Она шутливо взвизгнула и подскочила, от чего «таблетку» повело в сторону.

– Смотри, красавица, мы скорее ментов будем на месте. Быстрей Арама никто не ездит!

– А мне и не привыкать. Никто пока на меня и не бросался. Во мне, милок, девять пудов. А что, я и шерифом могла бы быть в каком-нибудь американском штате.

Они рассмеялись, да так и катились с пересудами, пока не увидели перед собой распахнутые ворота клиники.

– Свет вроде провели, а тут как-то бедновато, мало фонариков, – сказал Арам и притормозил.

– Перестань, все видать. Ворота открыты. Поехали, вон крыльцо.

– Да вижу я. Смотри, джип какой. Крутой кто-то. В казино проигрался, лечиться привезли, да?

Покряхтывая и посмеиваясь, Маша вылезла из машины и попыталась настроиться на рабочий лад.

– И двери у них новые, – оптимистично проговорила она, потом посмотрела на выдранный замок и притихла.

Войти в учреждение оказалось не таким уж и плевым делом. Зачем тут стол, прямо в тамбуре? Маша легонько повела ножкой, и мебелишка отъехала в сторону. И не встречает никто. Такое бывает, но не часто.

Фельдшерица вошла в холл с чемоданчиком в руке и остановилась. Моторчик с точильным диском стоял на журнальном столике. Решетка гардероба была раскурочена, на полу кровь, грязные тряпки.

Дальше, около пустого поста медсестры, разбросаны, а потом и затоптаны какие-то бумажки. В больницах много журналов, карточек, всякой писанины, которую Большая Маша просто не выносила. Может, потому она и не стала врачом.

– Эй, «Скорую» кто вызывал? – Ее зычный голос отражался от стен, разнесся по пустынным коридорам.

Медсестра Рябинова появилась перед фельдшерицей через десять секунд.

– Сюда, идите. Значит, вы уже приехали. Вот и хорошо.

– Что у вас случилось? – осведомилась Маша, когда они спешно шли по пустому коридору.

Не увидеть следы от попаданий картечи на стенах и куски штукатурки на полу вперемешку с кровавыми лужами, пятнами и разводами было просто невозможно.

Маша не на шутку перепугалась, но было поздно.

– У меня водитель в машине. У него рация, он… – Они уже успели войти в палату.

Бледная женщина с кухонным ножом в печени лежала на кровати. Она даже попыталась улыбнуться, когда увидела фельдшерицу.

– Слава богу, – заявила Лиза и с возможной для себя быстротой освободила стул.

Маша была не первый день замужем и насмотрелась уже достаточно. Магнитно-резонансная томография тут не нужна, в таких ситуациях у нее самой глаз алмаз.

«Доктор сказал в морг, значит, в морг. Растрясем, не довезем. Чего тут гадать. До операционного стола, а там… хорошо, если не в машине у нас».

– Кто понесет? – спросила она как можно более оптимистично.

– И все? – не поверила Лиза. – Вы даже не осмотрите?

– Что у вас с рукой? – Фельдшерица посмотрела на окровавленные бинты, закрывающие культю. – Несчастный случай? Вам тоже надо с нами, – заявила она безапелляционным тоном.

– Я помогу, – вызвалась Рябинова.

– В больнице больше никого нет? – осведомилась фельдшерица.

– Моя мама главврач, – гордо заявила Лиза.

– Ну так тем более, нашли бы двух мужиков, чтобы дотащить маму до машины. У вас тут все на самом деле больные, что ли? – Большая Маша взяла свой чемоданчик с красным крестом, поставленный было на тумбочку, и опустила руки вдоль туловища.

Они тянулись вдоль бедер и образовали угол, лишь немного не дотягивающий до девяноста градусов.

– У вас же есть водитель, – напомнила Рябинова.

– Водитель носить больных не обязан, – заявила здоровенная баба.

– Да как вам не стыдно! У нас тут такое!.. – выкрикнула Лиза.

– А у нас такое каждый день, – парировала Большая Маша.

– Я заплачу, – тут же нашлась Рябинова.

– Ох. – Фельдшерица покачала головой. – Сейчас приглашу водителя.

Она прошлепала по вымершей больнице, вышла на улицу и сообщила Арамчику, что он за минуту может поднять с пола небольшую копейку.

Водитель почуял запах калыма, бросил курить и отправился следом за красоткой, по-борцовски потряхивая руками и ногами, настраиваясь на физическую работу.

– Только не тряси ее. Надо же, самый конец смены!..

Они решили нести раненую женщину вместе с матрацем. Арам взялся за него у изголовья, Рябинова и Большая Маша – у ног.

Фельдшерица наклонилась и вдруг увидела труп женщины, лежащий под кроватью, у самого окна.

– У вас там тело! – крикнула Маша, отпуская свой конец матраца.

– Она уже мертвая, – успокоила ее Рябинова. – Мы с вами все поедем.

Арам обернулся и тоже увидел труп.

– Женщины, что тут происходит? – Водитель не дождался объяснений.

Жгучее желание побыстрее свалить отсюда снова заставило его энергично схватиться за края матраца у головы пациентки.

– Слушайте, хватит стоять, понесли, да!

Только они оторвали матрац от кровати, как резкие хлопки автоматов и тугие разрывы дробовиков, донесшиеся со стороны кухни, заставили их бросить раненую женщину на место и присесть от испуга.

Карпатова застонала. После встряски кровь из ее раны стала вытекать еще сильнее.

Дочь прильнула к матери.

– Потерпи, пожалуйста, – прошептала она ей на ухо и сорвалась с места.

Калека не слушала предостерегающих криков Рябиновой и выбежала из палаты под грохот выстрелов.

Мужики не сомневались в том, что им надо пойти и проверить, что в кухне, на складе, как дверь, заблокированная стеллажами и ведущая на задний двор. На месте она или нет?

Шума никакого, только чавканье на продуктовом складе. Выходит, психи не торопятся разбирать баррикаду. Да незачем им, могут в окно деру дать. Решетку-то они втроем вынесут запросто, не напрягаясь.

– Жаль, гранат нет, – сказал Макаров. – Если бы кто предупредил, так я прихватил бы.

Вестовой зло поддразнил его:

– Если бы у бабушки были…

– Если быстро атакуем, то деваться им будет особо некуда, – проговорил Ковальски.

Иртышный решительно взмахнул топором и заговорил громко и четко:

– Эй! Вы слышите меня? Мы не можем позволить вам убивать!

– Слышим, – лающе ответил ему кто-то.

Все остальные психи, судя по звукам, продолжали насыщаться.

– Я должен закончить лечение! Это побочный эффект нового препарата. Вы поправитесь!

Наступила пауза, а потом послышались тихие шаги. Из продуктового склада на кухню медленно вышел душитель Баров, убирая с лица кровавые разводы рукавом больничной рубахи.