огонь. Посреди комнаты стояла большая кровать под балдахином. За столиком в углу, освещенном лампой, сидела Свежта. Фалды ее сюртука аккуратно прикрывали колени, цепочка карманных часов и стекла очков без оправы отражали отблески пламени. Она отложила книгу на поднос с чашкой чая, встала, помассировала затекшую шею и протянула Варису руку.

– Я рада, что вы приехали, – сказала она. – К сожалению, ничего хорошего сообщить не могу. Пока все без изменений.

Варис посмотрел на кровать, где на подушках полулежал Извор, в стеганом шлафроке поверх атласной пижамы, до пояса укрытый одеялом, на котором бледнели неподвижные руки. Лицо его было безмятежно, усы аккуратно причесаны (Кларити постаралась, подумал Варис), а на щеках уже серебрилась щетина. Глаза закрыты, волосы убраны под ночной колпак, из-за чего лоб казался очень высоким, а лицо напоминало череп.

Свежта поднесла лампу к кровати. Яркий свет разогнал сумрак, и Извор больше не выглядел мраморно-бледным.

– Вы дотроньтесь, ему не повредит, – негромко предложила Свежта.

– Нет. Расскажите, как за ним ухаживают.

Поставив лампу на стол, Свежта взглянула на часы.

– Сейчас пять. В шесть придет старший санитар. Он будет жить здесь круглосуточно, для отдыха мы поставили ему кушетку, раз в три дня его подменяет другая сиделка.

– Он и спать будет здесь?

– Да, это обычный распорядок. Таким образом опасность сводится к минимуму, потому что сиделок всего двое.

– Разумно, – сказал Варис.

– К счастью, Извор не утратил способности глотать жидкости.

– А если он не сможет?

– Тогда мы начнем поддерживать его магией. Это нетрудно, но потребует больших усилий. Придется пригласить двоих чародеев для посменной работы.

– Хорошо.

– Между прочим, Кларити – прекрасная сиделка. Она сразу же вызвалась ухаживать за Извором, купать и одевать его. И, как видите, великолепно с этим справляется.

– Меня это не удивляет, – сказал Варис.

– Вас вообще мало что удивляет, – заметила Свежта.

– Опишите как можно подробнее, с чего все началось, – попросил Варис.

– С вашего позволения, я сяду.

Они устроились в креслах в противоположном углу спальни.

– Три дня тому назад… – начала Свежта, – да, в светлень, на третий день праздника Равноденствия, Извор не выходил из дому. Кларити сказала, что он отвечал на письма. Пришел Клест, принес продукты для ужина. Он готовит очень вкусный бараний бульон. Они поужинали…

– Вдвоем?

– Я так и знала, что вы спросите. Нет, с ними ужинала Кларити. Извор пригласил ее отметить Равноденствие, предложил позвать ее приятеля, Траммельса, он истопник в доме по соседству, но владельцы устроили вечеринку, и Траммельс весь вечер был занят. Знаете, как говорят: «Все равны, но некоторые равнее других». Так вот, Клест остался ночевать. В четверть третьего он разбудил Кларити, объяснил, что услышал шум в опочивальне Извора, а Извор не откликается. Кларити вызвала меня, и я приехала через полчаса. Обнаружила явные симптомы апоплексического удара – и больше ничего. Если бы Клест задумал что-то дурное, вряд ли бы он действовал так открыто. Для вас что-нибудь прояснилось? – почти участливо спросила она. – Хотя бы в отношении Клеста?

– Да, в некоторой степени.

Свежта вздохнула.

– У меня нет магических способностей, о чем мне неустанно напоминают, но зато у меня есть диплом фармацевта. Здесь я не нахожу никаких следов яда – во всяком случае, обычного. К тому же мне известно, что убийство с помощью магии сложно замаскировать полностью. Я несколько раз сталкивалась с такими преступлениями. Поверьте, это очень заметно. Варис, послушайте, Извор уже не молод. Он слишком много работал. Организм не выдержал напряжения, вот и все. Здесь нет никакого умысла, злого или доброго – просто самый обычный факт. И надежда на выздоровление.

– Да, конечно. И надежда.

Варис осторожно шагнул к кровати и посмотрел на Извора. Примерно через миниму он медленно протянул к нему руку и коснулся костяшек его пальцев.

– Даже не шелохнулся, – сказал Варис. – Хотя мы оба благородных кровей. Вот и верь после этого древним легендам.

– Варис, я…

– Что? – Он обернулся к Свежте. – Вы ждали чуда?

– Знаете, Варис, я никогда не питала к вам расположения. Я вас уважаю, восхищаюсь вашей парламентской деятельностью, но… – Она сплела пальцы в замок. – Врачам – даже тем, у кого нет магических способностей, – первым делом внушают, что в человеке существует неразрывная всеобъемлющая связь между плотью и духом. В кончике пальца сосредоточено все человечество, а вместе с ним – Богиня. Но вы… вы напоминаете какой-то механизм, управляемый изнутри, отмежевавшийся от внешнего мира рычагами и проводами. Отделенный от…

– От Богини. Верно.

Свежта медленно разжала руки.

– Я понимаю, вы хотите отомстить виновнику того, что случилось с Извором. Если бы я и впрямь думала, что кто-то умышленно причинил вред Извору, я бы, наверное, пожалела, что вообще хоть кого-то в жизни спасла, поскольку это бы означало, что люди – чудовища, недостойные жить.

– Оказывается, у нас с вами есть кое-что общее. Я думаю о людях так же.

– А Извор говорил мне другое.

Варис взглянул на Извора.

– Как долго человек может прожить в таком состоянии?

– В Аскорельском медицинском колледже есть пациент, который вот уже шесть лет находится в коме.

– Да, конечно, – кивнул Варис, припоминая. – Сын корона Ферлейна. Он упал с лошади. В парламенте с тех пор заседает его представитель.

– Но обычно в подобных случаях жизнь пациента не поддерживают столь долго.

– И вы мне сейчас объясните почему, – сказал Варис, не отводя взгляда от Извора.

– Установить связь с разумом пациента не очень сложно, хотя и требует большого искусства. Заявление пациента, полученное под наблюдением представителя гильдии чародеев, обладает юридической силой. В большинстве случаев…

– Разумеется. Думаю, именно поэтому отец Ферлейна отказывается от проведения процедуры.

– Решение придется принимать вам как душеприказчику.

Варис промолчал.

В дверь постучали.

– Милорд Варис, доктор Свежта…

– Да, Кларити?

– Досточтимые господа, прибыл санитар. Он ждет внизу.

Варис и Свежта спустились в гостиную. У камина лежал потрепанный саквояж-линкмен, а рядом стоял, вытянувшись в струнку, высокий мускулистый человек, рыжеволосый, коротко стриженный, в традиционной форме санитара: белая рубашка с короткими рукавами, белые брюки и холщовый жилет с большими карманами. На фоне белоснежной формы резко выделялся темный загар. На руке, через которую был переброшен аккуратно сложенный плащ, виднелась татуировка – якорь, обвитый цепью. В правом ухе висела золотисто-оранжевая жемчужина, а на переносице сидели очки с толстыми линзами.

– Треван, рада вас видеть, – сказала Свежта. – Милорд Варис, позвольте представить вам Тревана Дейна, квалифицированного санитара. Треван, это Варис, корон Корвариса. Милорд Варис отдает указания и распоряжения от имени пациента до его выздоровления.

– Мое почтение, милорд, – сказал Дейн и отрывисто, по-военному, кивнул.

– Вы бывший алинсейский морпех? –