– Хитрец, – незнакомец перепрыгнул с одного слога на другой, едва только заприметил Алентанса. – Разыскать меня – отчаянный поступок.

– Ты и не прятался, – возразил Фойерен. – Тем более, когда мне посылают зов, я обычно откликаюсь.

– …размышляя перед этим несколько недель.

– Цена слишком высока.

– И то верно, – выдохнул человек в жилете. – Но почему ты тянешь за собой хвост? Лишь слабые сбиваются в кучи да компании. Сильные же люди самодостаточны. Подельники рано или поздно развалят все, что ты делал. Во что вложил душу.

– Не твое дело, – огрызнулся Хитрец, но бестолку: собеседник его был непробиваемо прямолинеен.

– Так вот ты какой, Фойерен Алентанс. Сердобольный. Участливый. В свободное время играешь на скрипке и сидишь за книгами. Ты совсем не такой, каким я тебя представлял.

– А кого ты хотел увидеть? – ответил курьер. – Никак игрока и обольстителя женщин? Но мне не везет в играх, и я не питаю доверие к азарту. Рубаху-парня? Я слишком стар для этого. Нечестивца с доброй душой? Это совсем избитый типаж.

Собеседник Фойерена нахмурился, устроился поудобнее и произнес строгим голосом:

– Кончай демагогию и выслушай меня, наконец. Настало время выполнить мой заказ. Единственный, о котором я попрошу тебя, помнишь? Это важная посылка для одного человека.

Мужчина выверенным движением стянул перчатку. Его аккуратная рука с пальцами, каждая фаланга которых была красиво развита, скрылась под полой пальто. И почти тут же вернулась, держа между указательным и средним пальцами сложенный вдвое листочек.

Хитрец принял бумажку, развернул и прочитал имя – и тут глаза его остекленели, а кисть нервно смяла бумагу.

– Ты же знаешь, не нам решать… – начал он.

– Решать только ему, – прервал Хитреца жесткий голос мужчины. – И это его неотчуждаемое право. Поэтому тебе надо отправиться в Цесс.

За пазухой у незнакомца покоился плотный бумажный конверт. Снаружи он был скреплен узнаваемой сургучной печатью, а внутри него лежал исполненный на бланке с королевским тиснением документ. Продажа сего документа в неугодные руки могла обеспечить безбедное существование даже детям и внукам предприимчивого дельца, а доставка по назначению приравнивалась к государственному перевороту.

– Если будет потеряно время, умрут люди. Понимаешь? Ядовитые люди, и мне плевать, что вы все о них думаете, – раздраженно пробормотал Алентанс. – А я намереваюсь… уберечь их.

Строго говоря, Хитреца просили участвовать в делах и магов, и жертв возгорания. Он выбрал спасение чародеев, потому что погибшим женщинам было уже не помочь.

Человек на скамейке знал, что Фойерен не хотел бы приближаться к нему и на расстояние пушечного выстрела. Но Хитрец все-таки явился, ибо раньше он крупно задолжал незнакомцу – не по своей воле, из-за услуги, о которой он даже не просил, – и теперь не мог отмахнуться от его просьбы. И когда, несколько мгновений позже, неизвестный протянул Хитрецу конверт, тот, не проронив ни звука, принял его.

Второй причиной согласия Алентанса была приближающаяся смерть собеседника. Фойерен почувствовал это прежде, чем глаза его успели разглядеть человека на скамейке. Неизвестный тоже знал о том, что его ждет, именно поэтому он и обратился к Алентансу: так же, как Хитрец, он мог не успеть.

А к последним желаниям умирающих Фойерен относился с особым почтением – как и любой одельтерец.

– И все? Более никаких указаний?

– Никаких.

Продолжать разговор было бессмысленно. Хитрец и человек в жилете не приходились друг другу ни приятелями, ни родственниками, ни сочувствующими. Они встречались второй раз в жизни, и это встреча никогда не состоялась бы, если бы несколько лет назад этот человек не вытащил Фойерена с того света.

Хитрец выпрямился и кивнул собеседнику.

– Прощай, Секундант.

Человек в светлом жилете, не вставая с лавочки, попрощался с Фойереном ответным кивком. Мужчина уже с трудом ходил и почти ничего не ел, ибо еда не задерживалась у него в желудке. Внутри его тела разрасталась гниль; когда-то она зародилась в поджелудочной железе, а со временем распространилась на лимфатическую систему. Собеседник Хитреца выглядел на тридцать пять лет, но даже речь давалась ему теперь с трудом – смерть подступала все ближе и ближе, и каждый удар часов понемногу выкапывал ему могилу. Магия много лет приостанавливала злокачественный процесс, но далее тянуть было бесполезно. Люди всегда чувствуют, когда настает час прощания.

Это была последняя встреча месье Алентанса и Секунданта. Документ, который получил Хитрец, был делом всей жизни умирающего.

Предназначался сей документ Дезире Дуакрону, наследнику павшей в Одельтере императорской династии. Предполагаемый лидер «Освобождения», Дуакрон был одной из излюбленных городских легенд Найтерины. Люди часто склонны придумывать всякого рода истории и верить в них – то ли от тяжелой жизни, то ли от недостатка событий. Горожане не знали доподлинно его имени, не видели лица, но именно он был для них знаменем надежды. Единственной надежды на новое будущее, на перемены, на процветание Одельтера.

Вера эта росла пропорционально ухудшению жизни в континентальной Империи.

* * *

Утром 14 ноября 889 года на перроне железнодорожной станции Найтерины околачивались несколько странных, разномастно одетых, но одинаково замерзших человек. Один из них, до неприличия занесенный снегом и вжавший голову в плечи, разительно отличался от остальных: радужная оболочка его глаз была оранжевой.

Одельтерская шапка и повязанный до самого носа шарф никому не позволяли узнать в этом продрогшем бедолаге Ядовитого князя Стайеша Эйиах ТашʼНайесха. А может, узнать его мешал и тот факт, что люди с легкостью меняются в затруднительных положениях. Благо повод сегодня был великолепный: легкие утренние заморозки быстро сменились настоящей снежной бурей.

Поезд, на котором в Найтерину должны были вернуться Ядовитые чародеи, страшно запаздывал. Вряд ли он мог попасть по дороге в снежный занос и простоять там много часов: покров только-только начинал устанавливаться, и это исключало возможность неприятного происшествия.

С момента прибытия князя ТашʼНайесха на станцию часы его отмеряли секунды, минуты, затем час, а потом второй – так же точно, как и раньше. К железнодорожному вокзалу подходили всяческие составы, а пассажирского поезда из Лоэннлиас-Гийяра все не было. Стайеш уже всячески переживал. Место, на котором он стоял, было испещрено его следами, и с каждой минутой их становилось еще больше.

Наконец, когда часы Ядовитого князя отмерили одиннадцать тридцать семь утра, на обозримом расстоянии от станции показался запоздавший поезд из магической столицы.

В тридцать девять минут двери вагонов открылись, и толпа пассажиров густо высыпала на перрон. В основном это были студенты, отчисленные в промежуточные экзамены из Фье-де-ля-Майери, коммерсанты, коммивояжеры и мелкие служебные чины, но князь ТашʼНайесх быстро отыскал в толпе знакомые лица.