– Вижу, вы успели обдумать сию проблему… – В словах можно было услышать одобрение. Интонация не давала оснований для подобного вывода. – Так что готовьтесь к выходу в море, но, разумеется, по окончании ремонта «Херсонеса». Ваш экипаж может отдохнуть. Желаете ещё что-то сказать?

– Ваше превосходительство, насколько мне известно, капитан-лейтенант Руднев подал представление на ордена и кресты для команды «Херсонеса». Считаю долгом поддержать его. Также имею представление для команды «Морского дракона», вот бумага.

– Представление к наградам от капитан-лейтенанта Руднева у меня уже имеется.

После этого говорить было уж совсем не о чем. Семаков козырнул и покинул кабинет. У него ещё осталось много дел.

Маэрские оружейники этого заказа не получали. Скорее, то было задание на разработку. И по окончании работ таковую представили.

Внешне оружие выглядело как скорострельная винтовка-переросток. Калибр составлял два маэрских дюйма (впрочем, рядом лежал ствол меньшего калибра, в полтора дюйма). Но оба были заметно длиннее по сравнению с обычной скорострелкой. Необычно выглядели пули: они несильно, но блестели, следовательно, были сделаны не из свинца.

Разумеется, собравшиеся желали объяснений. Они их получили.

– По просьбе военных мы создали оружие, способное поражать цели на расстоянии полутора миль и защищённые деревянной обшивкой… – Это был толстенный намёк на морское предназначение. – Обращаю внимание: винтовка вместе со станиной плохо приспособлена для переноски. Общий вес равен шестидесяти фунтам, не считая боеприпасов. Меньше никак нельзя: отдача весьма велика. Её можно гасить телемагией, но это заметно удорожает производство. Испытания показали, что вот эта пуля диаметром полтора дюйма пробивает насквозь сосновый щит в ярд. Пуля увеличенного размера пробивает такой же щит, изготовленный из самого лучшего дуба. От чисто свинцовых мы отказались ввиду их худшей бронебойности, если можно так выразиться; вместо того мы сделали пулю со стальной оболочкой толщиной в две десятых дюйма, остальное – свинец. Для подачи пуль разработали специальную металлическую цепь из плоских звеньев, вот она. Что касается кристалла…

Судя по рассказу, разработка являлась воплощением мечты военных моряков. Но вопросов она вызвала немало, и первым был о цене.

Новая скорострелка оказалась ожидаемо дорогой, примерная себестоимость её составила примерно двадцать три золотых. Пули также не отличались дешевизной – семьдесят пять сребреников за штуку. И это применительно к малому калибру; пули увеличенного размера обошлись бы ещё дороже. Правда, глава оружейников тут же отметил, что оптовая скидка может быть весьма существенной.

Наиболее каверзный вопрос задал полковник Тарек:

– Могу представить, что в течение некоторого времени боеприпасы подлежат хранению. Также возможно кратковременное хранение их в трюме корабля, то есть в сыром месте. Чем можно предотвратить появление ржавчины?

Оружейники переглянулись. Видимо, о таком они не подумали. Отвечал мастер Валад:

– Хороший слой плотной смазки предохраняет сталь надолго. Однако её перед боем надлежит удалять, и это может оказаться не вполне удобным. Но есть и другое решение. Железная руда с примесью хрома даёт возможность выплавить нержавеющую сталь. Конечно, она обойдётся дороже – и по возрастанию стоимости доставки, и по трудности обработки. Зато смазка может вообще не понадобиться.

Полковник кивнул в знак понимания.

Дискуссия продолжилась. В результате собрание приняло резолюцию: разработку не бросать, недостатки как самой винтовки, так и боеприпасов надлежит устранить.

Про себя же Сарат решил, что ещё совсем не факт, что это оружие земляне купят.

В Севастополе происходило совсем другое собрание. Председательствовал на нём не адмирал Нахимов (он был занят), а капитан первого ранга Ергомышев. Присутствовали также только что получивший это звание капитан первого ранга Бутаков, капитан второго ранга Семаков и капитан-лейтенант Руднев.

Как водится, первым заговорил председательствующий:

– Владимир Николаевич, Иван Григорьевич, извещаю вас, что нами получены свежие сведения о французских плавучих батареях. Спасибо за это графу Кржижановскому и его болтливым соплеменникам, проживающим во Франции. Впрочем, наши люди подтвердили сообщение. Итак: постройкой готовы три бронированные плавучих батареи, хотя слово «броненосцы» представляется более уместным. Известны их названия: Lave, Devastation и Tonnante. Ходовые испытания лишь предстоят, но кораблестроители гарантируют скорость не более пяти узлов. Принято решение, что от берегов Франции к Севастополю их доставят буксировкой. И вот ещё: на пожары от ваших гранат можете не рассчитывать. Палуба бронированная, ничего горючего на ней нет, даже мачт, и более того: бимсы на двух броненосцах также сделаны из стальных балок.

– Почему не на всех? – поднял брови Бутаков.

– Как полагаю, просто не хватило материала. Но вернёмся к нашим броненосцам. Что предполагаете делать, господа?

Семаков послал Рудневу красноречивый взгляд. Тот прокашлялся и начал:

– Осмелюсь предположить, что вряд ли на броненосцах большой запас угля. Следовательно, переход будет осуществляться с холодными котлами. Если мачт нет, то никоим образом нельзя дать ход быстро. Три четверти часа на разогрев котлов – это самое меньшее, а час – скорее всего. Плавучие батареи в течение этих трёх четвертей часа не смогут поддержать своих ядрами. На месте вражеской эскадры я бы бросил эскортирующие корабли вперёд защищать броненосцы. Имею в виду: бросил в сторону атакующих. Нам с Владимир Николаевичем в первую очередь надобно будет вывести из строя сопровождающую эскадру. Линейных кораблей там быть не должно, они все в Балаклавской бухте…

При этих словах Бутаков поморщился, но без слов.

– …И как думаю, мы справимся с фрегатами или даже с пароходофрегатами. Уж они-то от пожара не защищены. А там… когда дело дойдёт до плавучих батарей, то целить сначала надо по трубам. Это слабое место, даже при отсутствии прямых попаданий их сомнет или снесёт. Скорость этих корыт и без того мала, а упадёт ещё больше. И ещё тактический момент: надобно гранатами бить по одному месту палубы. Железные листы приделаны заклёпками, и те могут не выдержать. Атаковать нам лучше с одному стороны. Манёвренность у этих броненосцев, мыслю, скверная, так что у них выключится из боя примерно половина артиллерии.

– Имеете добавить что-либо, Владимир Николаевич?

– Так точно. По моему мнению, нашим двум кораблям потребны совместные учебные манёвры. У меня и Ивана Григорьевича должно быть полное представление о возможностях друг друга. Учения со стрельбой также полезны были бы. Но ещё того более нужна совместная атака на противника в отсутствие означенных плавучих батарей. Практика-с! Что касается тактики, то её ранее изложенные принципы кажутся мне здравыми.

– Григорий Иванович, прошу высказаться.

Капитан Бутаков поднял взгляд: