litbaza книги онлайнСовременная прозаБроненосец - Уильям Бойд

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 90
Перейти на страницу:

— Это вы — Лоример Блэк? Я — Брэм Уайлз.

— Нет, Лоример Блэк — это я, — быстро сказал Лоример. Он попросил испанскую дуэнью направлять сюда всякого, кто будет про него спрашивать.

Марлоб медленно поднялся и посмотрел на Брэма Уайлза с нескрываемой враждебностью.

— Да все в порядке, блин. Не спеши. У всех был херовый денек.

Уайлз заметно вздрогнул и попятился. У него была длинная светлая челка, зачесанная прямо на лоб и спадавшая на оправу круглых черных очков. На вид ему было лет четырнадцать.

Марлоб — с еще более нарочитой, вызывающей неторопливостью — вышел из кабинки и некоторое время стоял в проходе, преграждая путь: снова разжег трубку, прижав спичечный коробок к углублению, шумно дыша и пыхтя, потом выпустил спиральный столб дыма, точно колдун в фильме, и сделал знак Лоримеру, подняв вверх большие пальцы.

— Приятно было поболтать. Пока, парни.

Уайлз, закашлявшись, сел и потер руки.

— Местный персонаж, — пояснил Лоример и постарался привлечь внимание угрюмой румынки, чтобы заказать еще кофе. У Брэма Уайлза была небольшая козлиная бородка, но такая мягкая, светлая, почти белесая, что заметить ее можно было только вблизи. Лоример часто задумывался, зачем взрослые люди носят длинные челки: о чем они думают, когда расчесывают их, распластывая по лбу? Неужели им кажется, что с такой прической они хорошо выглядят? Или они полагают, что это украшает их, делает привлекательными?

Хотя Уайлз и выглядел как пятиклассник, мозги у него работали ловко и быстро. Лоример просто изложил ему все факты, а Уайлз задал необходимые вопросы. Лоример не стал пускаться в рассуждения или высказывать собственные догадки, а рассказал по порядку, как все происходило с «Федора-Палас». В какой-то момент Уайлз достал блокнот и записал основные имена.

— Должен сказать, особого смысла я во всем этом не вижу, — сообщил он. — Я сделаю несколько звонков, кое-что уточню. Где-то же мы должны напасть на улику. — Он убрал ручку. — Если всплывет что-то горяченькое, тогда я об этом напишу, ладно? Так всегда делается. Это будет мое расследование, и я напечатаю это, где захочу.

— Ну, в принципе, — осторожно начал Лоример, слегка растерявшись перед энтузиазмом вольного стрелка. — Сначала поглядим, что получится. А так я работой рискую.

— Не волнуйтесь, — весело успокоил его Уайлз. — Я же не стану вас в это втягивать. Я всегда оберегаю свои источники информации. — Он взглянул на записи. — А что там с эти парнем, Ринтаулом?

— Кажется, «Гейл-Арлекин» судится с ним. На вашем месте, я бы с ним поладил. По-моему, неглупый малый.

— Отлично. Буду иметь в виду. — Он поднял глаза и улыбнулся. — Ну, а как там на Тенерифе?

— Что-что?

— Димфна сказала, вы там вместе отпуск провели.

— Она так сказала? Гм… Ну, там было… неплохо вроде.

— Везет же некоторым, — вздохнул Уайлз. — Мне Димфна самому всегда нравилась.

Может, измени ты прическу, тебе бы и улыбнулась удача, подумал Лоример — и тут же устыдился своего бессердечия: в конце концов, Уайлз ему одолжение делает, и все из-за неразделенной любви к Димфне.

— Да мы с ней просто добрые друзья, — сказал Лоример, не желая захлопывать все двери в любовной жизни Уайлза. — Ничего более.

— Все так говорят, — пожал плечами Уайлз. Его глаза за круглыми стеклами очков казались грустными. — Я вам перезвоню, как только что-то прояснится. Спасибо за кофе.

77. Первый в мире специалист по оценке убытков. Первый полис, в котором страховалась человеческая жизнь, был подписан в Англии 18 июня 1853 года. Некий человек по имени Уильям Гиббонз застраховал свою жизнь на сумму 383 фунта, 6 шиллингов и 8 пенсов сроком на один год. Он выплатил взнос в размере 8 %, и под контрактом подписались шестнадцать страховщиков. Гиббонз скончался 20 мая следующего года — недели за четыре до истечения оговоренного в полисе срока, — и осиротевшая семья предъявила страховой компании иск. Что же произошло дальше?

Страховщики отказались платить. И сделали они это на тех основаниях, что год — в строгом определении — это двенадцать раз по четыре недели, то есть двенадцать умножить на двадцать восемь дней. Следовательно, исходя из таких подсчетов, Уильям Гиббонз в действительности прожил дольше «строго определенного» года, на который он застраховал свою жизнь, и, таким образом, «пережил обусловленный срок».

Что бы мне хотелось знать, говаривал Хогг, — это имя того человека, который додумался подсчитать, что такое год. Кто был этот умный черт, который решил, что лучший способ выкрутиться из положения — это дать строгое определение году? Потому что, кто бы он ни был, тот человек, который решил, что «год» — это двенадцать раз по двадцать восемь дней, — он был, по сути, первым в мире специалистом по оценке убытков. Ведь должен же был такой человек существовать, и — настаивал Хогг — этот человек — святой-покровитель людей нашей профессии. Разумеется, он обманул все ожидания семейства Гиббонз, когда те явились с иском, требуя свои 383 фунта, 6 шиллингов и 8 пенсов.

Книга преображения

Лоример шагал по Люпус-Крезнт, поеживаясь на ветру (кусачий и пронзительный, как говорили в таких случаях в Инвернессе) и плотнее запахивая на себе пальто. Насчет «говенного денька» Марлоб был прав: мчавшиеся по небу густые тучи создавали резкую чересполосицу яркой белизны и сланцево-темной серости. Что случилось с погодой? Когда же наконец наступит эта чертова весна? Лоример чувствовал, как из-за ветра или, может быть, из-за крошечных уличных пылинок, носившихся в воздухе, глаза его слезятся, и повернул голову в сторону — и увидел там «роллс-феррари», или как его там, Дэвида Уоттса, который бесшумно полз черепашьим шагом вровень с ним, точно лимузин за каким-нибудь мафиозо, вышедшим на прогулку. Лоример остановился — и машина тоже остановилась.

Терри жизнерадостно улыбнулся, глядя, как ему навстречу идет Лоример.

— Мистер Блэк. Ну и денек сегодня. Дэвид хотел бы с вами переговорить, если вы не против.

Лоример скользнул в обитую телячьей кожей утробу автомобиля, где каждая деталь и мелочь источали запах и вкус денег. Он сел сзади и позволил Терри увезти себя из Пимлико на южный берег реки. Что, черт возьми, с ним происходит? Да еще в субботу. Они проехали мост Воксхолл-Бридж, свернули на набережную Альберта, покатили дальше прямо по Стэмфорд-стрит и Саутуорк-стрит, вдоль по Тули-стрит и мимо Тауэр-Бридж налево.

Машина затормозила перед зданием, перестроенным из склада, в нескольких сотнях ярдов вниз по течению от Тауэр-Бридж. Позолоченная, со вкусом оформленная табличка, прибитая к закопченной кирпичной стене, гласила, что они находятся у причала Кендрик-Ки. Окрестные улицы были пустынны, людей не было видно, зато припаркованных машин — пруд пруди. Здесь висело множество дорожных знаков и указателей, виднелись островки ухоженной зелени — купы лавровых кустов и новозеландского льна, надежно укорененные молодые саженцы без единого листика, недавно отлитые швартовочные тумбы, вбитые посреди недавно выложенной булыжной мостовой. И на каждом углу стены, высоко и вне досягаемости, торчали камеры видеонаблюдения.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?