— Как там твой родитель? — вежливо поинтересовался я.

— Он что, он как всегда пьет. Ты, я слышала, со Свеном познакомился?

Свенами на Руси называли шведов, так что национальная принадлежность моего нового знакомого стала прорисовываться.

— Познакомился, — сознался я.

— Смотри! — предупредила Наташа, не уточнив, куда мне нужно смотреть.

— Как он сюда попал? — как бы между прочим поинтересовался я.

— Кто?

— Ну, этот, Свен.

— Какой свен?

— Ты только что спросила, познакомился ли я со свеном, — терпеливо объяснил я.

— Ах, не знаю я ничего! — плачущим голосом воскликнула Наташа. — Отец велел тебе к нему прийти!

— Скажи, что я устал и ложусь спать.

Боярышня посмотрела на меня своими прекрасными глазами. Рассмотреть, что в них таится, при слабом освещении было невозможно, но то, что они необычно грустные, я увидел.

— Пойди ты к нему, — попросила она, — он пьяный и все равно не отстанет… Теперь уже все равно, — добавила она.

От ее недавней наглой самоуверенности не осталось и следа. Девушка казалась тихой и очень печальной.

— Наташа, — сказал я и взял ее за руку, — объясни, что здесь происходит?

— А ты еще сам не понял? — вопросом на вопрос ответила она.

— Нет, и меньше всех я понимаю тебя. Зачем тебе вдруг понадобилось сюда возвращаться?

— Я думала, ты уже догадался. Они меня заставили!

Я по инерции хотел спросить: кто и когда, но не спросил.

Теперь, после ее подсказки, догадаться, как могли развиваться события после первого похищения, было не ахти как сложно. И вообще было похоже, что все последнее время мною манипулировали и направляли туда, куда нужно было то ли бывшему боярину, то ли загадочному шведу, а я только и мог что сердиться на Наташу и подозревать ее во всех женских пороках и слабостях.

— Ты можешь рассказать, что здесь происходит? — тихо спросил я, низко наклонившись к ее лицу.

Она не ответила, только отрицательно покачала головой.

— Ладно, пойдем к твоему отцу, буду разбираться на месте, — решил я. Ситуация и раньше мне не нравилась, а теперь и того меньше.

— Я тебя провожу, — сказала девушка, — только постарайся быть осторожным.

Об этом меня предупреждать было не обязательно. Если бы я не был всегда начеку, то давно окончил бы свои похождения самым плачевным образом.

Оставив Ваню в тереме, мы спустились по утлой, скрипучей лестнице вниз. В большой комнате первого этажа никого не оказалось. В доме было тихо, и я удивился, как безбуйно «гуляет» боярин со своей многочисленной пьяной челядью.

— Он не здесь, — остановила меня девушка, когда я направился во вторую комнату господского дома, — батюшка в разгуляй-избе.

О Разгуляй-поле я слышал, почему бы тогда не быть такой же избе?..

— Где это? — спросил я.

— Там, — ответила она, махнув рукой на входную дверь. — Мне туда входить нельзя, но тебя провожу.

Мы вышли на залитый лунным светом двор. Ночное светило было в своей полной фазе, так что светло казалось почти как днем. Мне хотелось как-то приободрить девушку, приласкать. Мое недавнее раздражение прошло без следа, и теперь я испытывал к ней почти прежние чувства. Мне показалось, что она поняла, о чем я думаю, и отрицательно покачала головой.

— Нет, не нужно, за нами все время следят, — совсем тихо, хотя во дворе кроме нас никого не было, сказала она.

— Быстро расскажи все, что ты знаешь о Свене? — так же тихо попросил я.

— Почти ничего, он приехал полгода назад и с тех пор все время с отцом. Он какой-то, — она не нашла подходящего определения и слабо взмахнула рукой. — Мне он не нравится.

«Мне тоже», — подумал я. Хотя после нашей странной прогулки иностранец стал казаться довольно примитивным типом, но интуиция подсказывала, что лучше держаться настороже.

Так тихо и почти односложно переговариваясь, мы продвигались вглубь двора, куда-то к задней его ограде. По большой огороженной территории без понятной на первый взгляд системы были разбросаны разной величины и назначения строения: амбары, сараи, рига, хлев, коровники и конюшни. Определить назначение построек можно было только приблизительно, потому я зря не ломал себе голову, больше смотрел по сторонам, на всякий случай запоминая местность.

Между тем мы миновали хозяйственные строения и вышли к задней стороне тына, окружавшего усадьбу. Наталья неожиданно остановилась.

— Теперь иди по этой тропе и там увидишь избу, батюшка в ней. Только будь осторожен, — добавила она и чуть прижалась ко мне бедром. Я попытался ответить на незаметную ласку, но девушка уже круто повернулась и быстро пошла назад. Я остался один.

Впереди метрах в пятидесяти виднелось строение, напоминающее обычную крестьянскую избу. Я не спеша направился в ту сторону. Никаких тревожных предчувствий от предстоящей встречи с Требухиным у меня не было. Тем не менее, я на всякий случай проверил, как легко из ножен выходит кинжал. Другого оружия у меня с собой не оказалось.

Вблизи изба оказалась обычным примитивным строением, без окон и сеней. Я без стука открыл низкую, высотой не больше полутора метров дверь и, нагнувшись, вошел внутрь. Здесь оказалось шумно и чадно. Я даже сразу не разобрался, как устроен этот вертеп пьянства и разврата. Впрочем, с «развратом» я погорячился. Женщин тут не оказалось. Вокруг большого прямоугольного стола сидели только мужчины. Как обычно в большик компаниях, стоял общий гул голосов. Моего прихода никто не заметил. Гости оживленно разговаривали между собой и нимало не беспокоились, что их могут подслушивать.

Требухин сидел во главе стола в кресле с высокой спинкой, вероятно, символизирующей трон, и что-то втолковывал застывшему над серебряной тарелкой шведу, или кто он там был на самом деле. Я направился прямо к ним, не обращая внимания на остальных собутыльников.

— Вот и окольничий! — воскликнул Требухин, наткнувшись на меня мутным, осоловевшим взглядом. — Садись с нами, гостем будешь!

То, что он сам же просил меня прийти, бывший боярин уже явно забыл. Но, как тотчас выяснилось, это помнил Свен.

— Хорошо, что вы не отказались разделить с нами застолье, — сказал он, зачем-то внимательно осматривая меня с головы до ног.

Взгляд у иностранца и, правда, был какой-то пронзительный, это я отметил вновь, в хорошо освещенной комнате. Однако подробно разглядеть его мне не удалось. Повинуясь жесту хозяина, сидящий по его левую руку человек спешно подвинулся, освобождая мне место. Я сел и оказался лицом к лицу со Свеном и мог теперь любоваться им сколько душе угодно.

— Налей окольничему, — приказал Требухин стоящему за его спиной стольнику. Тот с низким поклоном наполнил несколько помятый и тусклый, но вполне музейной ценности серебряный кубок,