— Ну блин… — Боб опешил от такой радикальной идеи, а я продолжил:

— Боб, без жратвы и тряпок мы просто сдохнем. Не дойдём. Да и до нашей деревни тут через Иртыш километров пятьдесят по прямой. Беспокойное будет соседство, когда сыны степей одичают.

Но я слишком долго не мог принять решение, и дилемма разрешилась сама собой. Раздались выстрелы из карабина, и один из беглецов упал. А двое подхватили его под руки и скрылись в кустах метрах в пятидесяти от нас, с треском продираясь через молодую поросль.

— А теперь они займутся нами, — верно истолковал мои междометья Боб. — И предъявлять права на хабар нечем.

Я чуть не взвыл от досады. Надо было стрелять, а теперь из-за моей нерешительности сдохнем мы. Хабар нам не вернуть, точно, слишком большая разница в силах. Их там не меньше полутора десятков, и это только тех, кого я вижу. А еще сколько-то может быть в лесу.

И мы сдохнем, тут без вариантов. Мороз крепчает, наступает ночь, усиливается ветер, а мы не жрамши, почти без ничего.

Между тем человек семь двинулись по следам убежавших, и скоро будут совсем рядом. А еще несколько отправились осмотреть трупы, ну и помародёрить.

— Боб, уходим.

Меня душила злость. Боб тоже был явно не в духе. Молча мы подскочили и рванули обратно, по собственным следам.

***

Остановились мы на старом месте. Разваленный фигвам подправили, натянули от ветра клеенку и занавеску. Помогло, правда, мало. Слишком уж они были маленькие. Я снял чехлы и срезал войлок с сиденья УАЗика, чтоб заднице было не так холодно. Боб чуть не спалил подошву сапог, грея промерзшие ноги у костра. Погода ухудшилась, подул ледяной ветер и никого опасного мы не ждали. В такую погоду проще застрелиться самому, чем за кем-то бегать.

Поспать не получилось. Мы мерзли, пытались укутаться в чехлы, полоскали кишки чаем. Голодный желудок завывал в унисон ветру. Я родил идею сходить снова к разбитой технике у Роговки, срезать тент с перевернутого ЗИЛа. Хоть какая-то защита от ветра. Даже на накидки должно хватить, наподобие плащей.

Раскурочил цинку с целевыми патронами, сунул в сидор, а остальные засыпал все карманы так, что штаны стали сползать. Проковырял новую дырку в брюках. Кажись, я тоже тощаю. У Боба боеприпасов осталось с гулькин нос, так что я отдал ему свои, а калаш закопал в снег там же, под ёлкой. Потом, уже из деревни, вернусь и заберу.

Двинулись с утра как только восток начал сереть. Состояние было — ложись да помирай. Боб снова закашлял. Пока срезали тент, покроили на куски, пока Боб сделал себе и мне что-то вроде пончо, пока обходили Роговку, наступила новая ночь. Такая же ледяная и бессонная. Вздремнули по очереди на прихваченном с собой поролоне с машины. На Боба смотреть было больно, осунулся, побледнел, я тоже выглядел не лучше. Лица с непривычки от постоянного нахождения на ледяном ветру обветрило, губы потрескались, иногда кровили. Да и воняло от нас как от бомжей. С рассветом снова зашагали через сугробы на трясущихся ногах.

Как Боб среагировал, я не знаю, но увидели мы друг друга одновременно, буквально на расстоянии в сотню-полторы метров. В какой-то момент друг, шедший впереди, развернулся и чуть ли не пинком отбросил меня в растущие рядом кусты. Я за малым не потерял очки, друг метнулся следом. Тут же затарахтели выстрелы. Пули вжикнули буквально над головой, и я не глядя засадил в сторону стреляющих несколько пуль, чтобы хоть как-то остудить их пыл.

— Это они! — заорал он, пуская длинную очередь в сторону напавших.

— Кто они?! Казахи?!

— Те, кавказцы! Человека четыре!!

Ситуация была аховая. Надо было срочно уносить ноги. Двое из них уже начали нас обходить, пока третий поливал нас и не давал поднять головы. У четвертого, похоже, был гладкий, и он пробирался за кустами вслед за первыми двумя.

Я почти не целясь выстрелил, прижав к земле первого. Боб снес ветки над теми двумя. Следующий мой выстрел был более удачным, и я открыл счёт, снеся удачным выстрелом светлую шапку вместе с куском черепа прямо сквозь ствол деревца, за которым тот наивно спрятался. Семёра всё таки мощный патрон, особенно на таком расстоянии.

В возникшей паузе я скомандовал:

— Боб, ползи в лес, я прикрою, потом ты меня!

Боб не говоря ни слова рванул по лесу, метров через пятьдесят уже из-за ствола дерева обстрелял тех двоих. Я ломанулся к Бобу и чуть дальше, стараясь не дать им нас обойти. Выбитые пулями из деревьев труха, щепки и ветки сыпанули в лицо и за шиворот. Я упал, попробовал перекатиться, но только завяз в снегу. Боб лупил не останавливаясь. Я тоже добавил несколько выстрелов и сменил магазин. Боб почти на карачках пронесся мимо меня и снова упал на дерево. Всё повторилось, но в оркестр добавились выстрелы гладкого. Картечь провыла над моей головой, подняла фонтанчики снега.

Я снова запетлял между деревьев, следом огрызаясь короткими очередями стартанул Боб.

Кажись, не достанут. Мы бежали, утопая в сугробах, запалённо дыша, на ходу пытаясь зарядить магазин. От моей СВДухи в лесу толку мало, укорот Боба куда эффективнее. Сзади покрикивали на гортанном языке преследователи.

Это продолжалось целую бесконечность. Ослабевшие с голодухи мы явно проигрывали более молодым и сильным физически преследователям. Но и они сильно не лезли, стреляю я всё-таки хорошо, и они в этом снова убедились. Их план был взять нас с разных сторон, наш… Да не было у нас плана. Мы плясали по ситуации.

Каким-то чудом, собрав все силы мы на некоторое время ускорились, умудрились перебежать небольшую, метров сто пятьдесят, полянку, а преследователи на открытое место не сунулись, предпочли обойти её через лес слева. Я пальнул им вдогонку, не попал, только ускорил. У нас появилась небольшая фора.

— Бля, Борька, не могу… — прохрипел я, хватая ртом воздух. Во рту стойко стоял привкус железа, зубы ломио от ледяного воздуха.

Боб тоже хрипел, выплёвывая из легких мокроту и чуть не блевал.

— Надо, лысый, надо. — хрипел он.

Сил уже не было, но пожить еще хотелось. Помогая друг другу, кое как встали и побрели дальше. Тут я увидел огромную недавно упавшую сосну, наклонно лежащую над землей на ветках. И у меня зародился план, который я тут же и озвучил.

Мы проковыляли еще метров сто мимо нее, потом развернулись, сделав небольшой круг, вернулись к дереву. Я влез на ствол и метров десять прополз