— Я — Лоример Блэк, — представился он леди Фионе, величавой полногрудой даме в облегающем платье из переливчатого голубоватого шелка. У нее был безупречный миниатюрный нос с широкими ноздрями и самые великолепные зубы, какие только доводилось видеть Лоримеру (голливудские фильмы не в счет). Ее светло-седоватые волосы были зачесаны назад от высокого лба и спускались двумя волнами за ушами, оттеняя изумрудные звездочки сережек, сверкавших в мочках ушей.

— Как там Энгус, старый негодник? — спросила она, склонившись легонько расцеловать Лоримера в обе щеки. — Жаль, что он не пришел. Боже мой, последний раз я тебя видела на Мюстике, — тебе было тогда тринадцать или четырнадцать.

— А, Мюстик, — отозвался Лоример, — здорово там было.

— Ты, наверно, не помнишь Тоби с Амабель — они тогда совсем маленькие были.

— Да, совсем маленькие, — пробормотал Лоример.

Тоби был долговязым губошлепом лет восемнадцати с угреватым лицом. Амабель оказалась затравленного вида наркоманкой с резкими чертами лица, в белом брючном костюме; она жевала нижнюю губу и теребила браслеты на запястьях. Лоример подумал, что выглядит она лет на десять старше брата: ее юное лицо было усталым и пресыщенным.

— Привет, — поздоровался Тоби. — Рад снова увидеться.

— Ага, привет, — очнулась Амабель и, следуя примеру матери, расцеловала его в обе щеки. — Как там Лулу? Она придет?

— Лулу? Отлично, — сказал Лоример, с облегчением замечая, что сзади уже напирают новые гости. Леди Фиона кричала у него за спиной: «Джованни! Сильвана!»

— Скажи Лулу, чтобы позвонила мне, — попросила Амабель, понизив голос. — У меня есть для нее кое-что.

— Непременно, — ответил Лоример, энергично кивнул и перешел в анфиладу, где принимали гостей (гостиная, библиотека и танцевальный зал), которая, в свой черед, переходила в крытый шатер, раскинутый над лужайкой в саду позади особняка. Там можно было поживиться самым разнообразным угощеньем, а для тех, кто хотел есть сидя, было расставлено около пятидесяти столиков с позолоченными стульями. При этом нельзя было сказать, что еды недоставало во всех остальных помещениях, — там сновало множество официантов с подносами, уставленными крошечными крабовыми пирожками, миниатюрными чизбургерами, миниатюрными пиццами. Были там и перепелиные яйца, яйца ржанки и чаячьи яйца, колбаски-коктейль и вегетарианские колбаски-коктейль, гужоны из камбалы, пикши и рыбы-монаха под разнообразными соусами, цыпленок-сатай и, наверное, еще масса всяких закусок, которых Лоример не заметил и не попробовал или не отметил голодным взглядом.

Комнаты уютно наполнились народом — проходя, Лоример быстро прикинул, что в доме собралось уже не меньше трехсот гостей, не считая прислуги. В гостиной несколько «ацтеков» в красных кушаках бренчали на гитарах и дудели в носовые флейты. Библиотека была превращена в неугомонное кабаре: теперь какой-то маг показывал фокусы с бельевой веревкой и ножницами, а в танцевальном зале пианист извлекал из огромного пианино легкие джазовые мелодии.

Лоример с любопытством бродил среди толпы мужчин в темных костюмах, женщин в изысканных украшениях; его никто не замечал, не узнавал, не заговаривал с ним. Пробираясь к шатру (где за котлами и тарелками стояло полдюжины поваров, предлагавших любые горячие блюда от penne all'arrabbiata до тушеного мяса с овощами по-ланкаширски), он успел выпить три бокала шампанского и уже подумывал, как бы незаметно исчезнуть. Он пошел обратно (в библиотеке теперь выступал другой фокусник, показывавший с помощью воздушного шара потрясающие скульптуры — с писком изображая жирафа, Эйфелеву башню и осьминога всего за десять секунд), но увидел, что Шерифмуры стоят на прежнем месте, а новые гости всё прибывают. Тогда Лоример выпил еще бокал шампанского и съел несколько мини-гамбургеров, чтобы алкоголь не так ударял в голову.

