– Во-во: и денег платят больше, и бошку нам никто не снесёт, если узнает.

– Бошки у нас не сносят, у нас их вешают, – вздохнул Контейнер.

– Не бошки, а за бошки, – машинально поправил бойца опытный уйбуй, которому доводилось участвовать в процессе с обеих сторон, к счастью, со второй – недолго.

– Мля, Копыто, ты нам не рассказывай, как и что, – тут же завёлся Иголка. – Вешают всегда за шею, мы умные, мы знаем.

– А шея ведёт в бошку, – добавил Контейнер, которого сегодня тянуло всех поправлять.

– И что? – не понял Копыто.

– Ничего, – пожал плечами здоровяк.

– Вот именно: ничего, мля! – взвился Иголка. – Не хочу я за твой бизнес свою бошку вешать.

– Не бошку, а за бошку, – продолжил неутомимый здоровяк.

– Всё равно не хочу!

Уйбуй подумал и сплюнул в открытое окно, потому что не хотел ругаться с известным скандалистом и ябедой.

Между тем день для бравых дикарей получался необыкновенно удачным: сначала изумительно выгодно получилось с «ЭлектроБарыгой», который и обувь никому не нужную забрал, и денег за штиблеты выдал больше, чем ожидалось. Однако напиться на радостях Копыто подчинённым не позволил, а погнал за новым товаром, пока «ЭлектроБарыга» не закончился или не поломался. Подчинённые поворчали, поскрипели зубами, но подчинились, и Копыто тут же организовал налёт на склад запасных частей, доверху забив «Армаду» тяжеленными аккумуляторами. Но, вместо того чтобы возвращаться в родной Форт, зачем-то направил машину к Урбеку, что и вызвало у скандального Иголки истерику:

– Хочешь, чтобы нас всех поубивали?

– Мля, дебил, хватит каркать, – разозлился Копыто. – Учись лучше деньги делать.

– У кого?

– А чо, есть варианты?

– А чо, ты умеешь деньги делать?

От такой наглости Копыто озверел, но, посмотрев на Контейнера и сообразив, что тот с трудом улавливает суть очередной перебранки, остыл: ведь если оскорбление никому, кроме оскорблённого, непонятно, то это и не оскорбление вовсе, а так, сотрясение воздуха. А Иголке можно и потом как-нибудь отомстить.

– Короче, слушайте. – Уйбуй помолчал, удивляясь про себя, как его угораздило родиться в одной семье с такими кретинами, и продолжил: – Кому мы раньше всегда товар сбрасывали?

– Урбеку, – отозвался Контейнер.

– Потому что больше некому было, – добавил Иголка, изумляясь про себя тупости уйбуя.

– А он нас обманывал, – закончил здоровяк. – Как выяснилось.

– Правильно, обманывал, – не стал спорить Копыто. – А что случилось теперь?

– Теперь наш любимый великий фюрер Кувалда придумал «ЭлектроБарыгу» и денег стал давать больше, за что мы стали его ещё больше любить, – заученно, как по методичке, отбарабанил Контейнер.

Склонный к диссидентству Иголка без восторга покосился на приятеля и саркастически проскрипел:

– Хотя больше уж некуда.

Но Копыто решил не обращать внимания на изменнические замечания и поддержал здоровяка:

– Всё правильно сказал. Но что всё это значит?

– Что – это? – не понял Контейнер.

– Что ты сказал.

– Что мы любим великого фюрера?

– Про «ЭлектроБарыгу».

– А что я про неё говорил?

Копыто смачно выругался и посмотрел на Иголку, но, судя по ответному взгляду, бунтарь и диссидент тоже не понимал, куда клонит сидящее за рулём начальство.

– Это значит, идиоты вы недоразвитые, что у нас теперь два барыги: один электрический, а второй – Урбек, – объяснил Копыто, чувствуя себя Сантьягой и Францем де Гиром одновременно. И ещё каким-то человским умником, про которого он услышал в Интернете, но забыл имя. – И мы теперь можем…

– В два раза больше грабить, – прошептал сообразивший, что к чему, Иголка.

И сам поразился простоте и гениальности копытовской идеи.

– Правильно, – хихикнул уйбуй. – Потому что Урбек ничего Кувалде не скажет и никому не скажет, он дурак, что ли, от товара отказываться?

– Урбек – не дурак. – Это Контейнер знал точно. – А зачем ему Кувалде что-то говорить?

– Твоё дело маленькое: ломать двери и таскать товар, – отрезал Копыто, но объяснения продолжил: – Короче, мы те грабежи, которые по квоте, будем сдавать в «ЭлектроБарыгу», а те, которые для души, – Кумару. Ну как? Повезло вам с уйбуем, дегенераты?

– Повезло! – поддакнул Контейнер.

– Это ты сегодня здорово придумал, – признал Иголка, не став обижаться на странное обзывательство.

– То-то же! – весело отозвался уйбуй, сворачивая с улицы и резко останавливая «Армаду» у привратной будки. Повседневную охрану комплекса несли не дорогостоящие и страшные хваны, а челы-наёмники, с которыми Копыто мог себе позволить не особенно церемониться.

– Куда? – поинтересовался стражник.

– Догадайся, – отозвался уйбуй тоном, который считал ироническим.

– Пускать не велено, – хрюкнул в ответ чел.

– Что? – изумился Копыто.

– То.

– Почему?

– Не оправдали, – ехидно, но непонятно объяснил чел.

Физиономия Иголки стала расплываться в подленькой усмешке, и это заставило Копыто продолжить диалог:

– Не оправдали что?

– Сам не знаешь?

– Что я должен знать?

Охранник выдержал паузу, наблюдая за медленно закипающим уйбуем, после чего с удовольствием сообщил:

– Говорят, у вас, в Южном Форте, какой-то свой барыга завёлся, то ли электрический, то ли вообще. Поэтому Урбек велел ничего у вас не брать, пока не поумнеете, и на территорию не пускать, чтобы знали, что руку кормящую надо лизать, а не кусать.

– Мля, – расстроенно выдохнул Копыто, чей идеальный бизнес-план только что «Титаником» вписался в айсберг капиталистической конкуренции.

– У кого я должен был учиться делать деньги? – с иронией осведомился Иголка.

– Не ругайся, – пробурчал Контейнер, всё ещё лелеющий надежду, что, став преемником фюрера, Копыто назначит его уйбуем. – Это же этот… форс-мажор.

– Мажор – это сын важной шишки какой-нибудь, как этот… СопляК.

– СопляК не сын, а девка.

– Значит, не мажор, а мажорка, – отрезал Иголка. – Да и не может у нашего безмозглого Копыто быть мажора, что он, Маманя, что ли, рожать всякое?

– Давайте мотайте отсюда, мажоры, – проворчал охранник. – Проезду мешаете.

– Урбек здесь? – осведомился поникший уйбуй.

– Нет.

– А где?

– К вам поехал, – хмыкнул чел. – Барыгу вашего давить. – И повторил: – Ворота освободите.