Возвращение к жизни было тяжким. Где-то рядом стучали железом по железу и Избор, вспомнивший об опасности, дернулся, чтобы встретить ее как полагается воину, но кто-то грубо уложил его на место. Он не успел понять что тут твориться и руки его ожгло болью. Он вздохнул, что бы крикнуть, но когда грудь наполнилась воздухом забыл обо всех неприятностях — возможность дышать искупала все остальное, тем более что боль быстро стихла и стала незаметной. В сравнении с тем удовольствием, которое он получал наполняя себя воздухом боль казалась мелким неудобством. Мелким и вполне терпимым.

Вместе с воздухом в ноздри залетел запах дыма и левая нога ощутила тепло огня. Вдоволь надышавшись Избор собрал все это вместе и удивился. Он протянул руку, что бы пощупать мир перед собой и узнать куда подевались портки, но не смог поднять рук.

— Ожил! — раздалось над ним. В голосе он уловил смесь восхищения и зависти. — До чего люблю с богатырями дело иметь! Как не трудишься, всегда что-нибудь на завтра останется… Живучие эти богатыри!

— Ничего, — пророкотал другой голос. — У нас не заживется!

Избор открыл глаза. Прямо над ним висело два лица, с интересом разглядывавших его. Их глаза не понравились воеводе. Такими глазами можно было смотреть на полено, которое собираешься расколоть или на овцу, что собираешься зарезать… Ему понадобилось несколько долгих секунд, что бы сообразить что к чему.

«Палачи!» — догадался он. В голове прояснилось и он увидел на стене позади них какие-то клещи для вытаскивания и выдергивания, пилы для отпиливания и еще что-то ужасное, неизвестно для чего… Он сразу сообразил чем это может обернуться для него и потянулся к лицам руками, но руки едва поднялись и опали назад, звякнув железом. Палачи наверху оскалились улыбками.

— Не тужься, богатырь. Кишка треснет.

Тот что стоял левее пошлепал рукой по невидимым цепям.

— Цепи у нас крепкие, заговоренные. Да грузила тяжкие…

Избор на всякий случай еще пару раз дернулся.

— Где я?

Улыбки пропали и лица стали серьезными, чуть не торжественными…

— В уздилище княжеском.

Повернув голову на сколько мог, Избор огляделся. Рядом лежал Гаврила, но он не шевелился, а только дышал. Обежав взглядом страшное место воевода не потерял присутствия духа.

— Бедновато тут у вас. Похвастаться нечем. Только что и есть, что пила да клещи… Друзья мои где?

По лицам палачей пробежала тень обиды и правый и гордо сказал:

— Шутишь… У нас чего только нет. Клещи, дыба… Вон в углу даже Испанский сапог стоит.

— А приятели твои, — вклинился правый, — рядом тут… Не далеко вообщем-то. Тоже бедствуют.

Избор попытался сесть, но не смог. В это раз палачи даже не попытались ему помешать.

— Лежи, лежи… — успокоили его сердобольные собеседники. — Заклятья тебе не пересилить. Мастер клал…

Приподняв голову воевода увидел, что он поперек пояса охвачен железным обручем, а толстая цепь тянется от него к здоровенному железному же шару. Шар хоть и был большим, но уж не таким, что бы он его не смог бы поднять.

«Колдовство, — подумал воевода. — Кругом магия…Хоть сам в волхвы поступай».

Где-то рядом заскрипела дверь и палачи разогнулись. На не понятый воеводой возглас один ответил.

— Да неси все! Потом поделим.

Хотя Избор ничего не спросил он по-доброму объяснил новичку:

— Мешки ваши. Раз вы у нас останетесь, то вещички ваши по обычаю нам останутся.

Заскрипела дверь открываясь и впуская в подвал человека с мешками. У него через плечо висел Изборов халат. Сбросив все это в угол он молча вышел, закрыв за собой дверь.

— Обычай — святое дело, — откликнулся Гаврила, давая всем понять, что он пришел в себя. — Только вот беда. Не разжиться вам на нас.

— Э-э-э-э, — махнул рукой один из палачей. — Мы в этот раз на одном халате столько заработаем, что хоть работу бросай.

Избор быстро спросил.

— А шкатулка?… Там еще шкатулка была…

Палач, что разглядывал халат вздохнул без особого, впрочем огорчения.

— Ковчежец тот не про нас… У него хозяин нашелся. Как принесли, так он его сразу себе забрал. Обещал еще зайти поблагодарить…

В Изборе не успело взрасти отчаяние, как в зале прогремел голос.

— Я вас, сукиных детей, раньше отблагодарю! — и по залу пронесся порыв ветра, всколыхнувший факелы. Палачи поднялись, но не испугано, а как хозяева, усмотревшие беспорядок на своем дворе. За их спинами Избор не видел что происходит, но удивленный возглас Исина, узнавшего голос все расставил по местам.

— Муря!

— Рад, что меня тут еще помнят! — насмешливо сказал колдун. В темноте словно ударил фонтан огня и Изборов халат, поднятый волшебной силой, взлетел в воздух. Полы халата зашелестели и он повернулся, словно невидимый человек, одевший его оглядывался.

— Хоть мы и плохо расстались в прошлый раз, но встретились, пожалуй, еще хуже… А?

У халата не было ни головы, ни лица, но Избор отчетливо представил себе ухмылку колдуна. Самое печальное, что все основания для нее у колдуна имелись — богатыри лежали перед ним связанные словно куры на продажу.

— При чем ту «хорошо» или «плохо»? Главное что вовремя! — отозвался Исин.

Палачи неуверенно переглядываясь шагнули навстречу халату. Один прихватил для пущей уверенности клещи, а другой — железную палку для расплющивания коленей. Два шага — вот что они себе позволили. Гаврила прикинул — получится ли, и согнув ноги, ударил того, что стоял ближе. Кат кубарем покатился со ступенек, но даже не охнув вскочил и поднялся назад.

— Славный удар! — сказал Муря. — По-моему самое время нам договариваться, а?

Разговоры велись через головы палачей и те только поворачивались, следя за разговором и не решаясь вмешаться в него.

— Я еще не знаю с кем договариваться — с тобой или с ними… — сказал Исин. — Вы сперва между собой разберитесь, а уж потом…

На глазах оторопевших от ужаса палачей халат подплыл к куче одежды и вытащил оттуда Гаврилов меч.

— Ох! — сказал колдун. Меч оказался слишком тяжел для старческой руки. Увидев это, палачи пришли в себя. Ужас, что наполнял пытошную стал таким плотным, что выколотил души палачей из пяток куда-то в другое место. Им было страшно, пот покрывал им лица, но ни один, ни другой не собирались сдаваться на милость халата.

— Сквознячок бы какой, — сказал Гаврила со жгучей завистью наблюдая как пот бесполезными струйками скатывается по круглым лицам. — Не сильный, а так чтобы просто воздух погонять.

Давя ногами свой страх палачи мелкими шагами двинулись к Муре. Они подходили все ближе и ближе, а халат стоял опираясь на меч, словно задумался. Со стороны казалось, что старик уснул и палачи осмелели настолько что даже попробовали улыбаться. Их разделяло шагов пять, когда меч выпал из стариковских рук и со звоном запрыгал по полу. Палачи от звука шарахнулись назад, но тут же, осмелев от вида безоружного халата быстрее двинулись к колдуну. Распрямив согнутые страхом спины они подошли почти вплотную, как вдруг из пустых рукавов вылетели две ветвистые молнии. На мгновение Муря стал похож на куст боярышника — сучковатый и колючий и палачи рухнули навзничь.