Мысли Ирода прервал Диофант, назначенный недавно за красивый почерк писарем войска.

– Ты что-то приказал мне? – спросил он, подъезжая к Ироду. – Будь добр, повтори свои слова, за этой вьюгой я ничего не расслышал.

– Нет, ничего, – ответил Ирод. – Оставь меня одного.

Диофант придержал своего коня, и Ирод снова остался наедине со своими мыслями и не перестающим валить хлопьями снегом. Надвинув капюшон плаща еще ниже на лицо, он попытался вернуться к прерванному разговору с Малихом, но мысли его смешались и нить разговора оборвалась.

Снег прекратился так же внезапно, как и начался. Но он почему-то не таял на пробуждающейся после зимней спячки земле, на которой уже зазеленела молодая трава. Ироду вспомнилось далекое детство в родной Идумее, когда он вместе с братьями и соседскими мальчишками лепил снежки и устраивал веселые сражения. Он откинул с головы капюшон и спешился, чтобы, как в детстве, слепить снежок и запустить им в кого-нибудь из своих товарищей. Наклонившись, он сгреб было в ладони белый покров и только теперь понял, что это не снег, а лепестки цветов миндаля, разнесенные ветром. Воины Ирода, объезжая его, с недоумением смотрели на командира. Ироду стало грустно. Снова взобравшись на коня, он подумал: нет, не прав был мудрый Соломон, говоря: «Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было; и Бог воззовет прошедшее». Прошедшее не вернешь. Чему надлежало быть, то стало, а что стало, то отошло к безвозвратному прошедшему.

2

Разведчики, вернувшиеся из Галилеи, сообщили, что гарнизоны, верные Антигону, при известии о приближении армии Ирода стали один за другим покидать города, где были расквартированы, и стягиваться в Сепфорис. Столицу Галилеи, надежно укрепленную еще Иродом в бытность его областеначальником, иудеи и парфяне решили укрепить второй обводной стеной, возведенной внутри города. Значительная часть иудеев, от услуг которых Антигон отказался в силу их возраста и обремененности семьями, покинула города, оставленные до них находившимися там гарнизонами, и попряталась в пещерах, где некогда находили приют разбойники Езекии.

Ирод слушал доклад разведчиков вполуха: он слишком хорошо знал Сепфорис и пещеры в горах, чтобы строить какую-то особую тактику по их покорению. Единственный вопрос, который его интересовал, был один:

– Где Антигон? Мне известно, что он покинул Иерусалим тотчас вслед за нами и находится теперь в Галилее.

Но как раз на этот главный для Ирода вопрос разведчики не могли дать точного ответа. Предположительно, сказали они, Антипатр находится под надежной защитой парфян, но вот где именно, этого не знает никто.

– В качестве царя Иудеи или заложника? – спросил Ирод. Он знал, что Антигон так и не выплатил парфянам обещанные тысячу талантов и пятьсот самых красивых женщин-евреек, и потому парфяне будут стеречь его как зеницу ока до тех пор, пока не получат с него сполна обещанное.

– Это нам не удалось выяснить, – был ответ разведчиков.

Как ни были утомлены солдаты дальним переходом и непогодой, Ирод приказал войску двигаться быстрым шагом. Короткую остановку он сделал в Самарии, где находились на отдыхе направленные туда из-под Иерусалима римляне. Силон опять был пьян. Встретившись с Иродом, он стал жаловаться:

– Твой Антигон ничтожество и лгун. Обещал взять нас на полное довольствие, а сам выдал нам продовольствие всего на один месяц и не заплатил ни обола.

Слова эти насторожили Ирода.

– Разве вина и продовольствия, которым снабжает тебя мой брат Иосиф, недостаточно, чтобы римляне ни в чем не знали нужды? – спросил он.

– Вино, которое выдал твой брат, давно кончилось, а продовольствие, которое он прячет от нас в Иерихоне, поступает к нам с большим опозданием, – ответил Силон. – Поэтому я и принял предложение Антигона, а он, гад, обманул меня.

Продолжать разговор с предателем было бессмысленно. Собираясь уйти, Ирод сказал:

– Если мне удастся свидеться с Антигоном, я передам ему твое неудовольствие.

– Непременно передай! – подхватил Силон, не заметив в тоне Ирода издевки. – И добавь, что если он и дальше будет обманывать меня, я снова соединюсь с тобой, и тогда пусть он не ждет от меня пощады.

Ирод брезгливо посмотрел на Силона.

– Проспись, полководец, – сказал он и вышел на свежий воздух.

«Вот оно, проклятие Малиха, – думал он, возвращаясь к своему войску. – Меня готовы предать все: и иудеи, и римляне».

Нигде больше не задерживаясь, Ирод покинул Самарию и вступил в до боли знакомую ему Галилею. По-видимому, при своем продвижении армия Ирода производила слишком много шума, в результате чего Сепфорис оказался брошен. Парфяне бежали в Сирию, а иудеи рассеялись по окрестным горам. Внутренняя крепостная стена так и не была достроена; всюду были навалены камни, которых не коснулся резец рабочих. Для Ирода так и осталось неизвестным, где скрывается Антигон или прячут его парфяне.

Войско врага с такой поспешностью покинуло город, что оставило в нем огромные запасы продовольствия. Ирод приказал командирам разместить солдат в брошенных домах, а сам отправился в свою резиденцию. Дворец, некогда поражавший гостей своим великолепием, являл теперь жалкое зрелище. Мозаичные полы в крытом дворе были выломаны, а бассейн завален всякой рухлядью. Полы в атрии и мебель во всех комнатах частью сожжены, частью изрублены мечами и топорами. У мраморных скульптур были отбиты головы и конечности, некоторые превращены в осколки, разбросанные по всему дому, а у тех, что уцелели, были отбиты носы. Дубовые панели, некогда украшавшие стены, были ободраны, а оголившиеся стены разрисованы и исписаны скабрезностями. Самое же омерзительное состояло то, что весь дом был заполнен нечистотами, от которых исходила невыносимая вонь.

«Варвары, – думал Ирод, осматривая дом, и удивлялся самому себе: он не испытывал к тем, кто хозяйничал в его доме, ни ненависти, ни гнева. Он вспомнил, какое убогое зрелище явил собою Рим, в котором десятки лет, ушедшие на гражданскую войну, ничего не строилось. – Когда я покончу с Антигоном, первое, что сделаю, это отстрою заново все города Иудеи. Красота должна окружать людей с детства. Иначе они никогда не научатся ценить прекрасное».

При мысли об Антигоне Ирода снова охватила тоска. Где он скрывается, как найти его, чтобы поквитаться с ним разом за все страдания и разрушения, которые он принес стране, за смерть тысяч и тысяч людей, и прежде всего за смерть брата его Фасаила? Неужели Иудея так и будет все воевать и воевать, точно бы жители ее задались целью поскорей приблизить время, когда исполнится реченое Предвечным: «Города ваши сделаю пустынею, и опустошу святилища ваши, и не буду обонять приятного благоухания жертв ваших. Опустошу землю вашу, так что изумятся о ней враги ваши, поселившиеся на ней. А вас рассею между народами, и обнажу вслед вас меч, и будет земля ваша пуста и города ваши разрушены» [158].