точно не знает, однако ученые из Лондона попытались ответить на этот вопрос с помощью нейровизуализации. Они набрали пациентов, ослепших из-за конверсионного расстройства, а также волонтеров с неповрежденным зрением. Задача состояла в том, чтобы сравнить мозговую активность членов обеих групп и проверить, есть ли какие-нибудь существенные отличия. И они нашлись.

По сравнению с членами контрольной группы у пациентов с конверсионной слепотой обнаружилась повышенная активность префронтальной коры и притупленная активность зрительной коры. Создавалось впечатление, что некие мощные процессы подавляли работу зрительной системы. Глаза и зрительный путь не были повреждены. Но сознание отказывалось видеть. Мозг блокировал зрение, оставляя пациентам лишь подсознательные возможности (к ним относится слепозрение, о котором мы говорили в главе 2).

Но нейробиологи заметили и еще кое-что: у пациентов с конверсионным расстройством обнаружилась повышенная активность передней поясной коры – той же самой области, что усердно трудится при гипнозе и диссоциации. При гипнозе, как мы говорили, передняя поясная кора, судя по всему, проявляет предельную активность из-за того, что ее сообщения не доходят до лобной доли. В результате мозг перестает отслеживать конфликты, и человек ведет себя глупо и необычно, даже не замечая этого.

При конверсионном расстройстве пациенты столь же равнодушны к своему состоянию. Мозг блокирует их восприятие или двигательный контроль, однако, несмотря на пугающие симптомы, пациенты остаются в полном спокойствии. Эта часто наблюдаемая особенность конверсионного расстройства получила название la belle indifférence, что в переводе с французского означает «прекрасное равнодушие». Так почему же людей с конверсионным расстройством не беспокоят их симптомы? Возможно, по той же причине, по какой загипнотизированные люди нисколько не волнуются за свои неуместные действия: все дело в неэффективной работе передней поясной коры. Люди с конверсионным расстройством не чувствуют странности своего состояния, подобно тому как загипнотизированный человек не ощущает неуместности своего поведения. Их слепота примерно так же реальна, как сокол, напавший на моего загипнотизированного приятеля. В обоих случаях системы сознания убеждены в своей правоте, как если бы конверсионное расстройство тоже было видом гипнотического состояния. Только оно не навязывается третьим лицом, а возникает внутри в результате психологического стресса.

Великий французский психиатр Жан Мартен Шарко, которого считают основателем современной неврологии, первым выдвинул эту гипотезу еще в конце XIX века. Заметив, как тесно переплетены конверсионное расстройство (которое раньше называли истерией) с гипнозом, он задался вопросом, не может ли конверсионное расстройство, как и диссоциация, порождаться самовнушением. Чтобы доказать это, он устраивал публичные эксперименты, в ходе которых вызывал конверсионный паралич с помощью гипноза.

Сегодня неврологи аналогичным образом доказали, что гипноз может вызвать симптомы конверсионного расстройства. Однажды ученые с помощью гипноза вызвали паралич левой ноги у 25-летнего добровольца. Потом они попросили его попытаться пошевелить ногами по очереди, в то время как ПЭТ-сканер показывал активность его мозга. Когда мужчина шевелил правой ногой (которую паралич не затронул), моторный кортекс на скане ПЭТ активировался – как это и бывает у здоровых людей. Но когда мужчина попытался пошевелить левой ногой, моторный кортекс никак не отреагировал. Подобно тому как подавляется работа зрительной коры Эвелин, активность моторного кортекса выключается гипнотическим параличом. Однако поясная кора испытуемого работала крайне энергично. А значит, гипноз вызывает не только симптомы конверсионного расстройства, но и соответствующие особенности мозговой активности, как и в случае с диссоциацией.

Но вопрос вот в чем: может ли гипноз вылечить конверсионное расстройство, как вылечил Эвелин, когда соединил все ее альтер эго? Рассмотрим случай Бретта, молодого человека 20 лет, живущего в Техасе. Бретт начал слепнуть – по его мнению, после того, как за два года до этого его ударили по голове во время матча по боксу. Однако после множества проверок врачи так и не нашли никаких медицинских причин, объясняющих состояние пациента. Они стали задавать ему вопросы психологического плана. Оказалось, что из-за двух событий прошлого Бретта не покидало чувство вины. Первое произошло, когда ему было 14. Родители попросили парня посидеть с младшей сестрой, но он решил пойти гулять с друзьями и оставил сестру одну. Пока его не было, хулиганы забросили в дом через прорезь для писем подожженный пакетик с петардами. Пока сестра Бретта пыталась погасить огонь, одна из петард попала ей в левый глаз. Глаз ослеп. Бретт чувствовал себя виноватым в случившемся и так и не смог себе это простить.

Второе событие – это решение Бретта бросить бокс, к великому разочарованию отца. Оглядываясь назад, можно сказать, что прогрессирующая слепота отчасти послужила оправданием уходу из спорта. Присовокупив к этому чувство вины за слепоту сестры, а также недостаток медицинских свидетельств, врачи решили, что причиной потери зрения, скорее всего, стало конверсионное расстройство. Для лечения Бретта отправили к психологу. Всего через несколько сеансов зрение восстановилось. Гипноз вылечил его от слепоты, как и Эвелин.