Фионна вновь обвела взглядом золотой футляр, куда её поместили. Да, этот ящик намного просторнее того, в котором её доставили. Три довольно больших окна, густо забранные узорчатыми золотыми решётками, столик, днём и ночью уставленный питьём и яствами — всё свежее, меняют трижды в день — кровать под балдахином, увешанная и устеленная цветастыми тряпками, на которой можно спать хоть вдоль, хоть поперёк… Даже золотая ванна, которую сюда втащили в первый же день пыхтящие от натуги рабы. Пленница уже не раз улавливала мысли служанок, отчаянно завидующих и мечтающих оказаться в такой роскошной клетке. Её это не трогало. Как не трогало постоянное наблюдение через глазки, установленные во всех углах. Она раздевалась донага, принимала ванну, делала ежедневные гимнастические упражнения, ела, спала, справляла малую и большую нужду так, как будто вокруг не было ни единой живой души. Собственно, в какой-то мере это соответствовало истине. Все переживания по данному поводу остались там, в пиратской пещере.

А вот то, что этот волосатый толстяк не полез знакомиться с её телом сразу, как только пленницу отмыли в душистой воде от наслоений дорожной грязи, было уже интереснее. Тем более что она успела уловить в его голове — во-первых, он здесь самый главный бабуин, во-вторых, вполне оценил достоинства фигуры и прочее, и в-третьих, не привык себе ни в чём отказывать. А вот сношаться со всем, что шевелится, вполне способен с утра до вечера. Пожалуй, такое существо могло бы измучить её не хуже дюжины пиратов. А вот поди ж ты, такая деликатность… Была у толстяка в голове ещё какая-то скрытая мысль, касающаяся ценной пленницы, однако деталей уловить Фионна в тот раз не успела. И так еле жива была, после сундука…

— Здравствуй, госпожа, — произнёс на синдарине приятный мужской голос. Ну или почти уже мужской. Девушка обернулась, разглядывая незваного визитёра. Это что ещё за чудо без перьев? Она вгляделась в его мысли, но на поверхности вертелась одна: "Не понимает? Неужто я так плохо говорю?"

— Достаточно, чтобы можно было понять, — вслух ответила эльдар на невысказанный вопрос. — Слушаю тебя, хомо. Излагай, зачем пришёл.

Однако Киллиан уже забыл, зачем пришёл. Если одного взгляда в дверной «волчок», мельком и одним глазом к тому же, оказалось достаточно, чтобы у юноши перехватило дыхание, то теперь он почувствовал, что у него останавливается сердце. Ни одной мысли не осталось в голове, вместо этого в ушах стоял странный тонкий звон, и он просто стоял и смотрел. Смотрел на изгиб гладкой лебединой шеи, на дивно очерченный подбородок, на невероятной прелести розовые губки, на неземной красоты остроконечные ушки…

А потом он увидел её глаза. И вся остальная вселенная просто исчезла.

Фионна, в свою очередь, рассматривала молодого хомо — очень молодого, судя по гладкости кожи на лице — и с удивлением поняла, что не испытывает к нему отвращения. И мысли этого парня радикально отличались от обычных для его сородичей мужского пола. Наряд, которым снабдили пленницу местные тюремщики, был довольно откровенен — во всяком случае, груди девушки были полностью открыты, и разрезы на бёдрах до талии превращали длинную юбку в чистую условность, декоративную тряпку — однако молодой хомо не пялился на остроконечные соски и длинные ноги. Он смотрел ей в глаза, млея от восторга. Если бы этот парень был не хомо, а эльдар, Фионна Кассителнирра не сомневалась бы ни мгновения — вот она, любовь с первого взгляда, которая бывает лишь раз в жизни.

— Садись, хомо, пока не упал, — Фионна чуть улыбнулась. — И постарайся всё-таки вспомнить, зачем явился.

