– Женя, используй складки местности и поднимись выше той пологой горушки. Сверху внимательно осмотри ее обратный склон, но соблюдай маскировку и не выдавай своего присутствия.

– Командир, тебя понял, выполняю, – ответил взводный.

Командиры разведгрупп к этому времени имели хороший опыт боевых действий и в лишнем контроле не нуждались. Валерий всем нутром чувствовал на себе взгляд чужих глаз из-за дувала. Душманы, по всей видимости, засекли его группу, но чего-то выжидали. Возможно, они не хотели рисковать, а собирались при удобном моменте обдать «шурави» «свинцовым душем». Но такой момент для них еще не наступил, вот они и ждали. Разведчики застыли и старались не выдавать себя, но в то же время продолжали наблюдение за подозрительными местами. Несмотря на ранний час, в кишлаке не наблюдалось обычной суеты. Женщины не спешили за водой к речке, пастухи не гнали пастись баранов. В округе был слышен только рев ишаков, да лай собак, – и это наталкивало на мысль о том, что жизнь в кишлаке тревожная, и вот-вот эта тишина может взорваться. Из-за своего укрытия ротный наблюдал, как колонна втягивается в ущелье. В это же самое время километрах в двух параллельно ущелью к его верхней части пролетело 8 вертолетов с десантом на борту. Задача была привычной для десантников: десантироваться на перевале. Вертолеты быстро исчезли из виду, и Марченко перевел взгляд с неба на землю. Впереди двигались пять танков из состава приданной танковой роты, а за ними полковая группировка.

Разведчик вышел на связь с командиром полка и доложил обстановку и свои предположения.

– Да вам, разведчикам, везде все мерещится! Давай быстрее выполняй свою задачу и не задерживай движение полка!

«Вот и поговорил», – подумал Марченко с некоторой обидой на нового командира. А в принципе за что на него обижаться? Командир полка не был рожден для боя: ему бы командовать «придворным» полком, да ходить в белых перчатках. Он как привык командовать в Союзе на учениях, такой же методы продолжает придерживаться и здесь, в боевой обстановке. Одним словом, с Георгием Ивановичем служить было веселее… Шпак со своим «полтинником» во всех плановых и внеплановых операциях участвовал, обстановку на поле боя нутром чувствовал. Да и собеседником он был интересным и доступным для подчиненных. Бывало, и пожурит, но и это воспринималось как должное и без обиды. Этот же все больше молчит, а если что и скажет, – так после этого и подходить больше не хочется…

Однако у ротного фамилия не зря окачивалась на «о». Он продолжал настырно настаивать на своем.

– Уверен на все сто процентов, около кишлака засада. Высылайте танк, и мы с духами разберемся.

И разведчик убедил-таки командира полка. Ротный не был в курсе, что его поддержал Чиндаров. Колонна остановилась, а три танка продолжили движение. И вдруг первый танк подорвался на мине. Что за чертовщина? Неужели саперы проморгали мину? Второй стал объезжать подорванный танк, – и тут же последовал еще один взрыв; второй танк остановился. Метров через пятьдесят подорвался и третий танк. Все это произошло на глазах у ротного. На его памяти такого не было, чтобы за несколько минут на небольшом отрезке маршрута угробить сразу три танка. Пусть и приданных, но в них же наши пацаны! В эфире началось такое, хоть уши затыкай, сплошной русский мат. В кишлаке ни души, гробовая тишина. «Но они, сволочи, все видят и злорадствуют», – со злостью подумал ротный. В это время, наверное, кто-то подсказал комполка: пусть танки идут не по дороге, а выше, по бездорожью. Танкисты двух уцелевших танков так и поступили и потихоньку стали приближаться к разведчикам. Ротный оставил за себя на позиции Воронина, а сам с двумя разведчиками по ложбинке, маскируясь и пригнувшись, словно стелясь по земле, побежал навстречу танкам.

Танки двигались не спеша, лязгая гусеницами, но не по колее дороги, а немного выше. Когда до стальных громадин осталось менее ста метров, ротный приподнялся из лощины и стал махать рукой, подавая команду махинам остановиться. В ту минуту он про себя подумал, что танкисты сдуру могут принять их за чужих. Совсем неприятно было смотреть на ствол пушки, который поворачивался во все стороны, потом останавливался и смотрел на тебя огромным черным глазом – тогда чувствовалось, что по спине бежит холодный пот. В тот момент хотелось упасть на землю и уползти куда-нибудь подальше. Метров через тридцать первый танк остановился, его люк приоткрылся, а затем показалась голова танкиста. Танкист уже на земле условными знаками подал команду второму подъехать ближе. Из второго танка вылез сержант. Оба, пригнувшись, подбежали к разведчикам.

– Где что, показывай, – спросил лейтенант-танкист.

Марченко на местности показал танкистам, где находится предполагаемая «духовская» засада, а заодно организовал взаимодействие. Договорились, что танкисты делают по три выстрела из пушек и дальше ведут стрельбу из пулеметов по винограднику. Когда разведчики рывком достигнут дувала, танки стрельбу прекращают, но продолжают вести наблюдение: мало ли как будет складываться ситуация. Вроде бы все вопросы уточнили. Связи у ротного с танкистами не было, поэтому танкисты должны были убедиться, что десантники поднялись к своим, а те сверху по готовности подать сигнал к началу действий. После небольшого совещания все разбежались: танкисты к себе, а разведчики на полусогнутых – в гору, к своим. Только десантники поднялись к своим, как по ним снизу был открыт шквальный огонь. Невозможно было поднять головы. Пули щелкали и свистели на позиции. Возможно, разведчики, поднимаясь к своим, пренебрегли мерами маскировки – и духи их заметили. Укрываясь от пуль, командир подполз к радисту и, не поднимая головы, спросил:

– Как в группе Платонова дела?

Тот через несколько секунд подтвердил наличие душманов на обратных скатах пологой горушки. Удалось даже пересчитать всех душманов: их там оказалось всего десять.

– Продолжай внимательно за ними наблюдать, – сказал ротный. Несмотря на более чем серьезную обстановку, он все же остался доволен своим наблюдением и выводами. Тут не вовремя командир полка запросил обстановку. Пришлось ответить, что сейчас не до обстановки и культурно попросить его больше не беспокоить. «Когда все прояснится, сам доложу». В сложной ситуации всякое бывает: и младший может взорваться и нетактично ответить старшему…

Танки подошли практически вплотную к дувалу и как врезали по нему из пушек! Шесть выстрелов потрясли не только ущелье, но и сам кишлак. Народ в нем зашевелился и повалил на крыши, как на смотровые площадки. Не успела еще осесть пыль от взрывов, а десантники были уже у дувала. Разведчики практически на плечах уцелевших душманов ворвались в виноградник и завершили уничтожение тех, кто пытался оказать вооруженное сопротивление. Одного «духа» пленили. Через несколько секунд ротный услышал голос своего разведчика:

– Товарищ старший лейтенант, нашли еще одного живого.

– Давай его сюда.

Правда, пленный оказался раненным в ногу. В роте штатных переводчиков не было, но за два года кое-какой словарный запас был накоплен и с горем пополам от пленных узнали, что в кишлаке есть вооруженные люди, и они будут сопротивляться.