Мы часто оставались вдвоём. Она никогда не говорила: “Я не хочу этого, я хочу того”. Она не строила из себя очаровательного котёнка; она понимала, что я только что избежал полного краха. Лучшего спутника я бы себе не нашёл. Если бы кто-нибудь спросил меня в первый месяц нашего с ней знакомства: “Ты её любишь?”, я бы ответил: “Конечно, нет”. Но она мне очень нравится. Я восхищаюсь ею, но любовью это не назовёшь. Любовь — это как удар молнии, и исчезает она так же внезапно. А нежность остаётся и, дай ей время, достигает лучших результатов”.

Сказать по правде, я мог бы сохранить полный контроль над собой, если бы захотел. Но предпочёл не захотеть. Возможно, мною двигало любопытство. Так или иначе, я стал нажимать не на тормоз, а на скорость. Я был готов изведать горечь на дне своего бокала.

Я сравнивал свои чувства к Ксении с тем, как я относился к этой новой женщине, и сравнение сбивало меня с толку. Я не мог понять, кто мне нужен больше. Одна олицетворяла всё лучшее в моём характере, другая давала возможность избавиться от прошлого напряжения и ужаса. Надо было выбирать. Но сама мысль о необходимости выбора была мне отвратительна. Я был отцом шестерых детей и ожидал в ближайшие недели рождение седьмого».

Весной 1907 г. в Биарриц приезжает «дядя Берти» — английский король Эдуард VII. Берти был женат на Александре Датской, дочери «общеевропейского тестя» короля Кристиана IX, которая приходилась родной сестрой вдовствующей императрице Марии Фёдоровне. Александр Михайлович на редкость тепло отозвался о своём дальнем родственнике: «Ксения была племянницей его жены, королевы Александры, и наши отношения всегда отличались большой теплотой даже тогда, когда Британия поддерживала Японию во время войны с Россией. Король Эдуард поселился в “Отель де Палэ”. Местное население относилось к нему с особою теплотою, сам он, приехав инкогнито, наслаждался свободной жизнью в Биаррице, быстро завоевав всеобщие симпатии.

Король — удивительный человек, с ярко выраженной личностью и большим обаянием. Мы часто встречались, и я ни секунды не скучал в его обществе. Чем бы мы ни занимались — играли в бридж, сидели за обеденным столом или практиковались в гольфе — всё выглядело иначе под влиянием его личности. Я в своей жизни знавал многих императоров, королей, президентов и премьер-министров, и он всех превосходил ясностью ума и достоинствами государственного деятеля. Ничего удивительного, что кайзер Вильгельм ненавидел его.

Простота его манер и мягкая доброта, с которой он общался с самым мелким гостиничным служащим, была совершенно естественной и ничуть не походила на выпученную фамильярность мультимиллионеров и политиков. Ему не было нужды говорить себе: “Дай-ка я скажу пару фраз младшему носильщику, чтобы он на всю жизнь запомнил мою милостивую благосклонность”. Он действительно симпатизировал этому парнишке, как он симпатизировал всем, кто собственным трудом зарабатывал себе на жизнь.

Я никогда не завидовал силе и мощи Британской империи, её богатству и месту под солнцем, но я всегда завидовал масштабу её правителей. Королева Виктория, король Эдуард VII, Георг V и нынешний принц Уэльский — в какой ещё стране могли родиться на протяжении четырёх поколений такие монархи?!»

Увы, мемуары нашего героя во многом являются лишь ширмой для прикрытия истинных событий. Шарм короля, его остроумие и игра в гольф были совсем не главными в его отношениях с русским великим князем. Начну с того, что Берти был такой же «плейбой», как и Сандро. Имея законную семью, он обзаводился и «параллельными» супругами. В 1877 г. он вступил почти в официальную связь с Лилли Лэнгтри, а через двадцать лет сменил её на Алису Кеннель, которая была на 27 лет моложе Берти. Обе красотки имели законных мужей, но одного интересовало лишь виски, а другого — деньги. Кроме того, у Берти были десятки мимолётных романов. Отметим, что пуританская страна вполне лояльно относилась к ловеласу, когда он был принцем Уэльским и когда стал королём. Кстати, в старой доброй Англии такое поведение монарха было нормой и ранее.

Но вот «нынешнему принцу Уэльскому», о котором с восхищением пишет Александр Михайлович, правящие круги не простили связи с «золушкой» Уоллис Уордфильд. В январе 1936 г. скончался от простуды Георг V, и на престол взошёл под именем Эдуарда VIII его сын принц Уэльский. Однако премьер-министр Болдуин, большинство парламентариев и пресса подняли невыносимый вой по поводу неприличного поведения короля и вынудили его в декабре 1936 г. отречься от престола.

Увы, связь с Уоллис, бывшей женой американского миллионера, была лишь поводом для устранения короля. Зато как понравилась красивая сказочка о несчастном короле тупому английскому обывателю! Но что кивать на Англию, и у нас сейчас такие сказочки, пересказанные по телевидению и в глянцевых журналах, вызывают не меньшее умиление. На самом же деле Эдуард VIII решил править страной, а не быть «боровом, поставленным на откорм». Но хуже всего то, что он решил вступить в союз с Германией, чего, естественно, британская буржуазия простить ему не могла. После отречения Эдуард получил титул герцога Виндзорского. До самой своей смерти в 1972 г. Эдуард жил с Уоллис под надзором британских спецслужб, а в годы войны фактически находился в заточении на Багамских островах. При этом герцог Виндзорский, которому не давали и шагу ступить без разрешения тюремщиков, числился... губернатором Багамских островов. Эдуард получил хороший урок британской морали и демократии.

Но вернёмся в 1907 г. в Биарриц, где Берти и Сандро просиживали часами за бургундским и бриджем. Но их отношения не ограничивались выпивкой, спортом и женщинами. Тут Александр Михайлович вновь лукавит в своих мемуарах. Начну с того, что обе титулованные особы были масонами высших градусов. Эдуард стал великим магистром английских масонов ещё в 1874 г., будучи принцем Уэльским. Правда, он сложил с себя полномочия в 1902 г. после вступления на престол.

Что же касается Александра Михайловича, то он стал масоном ещё в конце XIX в. вместе со всеми своими братьями. О русских масонах XIX-XX вв. написаны сотни книг, но достоверной информации, содержащейся в них, хватит лишь на тоненькую брошюрку. Эти ребята не оставляли после себя резолюций, протоколов съездов и конференций, списков членов президиумов, центральных комитетов, что было свойственно тогда социалистическим партиям. Всё делалось исключительно «под ковром», решения принимались устно. Любопытно, что никто из серьёзных историков не оспаривает принадлежность Александра Михайловича к масонам, но и ничего путного не может сказать о его деятельности на этом поприще.

Если верить справочнику А.И. Серкова «Русское масонство 1731-2000», Александр Михайлович в 1910 г. стал «достопочтимым мастером ложи Карма». Ложа функционировала в 1910-1919 гг. по шведскому (розенкрейцерскому) уставу рыцарей-филаретов.

Лучший знаток масонства начала XX в. Нина Берберова пишет: «...дела тайного общества розенкрейцеров, где главой был, как известно, вел. кн. Александр Михайлович»[45].