Все эти факты были следствием именно плохого руководства стройками, нераспорядительности руководителей, которые предпочитали дожидаться обещанных поставок, нежели заготавливать нужные материалы своими силами. Потом, в конце 1930 года, почти все стройки пришли к тому, что лучше не ждать милости снабженческих органов, а заготавливать самим или же требовать, требовать жестко, привлекая контрольные партийные и советские органы, общественность, выполнения планов по снабжению. В конце года хозяйственное руководство, наученное горьким опытом, отбросит всю свою нерешительность и нераспорядительность в сторону.

17 июня 1930 года в строй вступил Сталинградский тракторный завод. Начался выпуск грузовых машин в сборочном цехе будущего Нижегородского автозавода, рос выпуск тракторов на «Красном путиловце», было принято решение о строительстве новых непрерывных прокатных станов-блюмингов для Магнитогорского и Кузнецкого комбинатов. Развивалось строительство крекинг-установок для нефтеперерабатывающей промышленности. Новая промышленность Советского Союза стала поглощать все больше и больше металла.

Первый опыт пуска Сталинградского тракторного завода показал, что возможностей имеющейся металлургической промышленности крайне недостаточно для нормальной, планомерной работы новых машиностроительных заводов. Сразу же на СТЗ, хотя завод еще далеко не дошел до проектной мощности, стала чувствоваться нехватка чугуна, качественных чугунных отливок, метизов, электротехнической стали. Качество самого металла было низким, и при его обработке часто ломались высокоточные импортные станки. Руководство завода напряженно боролось с новыми и новыми возникающими перебоями, остановками и пыталось хоть как-то поднять выпуск машин и приблизиться к плановой суточной мощности.

Этот первый опыт говорил, что нужно решать проблему нехватки металла прямо сейчас, потому что в следующем, 1931 году, вступали в строй несколько десятков крупных машиностроительных заводов, и тогда дефицит стали и чугуна еще больше обострится. Частично, конечно, его можно было сбить за счет закупок металла за границей, что и было сделано в 1931–1932 годах.

Выходом из металлического голода было повышение планового задания по выплавке чугуна. Было принято решение повысить выплавку чугуна до 17 млн. тонн в 1932 году. Сталин в своем выступлении на XVI съезде ВКП(б) 27 июня 1930 года поставил эту задачу дальнейшей работы:

«Главная проблема – форсированное развитие черной металлургии, имея в виду, что мы достигли довоенной нормы производства чугуна и перевыполнили ее только в текущем 1929/30 году. Это большая угроза для нашего народного хозяйства. Чтобы ликвидировать эту угрозу, надо наладить форсированное развитие черной металлургии. Нам нужно к концу пятилетки не 10 млн. тонн чугуна, как требует этого пятилетний план, а 15–17 млн. тонн. Эта задача должна быть выполнена во что бы то ни стало, если мы хотим по-настоящему развернуть дело индустриализации нашей страны»[239].

XVI съезд в своей резолюции одобрил это решение и постановил считать эту задачу важнейшей народно-хозяйственной задачей.

Вскоре после окончания съезда Политбюро ЦК приняло ряд решений, направленных на форсирование развития черной металлургии. 30 июля 1930 года было принято решение об ускоренном развитии металлургии Урала и о пуске Нижнетагильского завода в следующем году. 5 августа 1930 года Политбюро одобрило план строительства Липецкого металлургического завода.

Первостепенное внимание уделялось, конечно, заводам-новостройкам. Был брошен лозунг: «Все для Магнитки! Все для Кузнецка!» Политбюро обратилось с призывом ко всем заводам выполнять заказы для этих строек вне всякой очереди и срочно отправлять их по назначению. НКПС взял на себя обязательство провозить грузы для этих строек так быстро, как это только возможно. 30 июня 1930 года Госплан СССР образовал комиссию по строительству Урало-Кузнецкого комбината под председательством Э.И. Квиринга. В огромную стройку были втянуты все силы.

Куйбышев стремился внести повышение задания по выплавке чугуна в контрольные цифры на следующий 1931 год. В Госплане начались ожесточенные споры о возможности повышения программы производства чугуна. Позиция Госплана выразилась в жесткой критике такого предложения и в резкой речи Кржижановского 13 августа 1930 года на объединенном заседании Президиумов Госплана СССР и ВСНХ СССР. Кржижановский, особенно не стесняясь в выражениях, сказал, что план повышения задания по выплавке металла нереален. Выполнить бы оптимальный план пятилетки, не то что повышенные обязательства. Куйбышев же в ответ привел расчеты специалистов ВСНХ, согласно которым выходило, что можно достичь выплавки чугуна в 17 млн. тонн, но для этого придется вложить в черную металлургию только в 1931 году 2,5 млрд. рублей. Он от имени Президиума ВСНХ обратился в Политбюро ЦК с просьбой о выделении еще одного млрд. рублей вложений сверх уже определенных[240]. Но в этой просьбе ему было отказано. В черную металлургию и так уже было вложено немало средств, но результата от их вложения еще не предвиделось. Сталин принял решение больше денег на строительство не давать, а требовать освоения уже выделенных по контрольным цифрам.

30 октября 1930 года Политбюро ЦК вынесло на свое рассмотрение вопрос о металлургии и производстве металла. Нужно было уже принимать твердое решение, и оно было принято, несмотря на все возражения специалистов Госплана. Политбюро подтвердило резолюцию съезда, установив план выплавки чугуна в 1932 году в 17 млн. тонн.

Но вместе с тем в тот же день было принято другое решение, призванное защищить промышленность от острой нехватки металла до той поры, пока не вступят в строй крупные металлургические комбинаты и пока вопрос о чугуне не будет разрешен кардинальным образом. Решено было отсрочить пуск машиностроительных заводов и вводить их в строй тогда, когда для их работы будет производиться необходимое количество металла.

Добиться выплавки 17 млн. тонн чугуна так и не удалось. Не удалось даже достичь показателей оптимального варианта плана. Сделать такой мощный рывок вперед не позволило состояние работающих металлургических заводов, чьи производственные мощности были загружены под завязку. Шла реконструкция самых крупных металлургических заводов «Югостали». В конце 1929/30 года металлургия вышла на уровень выплавки в 5 млн. тонн чугуна в год. Это было достигнуто напряжением сил и большими вложениями, и такой уровень уже сам по себе – достижение. До конца пятилетки, если дело пойдет хорошо, можно будет ожидать достижения показателей оптимального плана. Но в этом Кржижановский сомневался и сказал, что вряд ли выплавка в 1932 году существенно превысит показатели отправного варианта. Металлургия ни новая, ни старая не могла осилить рост производства чугуна в 3,5 раза по сравнению с 1930 годом. Получилось в конце концов так, как сказал Кржижановский. В 1932 году удалось достичь выплавки всего 6 млн. 160 тысяч тонн чугуна.

Еще в 1928 году началось широкомасштабное сотрудничество с иностранными техническими фирмами. Новые планы, новые проекты заводов с многократно повышенной мощностью и необходимость закупки новейшего, высокой производительности оборудования заставили советских хозяйственных руководителей организовать процесс заимствования иностранного технического опыта.