— Черт, я ждал этого полтора года, Алли, — пробормотал он куда-то в шею эльфийке, тяжело дыша и легонько, нежно покусывая изгиб. И тут Анжуйский обнаружил некоторый недостаток в одежде гостьи, его брови поползли вверх, и он посмотрел на лукаво усмехавшуюся женщину. — О-о-о, любовь моя, какой приятный сюрприз! — мурлыкнул он, рывком подняв ножку Аллиарис.

Томно вздохнув, она прислонилась затылком к стене, глядя на Алена сквозь золотистые ресницы.

— Все для вас, ваша светлость, — проворковала эльфийка и, словно дразня, облизала губы.

— Ален, — мягко поправил ее герцог, и Аллиарис громко охнула, ее зрачки резко расширились — пальцы Анжуйского добрались до самого сокровенного.

Дальше разговаривать она не смогла — следующий стон заглушил очередной страстный поцелуй, а вскоре откровенные ласки уступили место гораздо более чувственной игре. На некоторое время графиня позабыла обо всем: любовные игры ей никогда не надоедали, и пусть с любимым заниматься этим было в разы приятнее и желаннее, герцог, пожалуй, ничуть не уступал своему брату в умении доставить удовольствие женщине…

Чуть позже Аллиарис растянулась на спине на широком диване, закинув руки за голову, и наблюдала за Аленом, прикрыв глаза. На ее губах играла ленивая, сытая улыбка, а любовник, устроившись рядом и подперев ладонью голову, медленно водил по алебастровому телу пальцами, вырисовывая узоры на упругих полушариях. Вокруг провокационно торчавших розовых сосков, так и манивших припасть к ним губами, ниже, по плоскому животу, пощекотав маленькую ямку пупка, и дальше, потихоньку приближаясь к мягким золотистым кудряшкам. Ему нравилось, что Аллиарис не до конца удаляла волосы, хотя с помощью магии это легко можно было сделать.

— Наарэми приказал мне не трогать тебя, знаешь? — задумчиво изрек Ален, бросив на эльфийку косой взгляд.

— Мм, а ты решил побыть непослушным мальчиком? — с насмешливой улыбкой поинтересовалась Аллиарис, не сводя с него блестевших в полумраке будуара глаз.

Анжуйский чуть нахмурился, его ладонь замерла, накрыв низ живота любовницы.

— Ты стала моей гораздо раньше, чем он положил на тебя глаз, — заявил герцог и наклонился к самому лицу графини. — Нари просто повезло, что мне пришлось взять Аделину якорем и провести с ней Нить Жизни. — Ален усмехнулся и пошевелил рукой, лежавшей на животе эльфийки, спустившись чуть вниз.

Дыхание женщины на мгновение прервалось, ротик приоткрылся, и бедра подались навстречу ласке. «Твоей, как же», — пронеслась мысль, которую Аллиарис, конечно, не озвучила.

— Только не говори, что тебе было в тягость развлекаться с твоим якорем, — иронично отозвалась она.

— Аделина — не ты, любовь моя, — чуть прищурившись, произнес Дерош и убрал с лица женщины золотистый локон. — Без Нити Жизни у меня бы не получилось сделать то, что надо было.

— Кстати… кто та девочка, которую король увел с… бала? — чуть запинаясь, спросила Аллиарис и прикусила губу — Анжуйский, не сводя с нее внимательного взгляда, продолжал тихонько поглаживать вокруг, намеренно не заходя дальше.

А графиня чувствовала, как в крови постепенно снова разгорается пожар, и ноги сами раздвинулись, приглашая перейти к более решительным действиям. Ален поднял бровь, его усмешка стала шире.

— Та девочка, Алли, и есть моя Полин, только она теперь — якорь Гастона Лорана, — охотно пояснил он, не торопясь принимать откровенный намек эльфийки, лаская шелковистую кожу на бедрах. — Что, боишься, что король потеряет к тебе интерес?

— Я была бы счастлива, если бы это случилось. — Аллиарис слегка изогнулась, ее дыхание участилось, а щеки разрумянились. — Кстати, эта Полин симпатичная… — Она снова прервалась — Анжуйский наклонился еще ниже, и его горячие губы обхватили призывно торчавшую горошину, а пальцы легко, едва касаясь, провели по чувствительному местечку. — А-а-ах-х… — выдохнула, не сдержавшись, эльфийка.

— По сравнению с тобой все остальные — дурнушки, — прошептал Ален, на несколько мгновений оторвавшись от приятного занятия, а потом нежно погладил языком твердый шарик, и его пальцы внизу скользнули дальше. — Даже сравнивать не стоит…

Аллиарис коварно улыбнулась, потом изловчилась и одним стремительным, гибким движением опрокинула не ожидавшего таких действий от любовницы Анжуйского на спину и оседлала его, упершись ладонями в смуглые плечи.

— Значит, дурнушки? — Она подняла бровь, наклонившись над ним так, что кончики волос щекотали грудь герцога. — А как же «твоя Полин», мм, Ален?

— Моя несколько в ином смысле, чем ты, Алли. — Герцог выразительно посмотрел на нее и положил ладони на тонкую талию. — Если бы Полин стала моим якорем раньше, мы бы с тобой уже давно были вместе, — чуть понизив голос, добавил он.

— Во-о-от как, — томно протянула Аллиарис, выгнувшись и прикрыв глаза.

Приподнявшись, она чуть сдвинулась вперед и медленно-медленно опустилась, задышав чаще и прикусив губу. Потом замерла и склонила голову к плечу, рассматривая Анжуйского.

— И что ты собираешься делать дальше? — непринужденно спросила эльфийка и так же медленно, как опускалась, сделала плавное движение бедрами. — С этой Полин и ее некромантом?

Герцог сжал ладони на талии графини, тихонько зашипев, в темно-синих глазах загорелись желтые огоньки.

— Завтра после охоты вернусь в Париж, — сквозь стиснутые зубы ответил он, а женщина опять замерла, откровенно дразня любовника. — И устрою Лорану командировку, из которой он, скорее всего, не вернется…

— Зачем командировку? — перебила Аллиарис и чувственно улыбнулась, прильнув к Алену всем телом. — Есть вариант получше…

— Мм, Алли, и какой же? — Ладони Анжуйского сжали попку эльфийки.

Мадам де Монтени нагнулась к самому уху Алена и выдохнула едва слышно всего два слова:

— Нотр-Дам…

Ален, прищурившись, глянул на Аллиарис, а потом решительно заявил:

— Иди ко мне, любовь моя, я соскучился.

Больше о делах они не говорили в ближайший час.

Этой же ночью, Версаль

Пока мы возвращались к своим покоям, меня догнало запоздалое осознание только что случившегося. Я была на той стороне. Видела одну из тварей оттуда на расстоянии нескольких шагов. И даже помогла ее прикончить… Меня затрясло мелкой дрожью, и пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы они не стучали. Гастон обнял, прижал к себе, коснувшись губами виска.

— Все, милая, все закончилось, — успокаивающе прошептал он. — Ты молодец, Птичка моя.

Я через силу улыбнулась, прислонившись к его плечу.

— Не хочу ввязываться во всякие заговоры, — пробормотала я, облизнув сухие губы. — Не нравится мне это, Гастон! Кто-то покушался на королеву…

— Мне тоже, Полли, но если король решит, что мы можем как-то помочь…