Она подобрала полы порванного плаща и посмотрела на труп.

— Это странно, — повторила она, вскинув брови, — очень и очень странно.

— Разве так необычно, что эти мертвые твари не подчиняются вашим командам? — спросил Роберт.

Миледи утвердительно кивнула.

— Это происшествие просто не с чем сравнить. Почему, Ловелас, вы продолжаете оставаться защитником всеобщего равенства, так и не пытаясь понять природу мира? Неужели вам не доводилось видеть, как кто-то великий властвует над людьми ничтожными, хозяева — над рабами? Это можно наблюдать повсюду, и цепь такого подчинения бесконечна.

Роберт не был уверен, горели ее глаза насмешкой или в них был жар стремления втолковать ему что-то всерьез.

— Эта тварь, — продолжила она, ткнув труп носком сапога, — должна была трусливо бежать от одного моего взгляда.

Она задумчиво помолчала.

— И все же этот мертвец не испугался, — снова заговорила она и пристально посмотрела в направлении конюшни. — А коль скоро это так, я боюсь за Маркизу.

Больше не медля ни секунды, она поспешила вглубь двора. Возле самых ворот внутри конюшни кто-то лежал на соломе. Когда подошел Роберт, Миледи уже склонилась над неподвижным, неловко изогнувшимся телом Маркизы. Ее глаза были закрыты. Миледи вытащила из-под плаща кинжал и провела его лезвием по своему запястью. Порез обагрился тонкой полоской крови, и она прижала рану к губам Маркизы.

— Она пьяна, — сказала Миледи и кивнула головой в знак подтверждения своей догадки.

Маркиза шевельнулась и застонала, потом внезапно скорчилась и стала судорожно цепляться за солому. Из груди Маркизы вырвался новый стон, и ее начало рвать. Растекавшаяся по соломе рвота была густой и черной. Это похоже на кровь, которая хлестала из груди заколотого мертвеца, подумал Роберт.

— Что это было? — прошептала Миледи. — Что вы пили?

— Кровь, — тяжело дыша, ответила Маркиза. — Не знаю почему, но она ядовитая.

— Что?! — воскликнула Миледи. — Не напились ли вы крови этих восставших из могил мертвецов?

Маркиза дала волю еще одному позыву рвоты, а потом едва заметно утвердительно кивнула.

— Я не стала бы этого делать, — заговорила она, с трудом переводя дыхание, — если бы не мое любопытство. Когда я повстречалась с этими тварями, они не подчинились моим командам. Вот я и решила попробовать их на вкус, чтобы точно знать, какого сорта эти шатающиеся по ночам мертвецы. Смотрите!

Она подняла вверх руку. Роберт едва разглядел в темноте небольшие язвочки, обезобразившие мраморную белизну ее кожи.

— Кровь брызнула мне на руку, — прошептала Маркиза, — когда я перерезала одному из них горло. Ее прикосновение обжигает словно ртуть.

Миледи бросила на нее изумленный взгляд.

— Так вы никогда прежде не встречались с такими созданиями? — спросила она. — Вы не знаете, что заставляет их подниматься из могил?

Маркиза потянулась к запястью Миледи и лизнула рану еще раз.

— Тадеуш говорил мне о них, — ответила она наконец. — По его словам, он видел их великое множество в одной из деревень Богемии.

— Оттуда они и пришли? — спросил Роберт.

— Тадеуш утверждал, — сказала Маркиза, недовольно скривив свои тонкие губы, — что они пронизаны дыханием Первого во Зле.

— И он оказался прав? — спросила Миледи.

Маркиза помахала перед ее лицом рукой с отметинами.

— Вы сами видели этих тварей.

— Значит, мужчина, — заговорил Роберт, судорожно вздохнув, — тот человек из моей деревни, который принес сюда чуму…

— Был не человек, — перебила его Маркиза, — хотя все эти поднимающиеся из могил, существа когда-то были людьми.

Она с трудом поднялась на ноги.

— Мы должны их уничтожить, — проговорила она хриплым шепотом. — Потому что они опасны и ведут себя странно. Здесь этих тварей немало, и, боюсь, их число все время растет.

В тот же миг послышался шум, будто кто-то колотил кулаками по дереву, и раздался пронзительный крик. Грохот повторился. Роберт, вышедший из конюшни первым, показал рукой в сторону дома и сказал:

— Я оставил там девушку.

Он прищурил глаза. Буря уже стихла, и сквозь дымку моросящего дождя он разглядел темные фигуры. Некоторые столпились у двери, другие забрались на крышу, несколько тварей, подобно слизнякам, подползали к закрытым ставнями окнам. Роберт бросился бегом через двор. Внезапно раздался треск, и дверь осталась болтаться на одной петле. Роберт услыхал приглушенные рыдания, доносившиеся из дома. Мертвецы все разом протискивались в дверной проем.

— Нет! — закричал он. — Нет!

Поднявшиеся из могил существа обернулись на его крик, потом замерли. Роберт бросил взгляд назад. Маркиза и Миледи были уже рядом с ним, и какое-то мгновение он думал, что это они, владычицы ночи, заставили окаменеть мертвецов. Но потом, едва он сделал шаг вперед, эти мерзкие создания задрожали и покорно опустили головы. Он понял, что они струсили именно перед ним.

Он оглянулся еще раз. Теперь Маркиза хмурилась, но в ее глазах, когда он встретился с ней взглядом, вспыхнул огонь страстного желания и подозрений, то ли только что возникших, то ли подтвердившихся. Роберт терялся в догадках, о чем она могла думать, но, прежде чем он успел спросить ее, послышался новый вопль. На этот раз он был полон отчаяния и слышался прямо за дверью. Он побежал по грязи к толпе мертвецов. Они что-то невнятно и тихо забормотали, падая перед ним на спины и прикрывая глаза своими почерневшими, разложившимися руками.

Роберт добрался до разломанной двери и вбежал внутрь. Еще на бегу он услыхал крик из дальнего конца комнаты. Девушка-служанка сидела на корточках возле очага, как он ей и приказал. Ее сверлили глазами мертвые твари, окружив кольцом. Один из мертвецов медленно выступил вперед, напрягся и прыгнул. Оцепеневшая девушка только глядела на него, онемев от ужаса. Она не смогла закричать, даже когда он схватил ее за горло и стал душить.

— Нет, — внезапно послышался ее сдавленный голос, — нет, не надо, отец, пощади.

Она увидела Роберта, и ее глаза расширились.

— Отец! — выкрикнула она снова, на этот раз звонким и полным отчаяния голосом.

Пронзенное шпагой существо, казалось, потеряло власть над своими движениями и пошатнулось. Потом мертвец медленно отвернулся от девушки и выбросил вперед руки, словно намеревался задушить своего противника, но, встретив взгляд Роберта, опять пошатнулся, попятился и упал на очаг. Огонь сразу же охватил его. Пламя распространялось по телу так быстро, будто его кожа была просмоленной. В считанные секунды весь он превратился в вертящийся, извивающийся факел. Он попытался закричать, но губы, рот и остальные части его плоти быстро плавились в огне. Единственным звуком был тихий, шипящий вздох. Догоравшее существо качнулось вперед, рухнуло на каменный пол и стало распадаться, превращаясь в булькающую жижу, которая совершенно утратила форму человеческого тела. Вскоре от него совсем ничего не