…

Здоровенная реторта шипела, как рассерженная кобра, белёсый пар бился в стеклянные стенки, и, не одолев прозрачной преграды, уползал в трубку змеевика, омываемую водой. Владыка Герхем обвёл взглядом обширное помещение, густо заставленное разнообразной машинерией, булькающей всевозможными жидкостями.

— Зачем ты притащил меня сюда, Варбур? Хороший повар не ведёт клиента на кухню, он просто подаёт на стол…

— Так то повар! — астролог вынырнул из недр своего заведения, бережно держа за горлышко запаянную склянку. — Вот то, что тебе нужно, Владыка. Осторожно!

Герхем взял склянку, посмотрел на свет — прозрачная жидкость отливала розовым.

— Если эту склянку разбить, мы успеем убежать, или падём на месте?

— Не падём, — улыбнулся учёный. — Эта отрава действует не так скоро. Смерть наступает спустя несколько часов, от страшного удушья.

— За несколько часов можно можно уйти очень далеко, звездочёт.

— Ты не так понял меня, о Владыка. Достаточно нескольких вдохов, и можно идти куда угодно. Смерть уже сидит внутри.

— Хм… — Владыка осторожно поставил посудину на стол. — И много такой дряни потребуется, чтобы удушить всю Гиамуру?

— Довольно много, мой господин, — сокрушённо вздохнул Варбур. — Огромный город, да на открытом воздухе, ты должен понимать…

— Мне не нужно ничего такого понимать, — перебил Герхем. — Мне нужен результат.

— Да-да, конечно, о Владыка, — поспешно согласился учёный. — Прости, что я привёл тебя сюда, но это только для того, чтобы показать, сколь долог и труден процесс… И дорог.

— Понятно, — усмехнулся Герхем. — С этого бы и начал. Сколько?

— Для того, чтобы уморить всю Гиамуру — много. Очень много.

— Золото у тебя будет, — Владыка пощёлкал ногтем по стеклу. — На всё хватит. Небось сильно вонючая эта гадость?

— Кстати, нет, — улыбнулся Варбур. — Пахнет довольно слабо, не то прелым сеном, не то гниющими фруктами. Со слов испытуемых, — астролог хохотнул, — сам я не нюхал… Да, вот ещё… Жидкость сильно летуча, и в жару моментально вскипает. Чем холоднее, тем лучше. И применять её лучше ночью, ибо днём солнечные лучи…

— Ты молодец, Варбур, — улыбнулся Герхем. — Зимы в Гиамуре холодные, насколько мне известно. Особенно холодны там зимние ночи.

…

— Как твоё здоровье, прекрасная госпожа?

Сегодня золотой зал выглядел так, будто тут поселилась орава буйнопомешанных ботаников. Вазы самых разных форм и размеров, туго набитые охапками всевозможных цветов стояли повсюду, даже в стенных кольцах, служивших для крепления осветительных факелов торчали какие-то букеты. Очевидно, здешние хомо когда-то слышали, что девушки эльдар неравнодушны к живым цветам, и волосатый толстяк решил сделать своей пленнице приятное в максимально возможных размерах.

— Благодарю. Здоровье всех эльдар довольно крепкое, чтобы сломить его таким способом, понадобится очень много времени. Дело пойдёт скорее, если держать меня всё время в тесном ящике, замотанной в сеть.

Киллиан заговорил, переводя слова с синдарина на местное гиамурское наречие, Хамхер кивнул, изобразив на лице неподдельное огорчение. Фионна разглядывала сидящих перед ней визитёров, невольно сравнивая их, и ещё более их мысли.

Юноша, одетый сегодня в белую тунику с красно-золотой вышивкой, был красив и свеж — да, именно красив. Пожалуй, в чём-то он даже красивее наших парней, подумала девушка. Так небольшие штрихи великого мастера, кажущиеся отклонения от канонов красоты выделяют шедевр среди прочих статуй, совершенных в своей ослепительной безупречности. Болезненно-тревожная красота, будто напоминание — всё это скоро увянет, сморщится, пойдёт прахом… И в мыслях у парня тоже разброд.