Мина не растерялась и вперёд вора прыгнула в дверь, ведшую в кухню. В несколько огромных шагов преодолев помещение с лежавшими на полу перепуганными кухарками, Стефан и Мина выскочили в объятья северной ночи. «Северное сияние» находилось совсем близко к пристаням Вардё, собственно, поэтому беглецы и остановились передохнуть именно там.

На чёрной воде ломаными дорожками расходился жёлтый свет фонарей, несколько десятков катеров и лодок мирно спали на расстеленном чёрном бархате, слепые и глухие к крикам и выстрелам соседнего дома. Со всех ног двое бросились бежать к катеру, пришвартованному на противоположной оконечности пристани, примеченному во время обзорной поездки по городку при свете заваливавшегося за холмы скупого на лучи солнца. На половине пути в спину им грянули выстрелы, но темнота стала их другом. Нападавшие не ожидали отпора с побегом, и теперь запоздало пытались оцепить район.

Стефан и Мина прыгнули в катер, завести его не составило труда, и, под громкий рёв двигателя, они рассекли зыбь Баренцева моря.

Часть II

Глава 10 Праздничная полночь

Шорох шин по гравию, деликатные разговоры приглушённым тоном, отдалённая музыка и шум исполинского фонтана наполнили салон Майбаха через открывшуюся щёлку окна. Движение закончилось, дверца распахнулась против хода, Анастасия Вревская поправила изящную, украшенную серебряным орнаментом, голубую маску, опустила ножку в невесомой туфельке на алую дорожку и, замерев на мгновение, покинула безопасное пространство лимузина, вступив в объятия фантасмагорических декораций.

Двадцать второе июня, сегодня восемьдесят восьмая годовщина начала Великой Отечественной войны, день траура, а она вынуждена находиться здесь. В прежние годы она разделяла обязанности с мужем и в такую дату осталась бы в России. Но его нет в живых уже почти шесть лет, бремя управления Русэнерго, огромной корпорации, объединившей все виды электрогенерации как внутри страны, так и на экспорт, Анастасии приходится нести в одиночку. А современное общество таково, что пренебрегает памятью о героях прошлого, возводя идолов настоящего, крикливое и сиюминутное преобладает над простым и вечным. Бал-маскарад в честь дня рождения Калисы Фокс, устраиваемый Дмитрием Иденом, с политической точки зрения и со стороны общественного мнения имеет куда больший вес, чем внимание к подвигам прошлых лет. Об этом свидетельствовала почти тысяча гостей — влиятельные политики, успешные финансисты и промышленники, директора всего чего только можно и стаи заместителей. И все в самых изысканных, дорогих и кричащих костюмах, увенчанных вычурными масками. Мастерские Венеции, куда все бросились с заказами на данный элемент гардероба, оказались не готовы к такому наплыву клиентов, так что менее значимым гостям пришлось самим изощряться, пытаясь осмыслить словосочетание «маскарадный костюм», забытое с конца позапрошлого века.

— Monsher, я уже боялась, что ты не приедешь, — на встречу Анастасии поспешила дама в нескромно обтягивающем золотистом платье и водевильной маске, закрывавшей верхнюю часть лица.

Она сверкала всем золотом последней империи и на неё должно быть ушли все перья со страусиной фермы средних размеров. Зачем устраивать маскарад, если все друг друга узнают с тысячи шагов?

— Разве я могла… пропустить такое, — женщина улыбнулась, и это получилось почти искренне.

Анастасия не испытывала никакого удовольствия от нахождения здесь, лишь возможность встретиться с некоторыми из старых друзей, с которыми из-за всей творящейся в мире и деловых сферах чехарды она могла только изредка созваниваться, добавляло ложку мёда в бочку с дёгтем.

— Ты мне лукавила последнее время, говоря про огромный вал работы. Сама выглядишь такой свежей. Или это всё российский климат? Ты обязана сказать мне контакты своего косметолога, — однако лукавила сама золотая дама

Французская подруга Анастасии, не смотря на более чем пятидесятилетний возраст, выглядела не многим больше чем на двадцать пять лет. Что всё равно оставалось трагедией, вожделенная цифра восемнадцать маячила далеко на горизонте. Самой Анастасии Вревской в этом году исполнится сорок шесть лет, но она, естественно, выглядела значительно моложе — этого требовали и мода, и статус, и то, что она женщина.

Глаза цвета бронзы, покрытой благородной патиной, смотрели на мир из-под длинных ресниц и идеальных дуг бровей. Простая, но изящная причёска с прямым пробором и чёлкой ради сегодняшнего дня уступила место вычурной конструкции цвета ореха с выцветшей позолотой отдельных прядей. Прямой, возможно немного широкий для женского лица нос уравновешивали тонко очерченные губы, любившие улыбаться и обнажать красивые зубы. Современная индустрия красоты могла дать и куда более яркую внешность и сбавить куда больше лет. Например, никто не знал, какое по счёту день рождение мисс Фокс сегодня будет праздноваться, слухи доходили до восьмидесятого, но сама виновница торжества воздерживалась от любых комментариев. Анастасия не хотела подвергать своё здоровье опасности из-за вошедшей в моду иллюзии вечной молодости от Ред Фокс и сюрреалистической готики от Юлии Девил — выбеливание кожи, тёмные волосы и кричащие глаза.

— Кларисса, ты мне льстишь, — за обменом комплиментами обе женщины успели подняться по широкой лестнице к огромным двустворчатым резным дубовым дверям, распахнутым в тёплый летний вечер навстречу гостям.

Анастасия подняла глаза наверх на фасад. Классические колонны с роскошными капителями вздымались вверх подобно корабельным соснам, поддерживая роскошные широкие карнизы, на которых покоились основы следующего яруса устремлявшихся ввысь исполинов. Медальоны, барельефы, задумчивые и прекрасные юные девы, грозные львы — нескончаемая мозаика застывших по велению некой магической силы образов и метафор. Жёлтый, бежевый и коричневый мрамор блестели полированной поверхностью в тускнеющих солнечных лучах и свете уже включённых фонарей. Анастасия невольно замерла, всего лишь на несколько секунд, засмотревшись непревзойдённой работой архитекторов и скульпторов, но Кларисса заметила это и проследила за взглядом своей подруги:

— Вкус у Дмитрия есть, этого у него не отнять. При предыдущем хозяине дворец выглядел по-другому, мистер Иден его перестроил под себя. Кстати, с ним, с предыдущим хозяином я имею в виду, связана такая забавная история, говорят, он сгорел в гидромассажной ванне… — но Анастасия уже не слушала, она повторяла в голове фразу, выбитую на барельефе щита с флагами над самым входом: «Abyssus abyssum invocat1». Семейный девиз?

За вратами, а именно таким словом правильнее всего было бы охарактеризовать парадные двери дворца мистера Идена, раскинулся холл. По своим размерам помещение давало фору авиационному ангару, а по убранству — собору Святого Петра. Холл производил впечатление храма языческому богу войны: огромные римские колонны красного мрамора и пол такого же цвета, резко контрастировавшие с остальным убранством цвета слоновой кости, создавали кровавое ощущение, словно здесь травили тварями с фасада беззащитных христиан. Сложная мозаика потолка, изображавшая аллегории на тему борьбы и победы,