С медицинской точки зрения секс рассматривался в терминах четырех телесных жидкостей. Считалось, что мужское семя возникало в организме в результате естественного процесса пищеварения. При третьем этапе процесса часть крови, не нужная для поддержания физического здоровья и функций организма, в яичках превращалась в сперму. Не существовало единого мнения о женской сексуальности. Некоторые считали, что в организме женщины кровь поступала в утробу матери для ребенка, которого она может зачать, а если зачатия не происходило, кровь естественным образом ежемесячно вытекала из организма. Другие полагали, что, хотя часть крови выполняла эту функцию, несколько драгоценных капель попадали в яичники и образовывали «женскую сперму». Сексуальный аппетит связывался с едой и особенно — с красным мясом, сахаром и вином, которые считались самыми питательными продуктами. Те, чей баланс телесных жидкостей был наиболее близок к сангвиническому, или кровяному, вероятно, имели наибольший сексуальный аппетит. Это убеждение особенно связывали с молодыми мужчинами, с теми, у кого были каштановые волосы и румяное лицо. Времена года также могли влиять на сексуальное желание. В холодные месяцы люди одеваются тепло, и тело естественным образом закрывает поры кожи, удерживая тепло, что, в свою очередь, приводит к лучшему, более полному процессу пищеварения. Улучшенное пищеварение приводит к увеличению объема крови, что дает яичкам больше топлива для работы и повода для выхода спермы. Желающим потушить огонь похоти советовали питаться умеренно, избегать красного мяса, не надевать на себя слишком много одежды, не укрываться покрывалом, а, наоборот, позволять прохладе вызывать легкую дрожь. Полезной считалась и тяжелая физическая работа, которая забирает кровь из яичек, чтобы подпитывать мышцы. На помощь целомудрию всегда приходила и молитва.

Во взглядах на анатомию врачи принадлежали к двум непримиримым лагерям. Одни считали, что женское чрево — это просто поле, в которое попадало мужское семя, оно только питало растущего ребенка, но не создавало его. Были и те, кто полагал, что зачатие требует смешения мужского и женского начал. Все медики сходились на том, что мужские половые органы состоят из полового члена и яичек. Преобразованию крови в сперму в яичках способствовало «трение», и, когда они заполнялись, а мужские мысли в обществе женщины обращались к похоти, его член раздувался от внутреннего ветра («ветрообразующие» продукты, такие как бобы, часто были предметом непристойных шуток). Нормальным размером пениса считались восемь или девять дюймов. Считалось, что крайняя плоть, описанная как «двойная» и «подвижная» в «Сокровищнице англичанина» (The Englishman’s Treasurie, 1587) Томаса Викария, помогала собрать семя, чтобы «тестикулы его выбросили; что доставляло большое удовольствие в процессе». Считалось, что удовольствие имело основополагающее значение для способности мужчины к деторождению, а крайняя плоть усиливала это удовольствие, обеспечивая быстрое и обильное семяизвержение. Обрезание для людей тюдоровской эпохи было ересью.

То, как предположительно работала сексуальная анатомия, сказывалось и на сексуальном поведении. Возможно, наиболее важной для многих людей была идея, что правое и левое яичко давали разное семя. Считалось, что правое яичко получало кровь непосредственно из сердца, так что это с большей вероятностью оказывалось «мужским семенем», в то время как левое яичко, при более слабом кровоснабжении, скорее всего, давало «женское семя». Поэтому пара, желающая зачать мальчика, может повысить шансы на успех, если во время полового акта левое яичко будет перевязано лентой, что предотвратит проникновение «женского семени».

Неразбериха, окружающая женскую анатомию, наводила некоторых на мысль о пассивной роли женщины в половой жизни: они считали, что наслаждение женщины во время акта просто готовило почву в ее утробе к попаданию мужского семени; а те, кто признавал необходимость женского семени для зачатия, полагали, что одного ее удовольствия было достаточно для стимулирования выхода этого семени. Те, кто считал, что у женщины есть семя, полагали, что женские гениталии повторяли форму мужских, просто находились внутри тела, а не снаружи. Если мужское семя называли горячим, белым и густым, то женское описывали как более жидкое, холодное и слабое.

В отношении брака церковь делала особый акцент на роли секса в деторождении. Благочестивых и нравственных людей поощряли использовать сексуальные практики, способствующие зачатию, и если зачатие требовало женского оргазма, то пара, которая уделяла время и внимание удовольствию обоих, выполняла Божью работу. На сексуальные позы также влияли медицинские теории. Подобно представлению о том, что правое яичко, получающее более чистую кровь, производит мужскую сперму, правая часть матки считалась более восприимчивой к мужскому семени. Так что сохранение надлежащей позы во время полового акта, когда семя естественным образом попадало на нужную сторону матки, считалось еще одним определяющим фактором для пола потенциального ребенка. А если бы пара вступила в половую связь стоя, то семя, несомненно, просто попало бы на основание матки и стекло после завершения. Само собой, секс стоя считался, таким образом, морально предосудительным занятием, но был популярен среди тех, кто вступал в незаконную связь, ибо считалось, что такая поза предотвратит нежелательную беременность. Кроме того, у господства медицинской ортодоксии было еще одно крайне негативное последствие: если женщина беременела, то считалось, что секс, приведший к зачатию, произошел по обоюдному согласию и был приятным для женщины; обвинение в изнасиловании тогда предъявить было невозможно.

Были широко распространены слова и выражения, относящиеся к сексуальной жизни, хотя были и те, кто не мог их произносить из-за своей высокой чувствительности и стыдливости. Кристофер Лэнгтон в своем руководстве 1545 года по анатомии человека заявил, что не собирается упоминать половые органы, поскольку не хочет разжигать умы «распутной молодежи». Другие печатавшиеся авторы подбирали слова с осторожностью и использовали ряд эвфемизмов, но из некоторых сплетен становится ясно, что язык улиц был куда менее сдержанным, а стихи, распространявшиеся в частных рукописях среди мужчин при дворе, часто были открыто и подчеркнуто сексуальными. Например, Томас Нэш в рукописи, которая долгое время, до 1598 года, ходила по рукам образованных джентльменов, пишет:

И хотя речь идет о встрече с проституткой, это — история обоюдного удовольствия, описанная очень подробно и ярко.