— Егор, Егорка… Егор, открой глаза!

— Калаш мой… где?!!

— Да тише ты, не дергайся… фу… и напугал же ты меня! Заболел, что ли?

— Задремал чего-то…

— Ну ты даешь… задремал! Нашел время. Я вперед ушел, жду-жду тебя. Нет никого. Возвращаюсь, ты тут сопишь и стонешь. Постой, постой… ты слышишь?!

— Не слышу, — сказал Егор, борясь с тяжестью наваливающихся стен. Глаза, казалось, разбухли горячими твердыми шариками. — Не слышу…

— Ага, как же — не слышу… вон оно… бухает!

Стена чуть заметно дрогнула. Сверху осыпались целые гроздья мерзости. Егор закрыл глаза. Бухнуло… и бухнуло… шайтан с ним…

И как-то боком, сразу же, ввалился в сон, в горячую тухлую яму.

* * *

— Егор! Егор! Вот говнюк! Егор, открывай глаза! Открывай, сейчас легче будет!

Легче? Вот уж не надо… сели на грудь и давят… какое там легче!.. В ушах трещит и стучит… во рту как карачи нагадили. Стоп… карачи, где же я видел их так много?..

Комбинат!

Егор открыл глаза. Оказывается, он лежал на боку все там же… ха-ха! А ты, Егорушка, хотел бы лежать дома, да? Неподалеку в темноте коротко взревывал калаш и тени от вспышек прыгали по стенам. Вот и второй калаш заработал… Пляшущих уродливых теней стало больше. Я в аду…

Егор открыл рот, чтобы что-то сказать… и его вырвало густой однородной струей… как илом. Хорошо хоть не на ботинки сидящего рядом на корточках человека.

— Во-о-т! — удовлетворенно сказал голос. — Через пару минут совсем оживешь. Садись, хватит разлеживаться! — И крепкие руки поддернули его вбок и вверх.

— Зия? — тупо спросил Егор, опираясь спиной о стену и машинально вытирая рот рукой.

Правый рукав почему-то был закатан… ах, да… укол.

— Зия… укол? Ты?

— Так точно! — усмехнулся Зия. — Запомни — первые минут двадцать еще может тошнить. Зрение восстановится полностью где-то через часик. Но соображать, ходить и даже бегать ты уже можешь. Держи, отпей глоток…

Егор аккуратно хлебнул из фляги. Вода… прохладная и вкусная. Ему действительно становилось легче.

— Что там… такое?

— Там, братец, целая война.

Знакомо зашипело, только слабо, на расстоянии, — и через пару секунд бухнуло так, что тряхнуло весь мир. Стены мгновенно вскипели облаками пыли и мусора. Из тоннеля вымахнуло черным горячим прахом. Щиток шлема Зии был теперь опущен, а Егор замешкался, по привычке натягивая на лицо маску, и заперхал, вдохнув бушевавшую в воздухе дрянь.

— Ромка-джи… где? — со страхом спросил Егор, откашлявшись.

— Сейчас будем! — хрипло сказал в ухе удивительно знакомый голос, а второй, запыхаясь, сообщил:

— Не пальните сдуру по нам, мы уже рядом…

— Ромка-джи… его голос — жив, шайтан-дурак, жив! Эй, ребята, постойте… ларинги, выходит, заработали? Снял старикан блокировку?!

— В клубах пыли, как в тумане, запрыгали мутные тени. Ближе… ближе… вот они оба, спаси и сохрани нас всех, Господь-Аллах, — грязные, как последняя шатун-банда!

— Егор! Егор! Ты в порядке?

— Ромка-джи… живой я!

— Егорка! — И Ромка-джи упал на колени, и обнял друга, и всхлипывал, и плакал. Его била крупная дрожь.

Савва присел рядом, похлопал его по плечу:

— Ну Роман-джи, ну чего ты? Так хорошо держался… воевал, вон, как не каждый солдат воевать может… ну перестань, нам еще идти и идти.

— Егорка…

* * *

Проклятый тоннель тянулся и тянулся вверх. Под конец он был уставлен вагонетками; приходилось протискиваться между ними, перелезая через несколько сошедших с рельсов и завалившихся набок. А вот и выход. Закрытые ворота, но не такие мощные… и с прорезанной в них дверью, которую Савва выбил, подняв с рельсов ось вагонетки — несколько таких осей валялось у стены. Рядышком аккуратными штабелями были уложены железные колеса. Совсем как круглые ген-галеты, из которых они с Ромкой-джи в детстве строили на столе крепость… а потом штурмовали ее, подъедая стены.

«Комары» еще раньше пролетели под створками и теперь показывали огромный заводской цех с обрушенной крышей… и темное небо с краешком луны, осторожно выглядывающей из-за зазубренной стены. Пробираясь через развалины, Егор снял маску и глубоко вдохнул благословенный ночной воздух пустыни, такой чистый и сладкий…

— Да, не повезло комбинат-мастеру, не повезло, — сказал Зия, шагая по песку впереди группы. Из-за развалин стен, блестя демонскими квадратиками и сверкая редкими огоньками на темной стороне, выглядывала огромная, наполовину родившаяся луна. Спутники шли своими ровными прямыми путями — милые, подмигивающие тебе с детства, но все такие же далекие огоньки.

— Вы-то ему были так… вроде ящерок, — пояснил Савва. — Прихлопнул бы и все. Да и не прихлопнул — горюшка никакого! А вот нас ему надо было убрать спокойно и без особого шума. Может быть, даже инсценировать позже «смерть по неосторожности» и соответствующие видео-файлы состряпать. Если с умом подойти, то и докапываться бы никто не стал.

— Из-за Москвы побоялся? — спросил Егор, глотая вязкую слюну.

— Ну… не столько из-за Москвы, мой убивец-батыр-пахлаван, сколько из-за Челябинска, — ответил Зия.

— Скажем, из-за Большого Урала вообще, — пробормотал Савва.

— Хорошо, — легко согласился Зия, — пусть не только из-за комбинатовских, но и из-за уральских тоже. Мало ли кому из здешних интересно иметь под боком московскую военную базу? Политика!..

— А почему военную? — встрял Ромка-джи, шедший последним, и Егор подумал, что теперь-то тылы у них не закрыты… сейчас Зия начнет говорить, а Ромка-джи развесит уши и перестанет замечать все вокруг. Хоть на голову ему садись, ножки свешивай и во все горло энигму распевай — внимания не обратит даже, потащит. Впрочем, «комары» бдят… нужно на них и на Савву надеяться.

Мысли его ушли в сторону: «Вот оно, значит, что… права была Алла-оператор на том давнем Совете! Да Егор и сам должен был догадаться — раз уж ученые хотят на Комбинате нанотех изучать, так их не один будет и не два. А охрана? А есть-пить-умываться? А семьи? А жилье на всю эту ораву? Не ближний свет, не налетаешься туда-сюда вахтенным способом. Это из Челябы рабочие запросто на Комбинат на полгода приезжают… так им три дня пути всего!

И мэр-бай Челябинска недаром так перед учеными расстилался! Его еще легче понять можно. Мало ли чью сторону объединенная комбинатовско-московская наука примет? А вдруг к Полевскому склонится? Он не так уж и далеко. И по величине, и по значимости Челяба с Полевским ноздря в ноздрю идут. А у мэр-бая Полевского свои мечты сладкие. Он спит и видит, как солдат дополнительных находит, чтобы на Эко-терем-бург идти можно было. А при случае, вдруг ему помогут и на саму Челябу пойти — почему бы нет?