Через два часа ужин был готов и накрыт на столе, а уставший хозяин молча сидел на крыльце и бессмысленно смотрел вдаль, терпеливо ожидая, когда проснется жена.

И тут он почувствовал, как что-то капнуло ему на нос. Федот машинально вытер лицо, а потом осторожно посмотрел на верх, где на горизонте было видно, как сгущались тучи. От такой картины в его груди от радости все заклокотало, но он сидел не шелохнувшись, как бы боясь спугнуть долгожданную стихию.

-"Милый, только не сворачивай, не проходи мимо, уж шибко мы по тебе соскучились. Нам без тебя смерть.... Пожалей ты наши старые спины",- мысленно уговаривал чудо природы Федот, веря, что его мысли будут услышаны, если от всей души позвать долгожданный дождик.

И вера его не обманула, с каждой минутой Федот ощущал усиление ветра, неумолимо подгонявшего к деревне темные тучи.

- Видать услышал, родимый, сжалился над нами. Праздник решил нам устроить. Вот уж Марфа-то рада будет. Лучшего сюрприза и не придумаешь!

Наконец, в небе засверкало и послышались далекие раскаты грома.

-Идет, спаситель наш! Ишь..., как ножками топает, предупреждает, чоб дед готовил ведра, да бочки. По всему видать, чо по нам тоже скучал.

Небо потихоньку затягивало темно-серой пеленой, превращая ясный день в прохладную ночь и от радости ожидаемого не осталось и следа. Появилась какая-то непонятная тревога. Федот подхватился и быстро стал расставлять все пустые емкости под крышу. Но не успел он поставить последнее ведро, как хлынул проливной дождь, очень теплый, как парное молоко.

Под тяжестью крупных капель, цветы склонили свои головки, благодарственно преклоняясь перед тяжелыми каплями слез самой природы. Даже куры и индюшата не искали от них укрытия. По всему было видно, как нравиться им мыться под природным душем. Они, как ни в чем не бывало, продолжали рыться в земле в поисках корма. Мокрые, но не растерявшие достоинства своей осанки, петухи, довольно важно выхаживали по двору, успевая поклевывать своих непокорных "дам", от чего те, стараясь не перечить своему хозяину, молча отходили.

Раскаты грома были все сильнее и сильнее, поэтому Федот стал быстренько закрывать двери, не обращая внимания на Марфу, проснувшуюся от шума долгожданного дождя.

-Чо деится...! Энто кто же нам благодать такую накликал? - скрестив руки на груди, прошептала Марфа.

-Ты ступай в дом, а то вон как прорвало, словно нарыв. Может молнией случаем ударить. Сколько уже было так...- не давая полюбоваться стихией, приказал Федот, прикрывая дверь в террасу.

-Ой...! Мама родная...! А как же Анчутка? Тепереча совсем промокнет!

-Ничего... Лишний раз грехи смыть, только во благо. И не смотри на меня, никуда не пущу, а ей не впервой... Да и Колька там, ежели чо кликнет.

Марфа послушно вошла в дом и присела на лавку возле стола, не обратив внимания на приготовленный ужин.

-Вечерить будешь?- спросил Федот,- или опосля?

Тут хозяйку, как током ударило, спохватившись, она резко вскочила и вышла в сени.

-Энто ты куда направилась?- крикнул ей в след Федот.

-Куда, куда..., про ужин-то совсем забыла!

-Ну ты может и забыла, а я вот сварганил, чо мог.

-Ты уже приготовил...? Вот молодец...! Уж так ты меня выручаешь, так выручаешь,- и Марфа чмокнула своего помощника в щеку.

-Да ладно, чо уж там, мы привыкнем и готовить... Чоб до Анчутки время было бегать, а я уж как-нибудь, по-стариковски, всем бабьим делам обучусь.

-Глупый ты у меня... Да родней тебя у меня на свете никого нет, будто не знаешь. А людям надо помогать. Ведь подумай, голова твоя садовая, нас двое, а она всю жизнь одна, но ежели мы отвернемся, то грош нам цена, погибнет человек, в обиде на всех людей. А надобно, чоб все уходили из энтого мира в согласии не только с самим собой, но и на других не серчали... Да и чо мне об энтом тебе сказывать, сам все прекрасно понимаешь, поэнтому никому в своей жизни и не отказывал в помощи. Хотя я, может, в то время, в ней нуждалась больше. Только понимала, ведь ты по-другому жить не можешь.

-Раскудахталась...,- опустив виновато голову, буркнул Федот.- Ты чо же, тепереча мне мстить собралась. Мне, может, тогда иначе нельзя было... Всежки председателем был.

-А чо щас начальников нет... ? Только чо-то я не вижу в них благодетелей. По головам ходят, словно поле для футбола утрамбовывают. Позволяют только тем вылезать, которые способные рожу еще им подставить, чоб поудобней и побольней бить их можно было. Щас, милок, за теперешнюю копеечку, готовы на преступление идти. А непокорных нынче в тюрьму не сажают, их живьем в землю закапывают. Щас не в моде обездоленным помогать, энто для них будто оскорбление... И как не бояться они после смерти ответ держать? Али чуят себя бессмертными, а не гостями в этнтой жизни.

-Марфа, а вечерить будем, али твоими прибаутками сытые будем,- немого подвинувшись на лавке, Федот глазами указал на место жене рядом с собой.

-Конечно дорогой, уже пора, ведь я сегодня и не обедала. Только вот лампу зажгу, а то электричество нельзя, вон как грохочет.

Ужинали молча, осторожно поглядывая на окно, в которое то и дело светила молния.

-Ты ступай за печку, приляг на мою кровать, отдохни маленько. А я в порядок пока все приведу,- посоветовала Марфа мужу, когда тот окончательно опустил ложку.

-Нет..., пошли вместе. Ишь..., как грохочет. Не безопасно энто дело... Вот успокоиться, тогда и приберешься,- он взял жену за руку и повел ее к койке, а сам залез на любимую печку.

Марфа не сопротивлялась, так как знала, что Федот очень за нее волнуется и ей ничего не оставалось, как прилечь на постель и успокоиться, но беспокойство за Анчутку, не давало ей заснуть. Тяжело вздыхая и представляя, что та уже насквозь промокла, Марфа готова была бежать на помощь, но очень боялась огорчить мужа.

-Ничего..., трезвее будет,- как бы угадывая ее мысли проговорил Федот,- чо ей впервой ... А может уже очухалась и дома чаи распивает, а мы тут голову об ней ломаем. И не думай... Сказано не пущу, значит не пущу.

Так думая об одном, они пролежали до вечера, не заметив как прошло время.

Глава 38.

Гроза потихоньку отступила, но мелкий дождь еще лил, потихоньку перемещаясь к лесу, спокойно и ровно стекая вниз. Небо теряя дневную синь, казалось, стало воздушным и легким, но немного уставшим от раскатов