Урбанизм предполагает концентрацию прибавочного продукта (как бы мы его ни определили) в некоторой версии города (будь то окруженный крепостной стеной поселок или расползающийся современный метрополис). Поэтому урбанизм ведет к появлению достаточно выраженной экстенсивной пространственной экономики, необходимой для увеличения географической концентрации социального прибавочного продукта (как угодно определенного). Ценообразующие рынки не могут работать, например, на отдельных территориях и требуют эффективной экономической интеграции всего пространства, чтобы выполнять свою роль. Пространственная интеграция экономики, эволюция ценообразующих рынков и развитие урбанизма, следовательно, тесно взаимосвязаны необходимостью создавать, пускать в оборот и концентрировать общественный прибавочный продукт. Чтобы урбанизм выжил как социальная форма, должна сформироваться и поддерживаться пространственная экономика. Расширенное воспроизводство и изменение масштабов в урбанизме также требует расширения (географического) или интенсификации пространственной экономики. Потоки товаров и услуг, циркулирующие в пространственной экономике, являются материальным выражением того процесса циркуляции прибавочной стоимости, который ведет к ее концентрации. Такая концепция пространственной экономики более продуктивна, чем традиционная, принятая в географии и регионоведении, основывающаяся на представлениях Адама Смита о том, что все может быть объяснено ненасытным потребительским спросом и взаимными выгодами от торговли. Поэтому она более пригодна для разработки модели урбанизированной пространственной экономики как средства для производства, извлечения и концентрации прибавочного продукта. Предложения, выдвигаемые либеральными политиками типа Джона Фридмана (Friedmann, 1966; 1969), предусматривают в качестве условия экономического роста в малоразвитых странах создание «эффективного пространства», в котором продукты и люди могут быть организованы в иерархической форме урбанизма: определенно, эта политика породила бы форму пространственной организации, которая служила бы лишь для повышения уровня эксплуатации и создания необходимых условий для эффективного и неизбежного извлечения еще большего количества прибавочного продукта для максимальной выгоды империалистической власти (см.: Frank, 1969).

Политика более эффективной организации пространства не может принимать в качестве само собой разумеющегося результата получение взаимной выгоды для каждого. При капиталистической форме экономической и социальной организации, можно сказать с почти полной уверенностью, результат будет совершенно обратным.

Взаимоотношения между городами и прибавочным продуктом могут быть в целом описаны следующим образом:

Определения

Тезисы

Нам осталось рассмотреть взаимоотношения между способами экономической интеграции, производством общественного прибавочного продукта и разными формами урбанизма. Чтобы преуспеть в этом, необходимо осознать, во-первых, что определенный способ экономической интеграции может принимать достаточно разнообразные формы и, во-вторых, преобладание одного способа экономической интеграции не исключает постоянного или временного присутствия других способов (см. выше подраздел «Способы производства»). Последнее утверждение подталкивает нас к концепции «соотношения влияний», которое оказывают разные способы экономической интеграции в определенный исторический период. Соответственно, мы можем интерпретировать исторические формы урбанизма, оценивая соотношение влияния разных способов экономической интеграции в определенное время и изучая формы, порождаемые этими способами в конкретный период. Здесь есть двоякое затруднение. Во-первых, термины «реципрокность», «перераспределение» и «рыночный обмен» не имеют четких формулировок, но, как и многие другие рассмотренные нами концепты, определяются в соотношении с другими понятиями; их смыслы не могут быть определены вне контекста, частью которого являются взаимоотношения между ними (например, мы можем говорить о реципрокности и в первобытном, и в капиталистическом обществах, но в последнем случае это будет лишь бледная копия оригинальной версии). Во-вторых, «урбанизм», если уж втягиваться в бесконечные препирательства по поводу этого термина, также не может похвастаться универсальным и устойчивым значением, которое сгодилось бы для любого общества и исторического периода. Поэтому мы здесь пытаемся соотнести две группы взаимоопределяемых терминов, что было бы неразрешимой задачей, если бы и урбанизм, и способ экономической интеграции не представляли собой разные аспекты одной и той же социальной и экономической организации. Другими словами, они сами помогают нам определить друг друга. Мы не можем объяснить урбанизм произвольным образом, выводя его из определенного способа экономической интеграции. Но мы можем анализировать характерные свойства определенного способа интеграции для того, чтобы высветить и лучше понять качественные характеристики урбанизма.