переняли радикальный салафитский джихадизм у своих арабских товарищей в Гуантанамо, у бывших членов «Техрик-еТалибан Пакистан» из племени оракзай, бежавших в восточную провинцию Нангархар в результате борьбы за лидерство в ТТП в 2014 г., и прежних союзников «Аль-Каиды» из Исламского движения Узбекистана (ИДУ) и других групп из Центральной Азии. В период с 2014 по 2017 г. несколько тысяч членов этих организаций перешли на сторону «Исламского государства», в результате чего их родные организации ослабли.

Диссиденты как из пакистанского, так и из афганского «Талибанов» получили признание в штаб-квартире ИГ в январе 2015 г. после обмена визитами между Афганистаном/Пакистаном и Сирией/Ираком. Пользуясь притоком средств из Ракки, где ИГ все еще имело доступ к налоговым поступлениям и нефтяной ренте, новой группировке удалось получить контроль над несколькими районами провинции Нангархар вдоль границы с Пакистаном. ИГ также создало подпольную террористическую сеть, которая совершала нападения с массовыми жертвами среди гражданских лиц, в основном шиитов, в Кабуле. ИГ пыталось повторить использованную его основателем в Ираке Абу Мусабом аз-Заркави стратегию разжигания межконфессионального конфликта, который ослабил бы поддерживаемое США правительство. Филиал ИГ в провинции Хорасан серьезно ослабил афганских талибов в Восточном Афганистане (Нангархар и Кунар), где было сосредоточено большинство перебежчиков в «Исламское государство». Игиловцы в основном переместились в более отдаленные районы Кунара, но также сохраняли позиции примерно в трех районах Нангархара до тех пор, пока в ноябре 2019 г. талибы и афганское правительство не оттеснили их совместными, хотя и нескоординированными наступательными действиями.

Правительство США и правительство Афганистана сосредоточили свое внимание на ИГ в Нангархаре, что имело особое значение для этих двух правительств, поскольку их основные наземные линии связи (GLOC) идут из Карачи в Пешавар через Хайбер, потом Нангархар, а затем в Кабул через Джелалабад. Россия и Иран, однако, сосредоточили свое внимание на севере Афганистана. Там небольшая группа бывших талибов, прежних бойцов проправительственного ополчения и выходцев из Центральной Азии создала зону контроля ИГ в районе Дарзаб провинции Джаузджан. Она лежит менее чем в 100 километрах от практически неконтролируемой границы с Туркменистаном, единственной границы между Афганистаном и Центральной Азией, которая не проходит по реке. Среди этих боевиков были члены или сторонники ИДУ, а также некоторые уйгуры из Исламского движения Восточного Туркестана (ИДВТ), которые были изгнаны из Вазиристана во время наступления пакистанской армии («Зарб-и азб») летом 2014 г. К ним присоединились узбеки и другие выходцы из Центральной Азии, которые воевали в рядах ИГ в Сирии и Ираке. Эти боевики объединились с диссидентскими этническими узбекскими группами в раздробленном обществе северо-запада Афганистана, чтобы создать разнородные подразделения «Вилаята Хорасан», состоящие из бывших талибов, бывших правительственных ополченцев и ветеранов «Исламского государства» из Центральной Азии, которые прежде сражались на Ближнем Востоке. Россия и Иран обвинили США в том, что они доставили этих боевиков из Сирии в Афганистан, чтобы угрожать им, но США отвергли это обвинение. Китайские официальные лица заявили, что они разделяют озабоченность России и Ирана, но не их «теорию заговора». Оценки численности этих иностранных боевиков варьировались от нескольких сотен до более чем пяти тысяч. Россия была основным источником максимальных оценок.

Движение «Талибан» осудило попытку посторонних сил поставить Афганистан под власть халифата ИГ, а не Исламского эмирата талибов. Появление «Исламского государства» превратилось в дополнительный источник междоусобиц и вражды внутри «Талибана». Лидер талибов Ахтар Мансур колебался в отношении ИГ, но его преемник Хайбатулла Ахунд придерживался линии решительной конфронтации. Он рассматривал ИГ как прямую угрозу талибам. Хайбатулла получает значительное финансирование от «стражей иранской революции», а они настаивают на том, чтобы талибы вели более решительную борьбу с «Вилаятом Хорасан». Хайбатулла изо всех сил пытался мобилизовать талибов на проведение кампании против «Исламского государства», продолжая в то же самое время кампанию против Кабула. Главные успехи были достигнуты в 2015 г. в Забуле, где его силы нанесли серьезные потери силам «Вилаята Хорасан» и союзникам ИГ в Центральной Азии, а также в 2018 г. в районе Дарзаб провинции Джаузджан на Северо-Западе Афганистана, где была уничтожена база боевиков «Вилаята Хорасан», в основном узбекских. Но даже такие успехи, как наступление в Забуле в 2015 г., дорого обошлись Хайбатулле: несколько членов семей боевиков из Центральной Азии были убиты с особой жестокостью, и Хайбатулла подвергся резкой критике в Рахбари шура. Идея борьбы с другой джихадистской группировкой не была популярна ни среди рядовых талибов, ни среди многих арабских доноров «Талибана».

Благодаря «Вилаяту Хорасан» у талибов появилась возможность поиграть в дипломатию. Они в течение многих лет вели в регионе сдержанное дипломатическое наступление, пытаясь убедить США, Россию, Иран и другие страны в том, что у них нет политических или военных амбиций за пределами Афганистана и на них можно положиться: они не позволят использовать Афганистан в качестве базы для международного терроризма. Нежелание талибов публично порвать с давними сторонниками из «Аль-Каиды» несколько подорвало эти усилия, но ИГ подбросило новую тему, чтобы их продолжить. По заверениям «Талибана», он должен был стать острием меча в ходе международных операций против ИГ в Афганистане. По имеющимся сообщениям, талибы согласились не только бороться с «Вилаятом Хорасан», но и включить «Аль-Каиду» в список организаций, которые не должны находиться в Афганистане, о чем говорилось в проекте соглашения с США, парафированном в конце августа 2019 г. Решение президента Трампа приостановить данный процесс помешало подписанию и реализации вышеуказанного соглашения до того, как эта книга поступила в печать.

Несмотря на очень слабые корни в Афганистане, «Исламское государство» продемонстрировало стойкость и военное мастерство. К счастью для талибов, крах халифата в Ираке и Сирии ослабил влияние «Вилаята Хорасан» в Афганистане. Будущее развитие «Вилаята Хорасан» и степень, в которой оно сможет представлять угрозу, будут зависеть от его способности собрать достаточные средства для поддержания своей деятельности. Ожидая, что в течение некоторого времени внешняя поддержка останется на умеренном уровне, «Вилаят Хорасан» сосредоточил свои усилия на захвате контроля над афганскими горнодобывающими предприятиями.

Могут ли афганские талибы вернуться к власти?

Большинство политических лидеров движения «Талибан» не верит, что они смогут вернуться к монопольной власти в Афганистане, и не желают такого исхода, понимая, что в таком случае различные их фракции и группировки начнут воевать друг с другом. Ни один из основных доноров талибов (Иран, Пакистан, Саудовская Аравия) также не хочет, чтобы они восстановили эмират. Предпочтительным вариантом для всех сторон, участвующих в войне на стороне талибов, было бы урегулирование путем переговоров, которое защищало бы интересы каждого из них. Это не так просто, как может показаться, учитывая, что интересы Ирана и Саудовской Аравии кажутся непримиримыми. У каждого