Он прыгнул первым, и Линн свернулась на полу. Лязг их клинков раздавался под картинами брегонских богов, отражаясь в тишине.

Линн вскочила на ноги. Краем глаза она увидела, как Ана бросилась к брегонскому ученому. Он прислонился к книжным полкам, его рот открывался и закрывался, как у рыбы, когда он схватился за грудь, пытаясь остановить поток крови.

Линн развернулась, отставив их за спиной, и посмотрела на Киса.

На этот раз она атаковала первой, сорвавшись с места и набросившись на него. Он увернулся, но она сделала ложный выпад; она выбросила вперед другую руку и прицелилась ему в грудь. Он отскочил как раз вовремя, кончик ее кинжала задел ворот его рубашки. Тонкая рана обнажила его кожу.

Кис поднял глаза.

– Мне очень жаль, Линн. Я никогда не хотел причинить тебе боль.

Линн подняла руки.

– Скажи это моим клинкам.

Она снова бросилась в атаку, но он двигался на удивление быстро, а затем его меч по дуге опустился на нее. Линн отпрыгнула в сторону, но его второй клинок опустился низко, целясь ей в ноги. Она вовремя отреагировала, изогнувшись и задержав падение еще на мгновение. Ее нога ударилась о плоскую часть его меча, и она взлетела в воздух, приземлившись в нескольких футах от него.

Он снова повернулся к ней лицом.

– Не сдерживайся, – сказала Линн, направляя на него свой кинжал. – Я всегда могу сказать, когда твое сердце не в схватке.

Он поднял свое оружие.

– Я не хотел, чтобы ты была замешана в этом.

– Это моя битва, так же как и битва Аны. – Ее тон смягчился. – И до сих пор я думала, что и твоя тоже.

Свет факелов и тени мелькали на его лице.

– Я делаю это, чтобы выжить.

Линн наконец позволила себе ощутить небольшой укол разочарования.

– Выжить? – повторила она. – Это все, что я пыталась сделать все эти годы, Кис. И все же я бы без колебаний отдала свою жизнь, чтобы поступить правильно.

Выражение его лица стало каменным. У Линн оставалось мало времени. В нем было что-то, что стоило спасти, что-то, что стоило искупить. Она могла видеть его, дотянуться до него.

– Ты хороший человек, Линн, – тихо сказал он. – Я эгоистичный человек.

– Тогда выбери быть хорошим! – Слова вырвались у нее криком. Линн бросилась в атаку. В момент ярости она забыла о ветрах; она превратилась в огонь, устремляясь вперед в буре клинков.

Он парировал, их оружия столкнулись. Линн извивалась, рубила.

Кровь брызнула в воздух.

Кис отшатнулся. Красная полоска тянулась по его груди, сверкая ярко, как рубины. Он поднял глаза и вытер пот со лба.

– Я бы с радостью отдал свою жизнь за твою, – сказал он, – но я пытаюсь спасти не свою.

Линн сморгнула горячие слезы, навернувшиеся на глаза.

– Тогда чью? – спросила она. – Чья жизнь настолько важна, что ты выбрал бы сторону убийцы, что смотрел бы, как она сжигает мир дотла? – Это был проблеск такой глубокой печали, что казалось, она пыталась заглянуть в глубины Безмолвного моря.

– Моей матери.

В этот момент, казалось, все остановилось. Линн резко вздохнула. Они говорили о его матери, там, в холодных, покрытых льдом лесах северной тайги. Он упомянул об этом, и она почувствовала в его словах эмоции, острую боль, которая отражала ее собственные чувства к Кемейру, к ее семье.

Кис тяжело дышал, опустив двойные мечи.

– У Морганьи и Керлана моя мать. Если я не сделаю, как они говорят… Если я не преуспею в этой миссии… они убьют ее.

Ей захотелось тут же бросить оружие, потому что в этот момент она увидела, что они были отражениями друг друга. Не было ничего, чего бы она не сделала, чтобы спасти свою семью. Она села на чужой корабль, отправилась в чужую империю и провела годы своей жизни в поисках брата.

«Я не могу этого сделать, – подумала Линн. – Я проиграла».

Под нишей, недалеко от того места, где они сражались, ученый неподвижно лежал на полу Ливрен Сколарен, его кровь растеклась вокруг него. Ана выпрямилась и смотрела прямо на них.

– Шамира, – тихо сказала она.

Кис застыл. Линн видела, как напряглись его широкие плечи.

Он медленно повернулся к Ане.

– Что ты только что сказала?

– Твоя мать. – Ана говорила так, словно смотрела на привидение. – Твоя мать – Шамира из Нандьяна, ведь так?

Кис уставился на нее. Эмоции отразились в его глазах, неся бурю. Он коротко кивнул.

– Я знаю твою мать, – сказала Ана. – Она спасла мне жизнь. Она послала меня, Кис. Она послала меня сюда. Чтобы спасти мир. Чтобы спасти тебя.

У Линн возникло ощущение, что судьба проносится мимо нее, что две нити жизни встречаются, соединяя воедино разрозненные фрагменты одной истории.

– Ты знаешь Шамиру, – выдохнула Линн, отчасти вопросительно, отчасти удивленно.

Взгляд Аны не отрывался от Киса.

– Она была союзницей, моей и Красных плащей. Она сказала мне, что потеряла своего сына из-за торговли аффинитами много лет назад, и с тех пор она его ищет. – Ее голос надломился. – Она пересекла пустыню Арамаби ради тебя. Она долгие годы жила в Кирилийской империи, потому что искала тебя, Кис.

Кис упал на колени, его мечи со звоном упали на пол. Он прижал ладони к глазам, медленно качая головой.

– Нет, – простонал он. – Я не могу. У меня нет выбора.

Линн опустила кинжалы.

– У тебя есть, – сказала она, делая шаг к нему. – Я знаю, каково это – быть пойманной в ловушку. Но если я чему-то и научилась, так это тому, что ты всегда можешь сделать выбор.

– Я думаю, – продолжала Ана, – что если бы твоя мать была здесь, она бы сказала тебе, что мы не найдем справедливости в этом мире. Но мы должны взять то, что нам дано, и сражаться изо всех сил, чтобы сделать все лучше.

Кис закрыл лицо руками. Когда он снова поднял глаза, в них блестели слезы.

Линн опустилась на колени. Она осторожно положила ножи на пол между ними. Встретилась с ним взглядом. Медленно она свела руки вместе, сложив одну поверх другой.

Действие, противодействие.

– Пожалуйста, – прошептала она, и это слово задрожало в тишине между ними. – Выбор за тобой.

К тому времени, как Рамсон достиг вершины Разреза Короны, ветер превратился в пронзительный шторм. Он колотил в тяжелые железнорудные ворота, и каждая мучительная секунда, потребовавшаяся стражникам, чтобы выйти из крепости, казалась агонией.

– Рамсон Фарральд, – выдохнул он, тяжело дыша. Королевский стражник поднес факел к лицу Рамсона. Удовлетворенный, он взмахнул им один, два, три раза – сигнал открывать ворота. – Скажите мне, две повозки уже проезжали этим вечером?