– Нет проблем, я попрошу Безглазого Ужаса. Он обожает писатькровью на стенах. Ваши гости будут приятно удивлены! – кивнул главаТибидохса и, не обращая больше на судей внимания, подозвал к себе питекантропа:– Тарарах, слышал про одиннадцатого игрока? Беги и все устрой! А я к Соловью!

– Куда? – не понял питекантроп.

– ТАРАРАХ! – крикнул академик.

Питекантроп взглянул на него и, хлопнув себя ручищей по лбу,помчался разыскивать Таню. А Сарданапал с Медузией кинулись к Соловью. Тренерсборной сидел на скамье и угрюмо смотрел на поле, где Холодрыжник и Санта-Клаусгрубо подрезали Кузю Тузикова, а Снежная Гурия норовила ненароком превратитьсвоего тезку Гурия в сугроб, но никак не могла попасть в него фиолетовойискрой. Обледеневшая метла Пуппера вычерчивала в воздухе удивительные фигуры.

Единственный из полярных духов, кого игра не интересовала,был Снеговик. Вместе с тибидохской снежной бабой он прыгал по полю, да так, чтокомья их подскакивали и менялись местами. Вокруг них тучами роилиськупидончики, одетые в шапки-ушанки и валенки, и осыпали Снеговика и снежнуюбабу золотистым дождем стрел.

– Какие они забавные, эти снеговички! Клепочка, кисик, ты бымог любить меня так же сильно? – мечтательно спросила Милюля.

Поклеп Поклепыч, рядом с которым было немало любопытныхушей, смущенно прокашлялся.

– Видишь ли, дорогая, кгхм… я считаю, главным в отношенияхдолжно быть чувство долга. Вместо того чтобы прыгать, как молодые ослы, пополю, они могли бы, скажем, составить брачный контракт или обговорить семейныеобязанности, – сказал он.

Русалка вздохнула и нырнула в бочку.

– Точно, самое время договориться, кто будет летомразмораживать холодильник (для снеговиков это главное), и заверить этумакулатуру у нотариуса… Скучный ты, Клепа, тухлый какой-то! Уплыву я оттебя! – пробулькала она.

Академик коснулся плеча Соловья. Тренер очнулся от задумчивости,только теперь заметив Сарданапала.

– Я подаю в отставку… Тибидохсу нужен новый тренер. Тытолько посмотри на наших! Можно подумать, это их первый драконбольныйматч! – с горечью сказал он.

Академик ободряюще улыбнулся:

– Не бери в голову, не все так и скверно! Они делают все,что могут, но сегодня тридцать первое… Кроме того, у полярных духов оказалсялишний игрок.

– Вот оно как! Это, скорее всего, Ознобич… – ничуть неудивившись, кивнул О. Разбойник.

– Ознобич? Откуда ты знаешь?

– Я помню его по прежним матчам. Шустрый парень, такихобычно не исключают из основного состава. А сегодня его почему-то не быловидно. Похоже, Мороз решил подстраховаться. Он ведь тоже не промах – этотдедульник с румяными щеками.

– Соловей! Мы тоже должны выпустить одиннадцатого игрока!

– Кого? – язвительно воскликнул О. Разбойник. –Может быть, посадим на пылесос Шурасика? Спасибо, с меня пока хватаетПопугаевой и Склеповой!

– Ты знаешь, о ком я… У нас есть игрок, который может помочьПупперу! – сказал Сарданапал.

Соловей упрямо покачал головой:

– Гроттер? Ни за что! Когда на поле Пуппер, она превращаетигру Древнир знает во что! Опять будет оберегать его от драконов и снежинок!Лучше уж выпустить на поле Гломова. У меня в раздевалке есть прекрасный отбойныймолоток с реактивным двигателем. Хранил специально для таких душевных случаев.В повороты вообще не вписывается, зато уж, если протаранит, мало не покажется.

– СОЛОВЕЙ! Опомнись! Нам нужна Таня! Никто больше не сможетпереломить ход матча при таком разгромном счете, и тебе это, клянусь,известно! – с напором сказал Сарданапал.

Тренер отвернулся.

– Я не буду просить ее! Драконбол – это не институтблагородных девиц, – проворчал он.

– Вот упрямец! Ты что, не понимаешь, что из-за твоегоупрямства мы проиграем! Тебе не надо будет никого просить! Она ужездесь! – Сарданапал оглянулся.

Тарарах был уже совсем близко. Через правое плечо у негобыла переброшена Таня, а в левой руке он нес футляр с контрабасом.

– Вот она, ваша посылочка! Сама идти не желала! То да се,всякие женские фокусы! Ну не умею я с женщинами обращаться… Чем, думаю,упрашивать, так доставлю! – добродушно пробасил он, опуская Таню на ногирядом с академиком.

Соловей и Таня исподлобья уставились друг на друга.

– Я не хотела идти! – пробормотала Таня.

– И упрашивать не буду! Вот еще штучки! Позовите кто-нибудьГуню! – поморщился тренер.

Сарданапал с Тарарахом переглянулись. Тарарах, схватив Танюи Соловья за руки, почти силой подтянул их друг к другу.

– Что за идиотизм? – крикнул Тарарах. – Там, наполе, наших громят, а они тут щеки дуют! Я вам покажу Гуню! Миритесь!

– Нет! – разом воскликнули Таня и Соловей О. Разбойник.

– Кому говорю, миритесь! А то лбами столкну! Что за дела:что старый, что малый! – сердито крикнул Тарарах, силой сводя вместе ихруки.

Они упрямились, но вырваться у питекантропа было так женереально, как остановить за хвост летящего дракона. Таня почувствовалашершавую ладонь Соловья, а потом очертания тренера неожиданно сталирасплываться. Девочка перестала вырываться и, чтобы никто не увидел ее слез,сделала единственное, что было возможно в этих обстоятельствах, –уткнулась лицом в грудь Соловью. Как же она все-таки соскучилась по этомустарому разбойнику!

– Девчонка, клянусь волосом Древнира! Глаза на мокромместе!.. Бери контрабас и марш на поле! – услышала она знакомый, скрипучийголос.

Тарарах вложил Тане в одну руку гриф контрабаса, которыйтолько что заботливо вытащил из футляра, а в другую смычок.

– Ну вот, готово! Надеюсь, без нот ты как-нибудь обойдешься!Давай, девочка, покажи этим холодрыжникам, кто главный в курятнике! –напутствовал он ее.

Оглянувшись на Соловья, Таня шагнула было к куполу, но тутстарый тренер снова окликнул ее:

– Погоди!

Таня остановилась.

– Где ты раньше-то была?.. Разве ты не понимаешь, что командеТибидохса без тебя никуда? Никакие Пупперы нам не помогут, если мы сами себе непоможем! Я рад, что ты вернулась, Чумиха меня побери… А теперь марш, марш!Задай этим полярным совам! – видно, рассердившись на себя за свой минутныйпорыв, крикнул Соловей.

Мутная слеза вытекла из слепого глаза Соловья О. Разбойникаи скользнула по рассечененной длинным шрамом щеке. Но Таня этого уже не видела.