– Значит, это неудачное решение, – кричит Анна и отворачивается в сторону, когда пуля влетает в дверной проем и врезается в бетон. – Ты ожидала чего-то другого от Крика?

– Да, – отвечаю я. – Серьезно. Он очень умен. Так что я сомневаюсь, что это придумал он.

Коул поднимает голову и смотрит на меня.

– Уничтожение бункеров разрушит веру мирных жителей в «Картакс»…

Я киваю, и все внутри сжимается от этих слов.

– И именно этого добивается Гадюка.

– Черт побери, – рычит Анна. – Если это устроила Гадюка, то нам конец. Она никогда не откажется от своего плана, потому что желает как можно сильнее разозлить мирных жителей. И для нее убийство миллиона людей вполне удачный ход.

Она снова отворачивается, когда бетон пронзает автоматная очередь, а следом в двери влетает небольшой металлической цилиндр, который взрывается, едва коснувшись пола. Комнату заполняет ослепительная вспышка, грохот, эхом отражающийся от стенок резервуаров, и облако густого серого дыма.

– Роботы пытаются нас выкурить, – кричит Коул и начинает кашлять еще сильнее.

Подхватив обмякшее тело Зианы с каталки, он опускает ее на пол. После этого натягивает ворот рубашки на нос и снимает куртку, которой накрывает лицо Зии. Его кожа побледнела и покрылась испариной, а мышцы на предплечьях подергиваются. Его тело и клетки вновь начинают сопротивляться токсичным нанитам. И без кислорода он долго не протянет.

– Я позвоню Агнес, – говорю я и, сосредоточившись, вызываю интерфейс коммуникатора.

Она уже несколько недель не отвечала на мои сообщения, но попытаться стоит. Я звоню ей, но перед глазами вспыхивает сообщение, которое мне доводилось видеть сотни раз: «Вне зоны доступа».

Я переключаю коммуникатор в текстовый режим и лихорадочно вбиваю текст: «Агнес. Пожалуйста, останови это, если можешь. И позвони мне».

– Я не смогла дозвониться, – щурясь от дыма, признаюсь я.

– Напиши ей, что мы здесь, – кричит Анна в ответ. – Ей же что-то явно нужно от нас. Не зря же она притащила коробки с нашими документами в хижину. Скажи ей, что мы погибнем.

Я вновь вызываю интерфейс сообщений коммуникатора, сомневаясь, что Агнес заботят Анна и Коул. Может, она бы согласилась защитить меня, но мне сейчас ничего не угрожает. Я здесь только благодаря «Истине», и даже если бункер начнет разрушаться, я в мгновение ока могу перенестись в другое место. Я поворачиваюсь к Коулу, который склонился над лежащей Зианой. Она все еще не пришла в себя и, вполне возможно, уже не очнется. Но, скорее всего, она важна для Агнес, если та прятала ее в том резервуаре.

«Я нашла Зиану, – печатаю я. – И знаю, что она тебе нужна. Но она погибнет, если ты не остановишься».

Сообщение отправляется, но Агнес так и не появляется в сети. Я открываю рот, чтобы сказать Коулу и Анне, что это не сработало, как вдруг сигнал тревоги обрывается, а роботы перестают стрелять. Обратный отсчет на экране останавливается, а перед моими глазами вспыхивает сообщение: «Привет, Рысь».

У меня перехватывает дыхание. До сих пор в глубине души у меня еще теплилась надежда, что на самом деле за всем этим стоит не Агнес… что она не Гадюка. Но доказательством этому служит застывший обратный отсчет на экране и оглушительная тишина после отключения сигнала тревоги. Вентиляционные отверстия на потолке открываются, а в комнату вновь поступает кислород.

Я закрываю глаза и медленно выдыхаю.

«Кажется, я нашла способ, как заставить тебя написать мне», – набираю я.

Агнес не отвечает, но через мгновение передо мной появляется расплывчатый силуэт пожилой женщины. Видимо, она использует «Истину» и свое трехмерное изображение, чтобы поговорить со мной. Постепенно ее черты становятся четче, и я вижу седые волосы, проницательные глаза и улыбку, при виде которой в голове всплывают воспоминания о супе, шутках и теплых одеялах. Вот только все это оказалось обманом.

– Тебя не должно быть здесь, Рысь, – прищурившись и оглядываясь по сторонам, говорит она. Густой дым наполняет комнату, так что Анну и Коула почти не видно на фоне стены. – Я открыла выходы для твоих друзей, но вам нужно поспешить. Они должны выбраться отсюда, пока есть такая возможность.

– Ты должна остановиться, – выпаливаю я. – Люди в бункерах ни в чем не виноваты. Ты не можешь убить их просто так.

– Ни в чем не виноваты? – переспрашивает Агнес, а затем обводит рукой резервуары, окружающие нас. – Они запирают людей в резервуары. Это немыслимо. И в тех бункерах, что скоро уничтожатся, поступают так же. А ведь люди, которых они заперли, – наши друзья.

– Но ты же убьешь и их.

Она качает головой и улыбается, отчего под глазами появляются морщинки.

– Люди, запертые в резервуарах, не смогут задохнуться Рысь. Зато смогут освободиться, когда все это закончится.

У меня перехватывает дыхание. Она права. Алгоритмы, запустившиеся во время протокола самоуничтожения, никак не повлияют на жидкость в резервуарах, в которых сейчас плавают тела. Погибнут только люди «Картакса». Но в смерти этих десятков тысяч жителей бункеров обвинят именно генхакеров.

А значит, это лишь очередная часть плана Агнес по развязыванию войны.

– Знаю, тебе трудно это понять, – говорит Агнес. – Но «Картакс» необходимо уничтожить, и я не вижу другой возможности добиться этого. Да, это непростое решение, но благодаря этим жертвам мы сможем добиться мира и спасти миллиарды жизней.

– Ты убиваешь людей.

Я смотрю на Коула. Он все также нависает на Зианой, жадно втягивая насыщенный кислородом воздух. Вот только в четырнадцати других бункерах по всему миру обратный отсчет еще идет.

– Как можно этим добиться мира?

– Ты бы убила одного человека, чтобы спасти миллион? – Агнес склоняет голову. – Конечно же да, Рысь. Ты уже убивала, чтобы спасти саму себя. Ты убивала, чтобы спасти меня. И я бы сделала то же самое для тебя.

– Но сейчас происходит совсем другое. Это настоящий геноцид.

Она качает головой:

– Не глупи, Рысь. Когда «Картакс» падет, начнется война. И этого не избежать… ты это понимаешь не хуже меня. А что бы ты сделала, зная, что будет война?

– Попыталась бы остановить это, – срывающимся голосом выпаливаю я. А затем впиваюсь ногтями в ладони, но это не помогает. – И именно это сейчас и делаю. Я пытаюсь остановить войну, которую ты так усердно пытаешься развязать. Я доверяла тебе, Яя. Ты оставалась единственным человеком, которому я до сих пор верила.

Черты ее лица смягчаются, отчего кажется, будто мои слова задели какие-то струнки в ее душе. Вот только я знаю, что это не так.

– Эту войну уже не остановить, Рысь, – возражает она. – Мирные жители бункеров слишком разгневаны. И если нет сомнений, что начнется война, то единственное, что остается, – вести ее по своим правилам. Так хотя бы можно проконтролировать, как она закончится. Я спасу столько жизней, сколько смогу. Именно к этому я всегда стремилась. Именно этим руководствовалась, реализуя все свои планы. Мне дается это нелегко, но я должна это сделать, чтобы спасти нас. Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь это.