— Интересует, мой Повелитель. Однако я жду, когда ты скажешь мне об этом.

— Зачем? Я тебе просто покажу.

Анфилада комнат, все как одна снабжёнными новенькими дверями, окончилась возле массивных двустворчатых ворот, в отличие от прочих уже окованных металлом.

— Тут иначе нельзя, — уловил взгляд юноши Повелитель. — Да ты не на меня гляди, и не на двери эти. Загляни в окошечко.

Окошечко-волчок позволяло заглянуть внутрь только одним глазом, но и этого оказалось достаточно, чтобы у Киллиана перехватило дыхание.

Среди ваз с фруктами и цветами, на роскошной кушетке сидела тоненькая хрупкая девушка, с застывшим выражением лица смотрящая перед собой нечеловечески огромными глазами.

— Вот тебе и ответ, — вновь хрюкнул Хамхер. — Они искали пропавшую соотечественницу, малыш. Вот эту остроухую. И если бы некто Клоп не припоздал малость, они бы её тут нашли. Да, это был сильный риск.

Теперь Киллиан разглядывал Повелителя Гиамуры серьёзно и внимательно, будто видел впервые.

— Спасибо, малыш, — без улыбки и всякого хрюканья, очень серьёзно произнёс Хамхер. — Если бы ты сейчас пробормотал чего-нибудь учтивое, или просто отвёл глаза, я бы больше не смог тебе доверять. Да, я понимаю, ты сейчас считаешь меня сумасшедшим. Зарвавшимся идиотом, потерявшим чувство реальности и дёргающим смерть за нос. Уверяю тебя, это не так. Может, я где-то и сумасшедший, ибо совершенно нормальные торгуют сухим ослиным навозом на рынке. Но уж точно не идиот. Ладно, пойдем обратно в сад. И тебе, и мне не вредно проветриться.

Уже выйдя на свежий воздух, Хамхер тяжело вздохнул.

— Трудно всё-таки одному… Ты ещё не знаешь, что во всей этой операции принял участие наш злейший враг, этот козлобородый Гевар… Ночная гиена. Он наивно полагает, что я намерен использовать эту эльдар как забаву. И расслабленно ждёт момента, дабы довести до сведения её сородичей, где именно находится пленница. А дальше в дело пойдут лучемёты и десинторы остроухих, и этой кровавой парочке останется лишь добить обезглавленную Гиамуру.

Теперь толстяк смотрел так жёстко, будто вместо глаз у него были вставлены кремни.

— С того самого момента, как мой разлюбезный папаша попытался меня убить, я усвоил одну нехитрую истину — прав тот, кто ударит первым. Нужно всегда успевать бить первым, малыш. То, что сейчас козлобородый придерживает сведения для удара в нужный момент, это его фатальная ошибка. Ты хорошо знаешь квэнья и синдарин? — вновь внезапно изменил тему Хамхер.

— Знаю… — Киллиану никак не удавалось приспособиться к стремительно меняющейся дискуссии. — Синдарин хуже, правда… На квэнья же начертаны все древние скрижали.

— Отлично. Я хочу, чтобы ты был переводчиком при этой эльдар.

— Я?! — в который раз Киллиан захлопал глазами.

— Ну не я же, — хрюкнул Хамхер. — Прекрасный юноша, чистый душой, умный, великолепно воспитан… А девушке даже не с кем поговорить. Женщины есть женщины, малыш, какие бы уши не украшали их прелестные головки.

Повелитель взглянул на лицо Верховного жреца, усмехнулся.

— Чтобы избавить тебя от мучительного подбора слов для возражений, я их скажу за тебя. Да, сейчас она презирает нас всех скопом, наверняка считая разновидностью обезьян. Эти неотесанные мужланы обламывали её, как обычную рабыню. Насиловали на круг, унижали и всё такое… Прививали покорность и безропотность, столь необходимую рабыням. Ну не мог же я этому Клопу раскрыть весь план. Вот тогда уже точно эта парочка сидоммских гиен не оставила бы мне ни единого шанса… Но тебе я довериться попытаюсь. Просто у меня нет другого выхода, мальчик мой.

Хамхер сделал паузу.

— Чем можно соблазнить женщину эльдар? На золото она смотрит, как на битые черепки. Всю эту роскошь, очевидно, считает убранством дикарского логова, что-то вроде росписи углем на стенах пещеры орков. Тончайшие ткани — дерюгой… Всё, что она имела там, у себя, настолько превосходит наши грубые поделки…

Повелитель чуть улыбнулся.

— Однако есть нечто, чего она там, у себя, не имела, и не заимела бы никогда, проживи хоть ещё тысячу, даже пять тысяч лет.

— Власть, — негромко сказал Киллиан.

— Ты всё понимаешь, мой мальчик, — глаза Хамхера сверкнули. — Да! Власть! Все земли, Гиамуры, Архона и Сидоммы! Все они будут вот! — он сжал волосатый кулак. — Стать вровень с Повелителем полумира, для начала, а потом… Я же не вечен, в отличие от неё. И в отличие от нашего брата ей не нужно спешить, всего-то подождать лет тридцать… Это искушение невозможно преодолеть, малыш.

Повелитель помолчал.

— Став Повелительницей полумира, она непременно захочет весь мир. И когда ей потребуются десинторы и лучемёты… они у неё появятся. Так или иначе.

Хамхер приблизил лицо к лицу, обдавая юношу горячим и не слишком свежим дыханием.

— Это единственный шанс избежать того пророчества, Киллиан. Успеть всё провернуть до того, как оно сбудется. Мы с тобой смертны, что ж… Гиамура же будет стоять вечно.

Повелитель внезапно широко улыбнулся.

— Впрочем, до этого ещё довольно далеко. Всякая дорога начинается с первого шага. Пока что твоя задача проще — обогреть девушку сочувствием.

— Ты знаешь, мой Повелитель, что они умеют читать мысли? — негромко спросил Киллиан.

— Разумеется, — толстяк вновь хрюкнул. — И это мы тоже используем на благо великой Гиамуры. Девушка скучает без дела, я же давно мечтал найти и обезвредить всех сидоммских скорпионов, затаившихся в щелях моего дворца.

…

— Принеси ещё воды. И новые свечи.

Слуга поклонился и исчез, будто растворился в воздухе. Гевар помассировал виски, вздохнул и вновь принялся рассматривать знаки, начертанные на тонко выделанной коже — очередное агентурное донесение. Да, ну и почерк… Даже открытым текстом пишет так, что никакого шифра не надо…

Слуга, вновь материализовавшись из воздуха, неслышно заменил опустевший стеклянный кувшин на полный, без дополнительного приказа налил воду в высокий стакан, накрыл всё салфеткой. Так же быстро и неслышно поменял в шандалах свечи, по очереди гася оплывшие огарки и зажигая новые… Сидоммские школы рабов всегда славились качеством подготовки домашней прислуги.

Когда слуга вновь исчез, начальник тайной службы отпустил записку, и та, свернувшись в рулончик, покатилась по столу. Гевар откинулся на спинку кресла (всегда старался возить с собой любимое рабочее кресло), тяжело вздохнул. Нет, решительно невозможно сегодня работать… Мысли просто одолевают.

Золото. Архонская казна. Вот оно, искушение… Герхем сказал правду — он не Арх Последний, и Гевар никогда не рискнул бы, подобно Самуру… Без золота нет власти, и самоубийство можно совершить множеством гораздо более простых и безболезненных способов. Да, без золота он навсегда остался бы вторым, "альтер эго" Владыки, его тенью…