— Хорошо, тогда пойдем ко мне, — кивнула Аманда, встав с кресла.

— Не пожалеешь? — с тревогой в голосе спросила Маргарет.

— Не знаю, — мысленно ответила я. — Возможно, и пожалею. Но и так все хуже некуда.

— Ну почему же? — возразила она. — Может быть гораздо хуже.

Мы поднялись в комнату Аманды — небольшую и не очень уютную, с бледно- сиреневыми обоями и таким же покрывалом на кровати. Закрыв дверь на защелку, Аманда подвинула кресло к кровати, задернула шторы и включила ночник на тумбочке. Потом сняла с шеи круглый кулон и села на кровать.

— Садитесь в кресло и смотрите на спираль. Не отводите взгляд. Слушайте меня. Я буду считать. На счет десять вы начнете засыпать. На счет двадцать окажетесь в том мгновении, которое предшествовало забытому событию. Все понятно? Вы готовы?

Я кивнула и уставилась на кулон, который Аманда держала так, что свет ночника падал на спираль. Кулон мерно покачивался, и спираль начала плавно сворачиваться и разворачиваться. Меня словно затягивало в сверкающую золотую воронку.

— Один… два… три… — мерно считала Аманда, и я почувствовала непреодолимую сонливость, глаза закрывались, все тело, от головы до пальцев рук и ног, заливало приятное тепло.

— Девятнадцать… двадцать… — голос Аманды доносился откуда-то издалека. — Вы на месте?

Я оказалась в мастерской мистера Яхо. Мы с Тони сидели на лавке у стены, а он — за столом, сжимая в руках кольцо и маленькие щипчики. Только на этот раз время не замедлилось, а остановилось.

— Да, я здесь, — отозвалась я, с трудом шевеля языком.

— Посмотрите по сторонам. В стене должна быть дверь.

— Не вижу, — ответила я, оглядевшись вокруг.

— Смотрите внимательнее, — приказала Аманда. — Она может быть незаметной, но обязательно должна быть.

Приглядевшись, я увидела на обоях прямоугольный контур, словно нарисованный тонко очиненным простым карандашом.

— Кажется, есть.

— Подойдите, откройте дверь и выйдите. Ничего не бойтесь. Смотрите внимательнее. Вы должны увидеть то, что забыли. Не упустите ни одной детали. Я буду спрашивать, вы отвечайте.

Я встала со скамейки — с огромный трудом. Тело стало тяжелым и непослушным, как будто на меня надели скафандр из тугой негнущейся резины. Оно сопротивлялось моим усилиям — так знакомо сопротивлялось! — но все же подчинялось. Коснувшись тонкого контура, я нащупала под обоями щель и подцепила ее ногтями — как корги. Дверь медленно открылась. Я сделала шаг — и исчезла.

— Что вы видите? — из-за тридевять земель донесся твердый и настойчивый голос Аманды, вовсе не похожий на щебет попугайчика. — Рассказывайте!

— Здесь темно. Ночь. Много звезд. Огромная полная луна. Почему-то голубая. Это поле. На горизонте какое-то большое здание. Замок или дворец. Или церковь.

— Что вы делаете?

— Ничего. Меня нет.

— Объясните.

— Я вижу то, что вокруг, но не вижу себя. Не вижу своего тела.

— Хорошо. Кого вы видите?

— Далеко впереди два человека.

— Вы можете оказаться ближе к ним?

Мне хватило одной мысли об этом — и я уже была рядом с ними.

— Да, Аманда, я рядом.

— Вы знаете, кто это?

— Впереди идет Маргарет, держит факел.

— Кто такая Маргарет?

— Леди Маргарет Даннер. Дочь первого графа Скайворта. Только в мужской одежде. Крестьянской.

— Кто еще?

— Не знаю. Старая женщина. Монахиня.

И тут меня словно холодной водой окатило. Этого не могло быть — но нет, я знала, знала это!

— Еще здесь Тони. Мистер Каттнер. Я его не вижу, но знаю, что он здесь.

— Что они делают?

— Ничего. Просто идут по полю. Остановились. Что-то должно произойти. Они должны… мы все должны сделать что-то ужасное. Но у нас нет выбора. To есть выбор был, но…

— Что ужасное, Светлана? — настаивала Аманда.

— Я не знаю! — закричала я в отчаянье.

— Что происходит?

— Они остановились. Монахиня и Маргарет взялись за руки. Подняли руки. У них обеих кольца. Лунный свет падает на камни. Яркая вспышка. Все. Больше ничего. Я снова там, откуда вышла.

Мы с Тони сидели на скамейке у стены, а мистер Яхо тянулся щипчиками к камню в кольце. Время снова замерло.

— Считаю до десяти. На счет десять вы проснетесь и будете помнить обо всем, что увидели. Один… два… три…

Я открыла глаза. Аманда застегнула на шее цепочку кулона и выключила ночник.

— Как вы? — спросила она.

— Не знаю, — я с трудом перевела дыхание. — Голова кружится.

— Сейчас пройдет. Посидите спокойно. Дышите глубже.

Она встала, налила из графина воды и протянула мне стакан.

— Теплая и противная, но все-таки выпейте. Как, получше?

Я кивнула и отдала ей стакан.

— Похоже, Светлана, вы забыли сон. Или видение. Во-первых, вы так и не получили ответа на свой вопрос, ведь так?

Я так же молча покачала головой, которая снова побежала кругом.

— Во-вторых, вы видели то, чего не могло быть на самом деле. Леди Маргарет — это ведь та дама, которая на портрете напротив будуара Люси? Вы не допускаете, что ее призрак пытался вступить с вами в контакт?

Мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание.

— Призрак? Со мной? — прошептала я.

— Возможно, она хотела, чтобы вы сделали что-то. Настолько ужасное, что ваш мозг запрятал это еще глубже, чем сон. Туда, куда простым гипнозом не заберешься. Это кольцо на ее пальце — на портрете, я давно обратила на него внимание. Что, если вы видели какой-то момент из ее жизни? Возможно, какой-то колдовской обряд, связанный с этим кольцом?

— Старая дура! — с несвойственной ей злобой сказала Маргарет. — Света, ты же прожила всю мою жизнь и прекрасно знаешь, что я никогда не ходила ночью по полям с монахинями и не носила мужскую одежду, да еще крестьянскую. Бабушка Невилл выдрала бы меня розгами за одну мысль о чем-то подобном. Не знаю, что ты видела, но я не имею к этому никакого отношения! Какое еще колдовство?!

— Где вы были сейчас? Перед тем как открыли дверь? — поинтересовалась Аманда, закурив тонкую дамскую сигарету.

— У себя в спальне, — быстро соврала я. — Легла спать. Значит, действительно сон.

— И вы не помните, что вам тогда приснилось?

— Нет, конечно.

— А потом? У вас бывало ощущение, что приснился кошмар, но вы его не помните?

— Почти каждую ночь, — пробормотала я, холодея от ужаса.