Он разглядывал картину на стене, пытаясь угадать, Каналетто это или Гварди, и вдруг почувствовал, как кто-то ущипнул его за левую ягодицу. Обернувшись, Лоример увидел Поттс — с выражением деланной невинности на лице и сигаретой в руке.

— Эта попка мне показалась знакомой, — сказала она. — Что за приятная неожиданность.

— Привет, — вернее, мои поздравления. Оливер тоже здесь?

— Тьфу, не произноси его имя. Я отменила эту свадьбу. В последний момент не выдержала — мамуля, конечно, была в ярости, но я так и не смогла смириться с ролью миссис Оливер Ролло. Извините, такое счастье — не для Поттс.

— Какая драма.

— Да уж. А это значит, что я свободна и вольна, как пташка, мистер Блэк.

Откуда ни возьмись появился сэр Саймон Шерифмур и стиснул в крепких объятьях Поттс, обхватив ее за плечи.

— Как поживает моя любимая злючка? — спросил он. — Что за неряшливое платье?

Платье Поттс было не только очень коротким — у него был прозрачный верх, сквозь который всем был виден полупрозрачный бюстгальтер с вышивкой.

— Грязный старикашка, — ответила Поттс. — Ты знаешь Лоримера Блэка?

— Еще бы. Один из моих орлов. — Сэр Саймон, словно Папа Римский, на мгновенье возложил руку Лоримеру на плечо, сжал его и сказал, явно искренне: — Очень рад что ты пришел, Лоример. А где твой старик шатается?

На сэре Саймоне был шелковый костюм, казавшийся одновременно светло- и темно-серым, кремовая шелковая рубашка и бордовый галстук в крапинку. Лоример мысленно поставил галочку — проконсультироваться у Ивана насчет шелковых костюмов.

— Очень рад…

— Выпивки хватает, влюбленные пташки? — перебил его сэр Саймон небрежным тоном. — Не пропустите кабаре, там куча всего забавного. — Он послал воздушный поцелуй Поттс и какой-то скользящей походкой направился прочь, напоследок бросив Лоримеру: — Потолкуем потом кое о чем.

Потолкуем — о чем это? — удивился Лоример. И зачем вообще его сюда пригласили?

— Схожу-ка попудрю носик, — сказала Поттс лукаво. — Проводишь меня?

— Спасибо, я — пас, — ответил Лоример.

— Тогда не уходи, — велела она. — Я скоро вернусь.

И ушла вихляющейся походкой, а Лоример сразу же устремился к шатру. Теперь пробираться туда стало труднее — толпа, казалось, сделалась вдвое гуще. А что сэр Саймон имел в виду под «влюбленными пташками»? Может, он видел, как Поттс хватает его за задницу? Лоример решил, что, если скроется в шатре на полчаса, то потом ему легко будет ускользнуть незамеченным.

Шум заметно возрос, так что людям уже приходилось перекрикивать друг друга. В библиотеке, вокруг жонглера, образовался полукруг зрителей: он удерживал в равновесии четыре тарелки, поставленные краями одна на другую, и собирался водрузить сверху пятую.

В шатре Лоример нашел свободный столик за увитой розами колонной и поел там холодной семги с молодой картошкой. Он сидел в одиночестве минут десять и за это время успел заметить трех министров, одну ведущую программы новостей, актера в рыцарском звании, престарелого рок-певца и парочку бросавшихся в глаза предпринимателей-миллиардеров. Потом к нему присоединилась бразильская супружеская пара средних лет — они церемонно представились и поинтересовались, можно ли сесть за его столик. Казалось, имена хозяина и хозяйки дома ничего им не говорят, — и Лоример, просто из вежливости, рассказал им немного о сэре Саймоне и «Форте Надежном», а потом извинился, сказав, что ненадолго отлучится. Когда он встал, они начали энергично подавать знаки кому-то у него за спиной. Лоример оглянулся и увидел, как к их столику приближается мужчина, показавшийся ему смутно знакомым. Это был Франсис Омэ в белом смокинге, широком красном галстуке и черных просторных брюках.