В воображении тут же возник целый ряд новых возможностей – одна сумасброднее другой, но охотник по имени Лумемувин вовремя остановил меня, предостерегающе подняв руку.

– Ты не знаешь ни леса, ни нашего народа. Если и знаешь, то плохо. Дальше будем думать мы.

Он был абсолютно прав. Я не разбиралась в тактике и не была мулинкой, и знать не знала, как им лучше взяться за дело. От меня требовалось иное – информация и помощь в общении с внешним миром после того, как все кончится.

– Если это принесет пользу, – сказала я, – я могу рассказать о Пойнт-Мириам и об оружии воинов с обеих сторон.

Йейуама рассмеялся. Мои нервы были натянуты, как струна, и его веселье – в такую-то минуту! – потрясло меня до глубины души.

– Да. Вот только придется подумать, как передать это на языке барабанов. Но ты можешь сделать еще большее. Ведь теперь ты – одна из непорочных. Теперь ты чиста.

Насколько это возможно после сидения в шалаше, полном вонючего дыма.

– Да, – ответила я. – Мое обещание…

– Нет, речь не о том, – с улыбкой сказал Йейуама. – Идем. Этот разговор тоже лишь для немногих ушей.

* * *

Упомянутые уши были ушами непорочных – тех, кто заслужил право «касаться драконов».

Как вы можете заметить, ваши уши, а равным образом и глаза, в эту категорию не входят. (Если только вы не подверглись тому самому испытанию и не прошли его, но в таком случае вы и не нуждаетесь в рассказах о том, что я намерена здесь опустить.) Я, как и прежде, изложу лишь то, чем считаю возможным поделиться с посторонними, основываясь на суждениях более опытных мулинских коллег. Да, я добралась до острова и вернулась назад, но это было только началом, ничтожной долей того, что предполагалось для вступления в их ряды.

– Если перенести яйца сейчас, – сказал Йейуама, – детеныши вылупятся раньше. И вскоре смогут неплохо угоститься теми, кто попадет в их воды.

Эти слова лишили меня дара речи. Он говорил об этом так, как экономка в тамширском доме родителей, могла бы рассуждать, что неплохо бы навесить зимние ставни на пару недель раньше. Словно «перенести яйца» – дело самое житейское, только обычно делается в иное время.

Пока его коллеги обдумывали предложение, Йейуама объяснил мне, в чем суть. И вот то, что я узнала (должным образом отредактированное).

Драконы, которых я видела в озере, как уже было сказано, матки – самки, принадлежащие к тому же виду, из коего я до настоящего момента наблюдала одних только самцов. Теперь же мне объяснили, что основная задача непорочных – вначале перенести подходящих самцов в озеро для спаривания, а затем, после того, как яйца отложены, определенным образом распределить их по болоту.

Все варианты их дальнейшего развития подробно описаны в моих академических работах, и здесь я остановлюсь лишь на одном, поскольку многие из вас, несомненно, желают поскорее миновать пыльные закоулки естественной истории и вернуться к наступающей армии. Яйца иных разновидностей пород драконов обычно крупны и немногочисленны, но в случае болотных змеев это не так. Распределяемых по болоту яиц – мириады, и они на удивление малы (меньше десяти сантиметров в длину). Вспомнив о болотных змеях и их повадках, я спросила Йейуаму, каким, скажите на милость, образом только что вылупившиеся дракончики, как бы много их ни было, смогут остановить наступающую армию.

В ответ он улыбнулся до ушей – торжествующе, словно фокусник, сдергивающий платок с цилиндра, дабы явить публике великое чудо.

– Вы все уже видели и испугались их. Только называли их «саблезубами».

Да, маленький, похожий на угря хищник, укусивший меня за левую руку еще во флорисе, водное существо, сочтенное нами в лучшем случае дальним родственником драконам, оказалось детенышем огромных и сильных болотных змеев. Они рождаются во множестве, и их во множестве поедают (не только змеи и другие существа, но и их же старшие родственники), а те, кто выжил, растут, меняются и в итоге превращаются в настоящих, взрослых драконов, исследованиям коих мы посвятили все внимание.

(Шрам на руке выглядел просто жутко, но в глубине души я исполнилась гордости: меня укусил дракон!)

Потом я вспомнила стаи саблезубов, кишевших в воде во время паводка (они-то и были главной причиной строительства воздушных мостов). Если иквунде по пути на Пойнт-Мириам пойдут через протоки вброд, чего им вряд ли удастся избежать, последствия могут оказаться действительно ужасными.

– Ты нам поможешь, – не прекращая улыбаться, сказал Йейуама. – Твой способ добраться до острова и вернуться – чистое безумие. Никогда еще я не видел ничего подобного. Наш путь гораздо легче! Теперь мы будем звать тебя Сасоумин.

Сасоумин… «Женщина, которая летает…»

Оценив свое новое имя, я едва не захихикала от восторга. (Полагаю, под этим именем я лучше всего известна в болотах Мулина и по сию пору. И оно куда более лестно, чем некоторые прозвания, которыми наградили меня ширландские газетчики.)

– Я покажу тебе, где яйца, и ты поможешь разнести их, – продолжал тем временем Йейуама. – Теперь это твоя работа. Барабаны оповестят остальных, что и они должны сделать то же.

Конечно же, я не стану сообщать вам, где именно матки откладывают яйца. Скажу одно: происходит это не на острове; цель испытания – дать взглянуть с высоты на драконьих маток и убедиться в твердости духа тех, кому предстоит извлекать из кладок их нерожденное потомство и переносить его на новые места в глубине болот. В этой стадии процесса я не участвовала: сезон кладки яиц миновал. Да, это очень опасно – драконьи матки крайне враждебны к иным живым существам, но именно это я считаю одной из самых больших своих потерь. Другой возможности мне не представилось: пребывание в Мулине подходило к концу, а впоследствии мне ни разу не удалось вернуться туда больше чем на несколько дней. Подойти так близко к одной из маток… В моей жизни хватало захватывающих приключений, некоторые из коих (как скажут люди) оказались много опаснее этого. Но ведь драгоценный камень не потеряет великолепия только потому, что у вас есть другой, более крупный, и этот самоцвет я с радостью поместила бы в шкатулку моей памяти.

Однако Йейуама отвел меня туда, где в мягком болотном иле хранились новые, рукотворные кладки. Так яйца проходят инкубационный период, пока их не перенесут в воду, чтобы из них вывелись детеныши. История зарождения и развития всей процедуры пространно описана в работе йембийского историка Чинаки н’Орофиро Дара – интересующимся этим вопросом советую прочесть ее труд, анализ же влияния работы непорочных на развитие болотных змеев можно найти в моих монографиях.

Саблезуб

Но – хватит об этих материях; пора вернуться к наступающей армии.