– Это не твое дело, – сухо отвечаю я. – А теперь просто уходи.

– Не волнуйся, – произносит он успокаивающим тоном, который нервирует меня. – Я немного присмотрю за твоим отцом, хотя мне нужно вернуться в Лондон, чтобы заняться кое-какими делами. А ему следует беречься. Иначе с ним может произойти еще один несчастный случай.

Капли холодного пота стекают по моей груди.

– Это угроза, Мэтью? – тихо спрашиваю я.

– Что, Попс?

Связь прерывается.

Я знаю, что связь в порядке, и представляю, как папа стоит там рядом с ним, хрупкий и уязвимый. Еще недавно казалось невозможным, чтобы Мэтью причинил какой-то вред моему отцу. Но теперь я считаю, что он способен на все. Мэтью – сумасшедший. Опасный псих.

– Хорошо, – холодно говорю я. – Я достану тебе деньги.

Если хочешь знать мое мнение, а оно тебе не понравится, Поппи, я против нынешней тенденции к «равным отношениям», которая подразумевает, что оба родителя и работают, и воспитывают детей. Это может показаться старомодным, но я думаю, что проблемы в вашем браке начались, когда вы со Стюартом поняли, что карьера обоих пошла в гору одновременно.

«Какое счастье, что ты рядом, Бетти, – всегда говорила ты. – Не знаю, что бы мы без тебя делали».

Мне было приятно это слышать. Конечно, приятно! Но я все равно беспокоилась. Да, я занималась детьми, но от этого они не переставали нуждаться в матери. Я потеряла счет, сколько раз девочки повторяли, что хотят «обнять мамочку», когда ты сидела на совещаниях или наверху в своем кабинете. Им также было необходимо больше общаться с отцом. Не только по выходным, но и на неделе, вечером после работы. Однако часто они не видели его несколько дней подряд, потому что он приходил домой очень поздно.

Для вас как для пары это тоже было плохо. Мой сын возвращался усталым и придирчивым. Вы начали ссориться, каждый чувствовал, что другой не ценит его труд. Вы жили будто в разных мирах. Как вы могли понимать стрессы друг друга?

Я тоже не понимала этого в твоем возрасте, когда Джок работал целыми днями, а я сидела с маленьким ребенком. Но для того, чтобы понять некоторые вещи, требуется время. А потом, когда ты пытаешься объяснить это молодому поколению, дети считают, что ты устарела или что они все знают лучше тебя! Так было и у меня с моей собственной матерью. Мелиссу и Дейзи, вероятно, ждет то же самое, когда они станут взрослыми и заведут своих детей.

Я пыталась убедить вас обоих проводить больше времени вместе. Однако с годами осознала, что никто из вас этого не хочет. Ваша работа победила. У вас не осталось общих интересов, кроме детей. Тогда я решила поговорить со Стюартом отдельно.

– Тебе нужно поработать над своим браком, сынок, – сказала я.

Он выглядел смущенным:

– Не говори глупостей, мама. У нас с Поппи все в порядке.

Мой мальчик никогда не показывал своих чувств. Но я хочу, чтобы ты понимала – это не значит, что он бесчувственный внутри.

Я не считала, что Стюарт из тех, кто засматривается на других женщин. Но никогда не знаешь наверняка. Порой я с детьми заглядывала в клинику «просто поздороваться с папочкой», но на деле напомнить его привлекательной ассистентке, что у него есть семья. И я забеспокоилась, услышав, как он разговаривает с какой-то женщиной, с которой вместе пишет статью.

«Джанин!» – не раз слышала я, когда Стюарт брал трубку. Он говорил это таким тоном, будто явно рад ее слышать. Совместная деятельность способна сильно сблизить людей.

Конечно, ты можешь спросить, откуда мне это знать, ведь я бросила свою последнюю работу много лет назад, когда родился Стюарт. Но мы обсудили этот вопрос на одном из моих занятий по психологии. Работа может быть таким же серьезным соперником в браке, как другая женщина или другой мужчина. А моим Стюартом движет стремление к успеху. Желание стать известным. Я виню в этом Джока и себя. Все детство сына мы твердили ему, как важно «чего-то добиться». Мечтали, чтобы у него появились возможности, которых у нас не было. Но, полагаю, Стюарт воспринял это как приказ работать, работать, работать.

Ты такая же, Поппи, уж извини за прямоту. Я почувствовала твою боль, когда ты сказала мне, как сильно хотела стать актрисой, но не сумела. Разбитые мечты ранят не хуже разбитого стекла. Позднее я прочитала в журнале статью о женщине, которая сделала карьеру в кино в качестве «королевы эпизода». Ты помнишь этот разговор?

«Почему бы тебе не создать агентство, помогающее статистам найти работу?» – предложила я. Я напоминаю об этом не для того, чтобы подчеркнуть свои заслуги. Наоборот. Это – моя вина. Если бы я не подталкивала тебя к карьере, ничего бы не случилось. Вы со Стюартом не жили бы раздельной жизнью.

И ты, возможно, даже не взглянула бы на другого мужчину. А теперь видишь, к чему это нас привело. Мое сердце обливалось кровью за тебя, Поппи, когда пришлось выслушивать подробности всего этого в суде. Мне хотелось задушить ту прокурорскую стерву. Взять тебя за руку и стащить с трибуны. Это было просто несправедливо.

Я знала о твоем романе с Мэтью Гордоном еще раньше тебя самой, Поппи. Я заподозрила сразу же, как только ты вернулась с той рабочей рождественской вечеринки. У тебя было такое же выражение лица, как у меня, когда после встреч с Гэри я смотрелась в зеркало.

Но настоящей измены пока не произошло. По крайней мере, так мне показалось. Тогда в тебе еще не ощущалось вины. Это было больше похоже на некие флюиды. Новая жизнь в твоих глазах. Волнение. Предвкушение любви. Манящей. Всепоглощающей. Безрассудной. Способной на все.

И вот тогда я поняла, что мы в беде.

Зачем Мэтью приехал к отцу? Чтобы сделать ему что-то плохое? Нет, разумеется, нет. Или я слишком наивна? Вероятно, он просто пытается выбить меня из колеи. Если так, то ему это удалось. Одновременно я лихорадочно размышляю над другой проблемой. Как мне заплатить ему деньги, не сообщив об этом Стюарту? Должен быть какой-то выход.

Неожиданно меня осеняет. Я скажу мужу, что мне нужно воспользоваться средствами с нашего личного счета, чтобы урегулировать претензии Дорис. Притворюсь, будто она требует пятьдесят тысяч фунтов. Это чересчур много, но ведь все слышали о людях, которые просят сумасшедшие суммы в качестве компенсации за самые незначительные вещи.

Конечно, остается вопрос о том, как я на самом деле расплачусь с Дорис. Но это может и подождать. Должно подождать.

Я провожу дома мучительный час (так нервничая, что не могу даже проверить свою электронную почту) в ожидании, когда Бетти вернется домой с занятия по медитации.

– Мне нужно снова навестить отца! – кидаюсь я к ней, как только слышу щелканье ключа в замке. – Я только что разговаривала с ним, и голос у него не слишком здоровый.

– Боже. – Она хмурит брови. На милом, добром лице озабоченное выражение. Раньше я считала, что прекрасная кожа Бетти почти неподвластна возрасту. Свекровь клянется, что это благодаря маскам для лица из авокадо и йогурта, которые она делает сама. Но в последнее время у нее появились морщины на лбу.