– Стюард и инженер якобы искали место, где «упало давление». Они усыпили ДеГарра хлороформом, – поправила фройляйн Сатунин. – А в остальном неплохо.

Мисс Бэрроу побледнела и отшатнулась, как будто та была заразной.

– Хлороформ? – вмешался Кабал, чье профессиональное любопытство достигло своего апогея. – Почему же я его не учуял? Ах, конечно. Открытое окно. В каюте разгуливал ветер.

– Кабал! – воскликнула мисс Бэрроу. – Он был еще жив, когда они выбросили его за борт!

– Но, скорее всего, оставался без сознания пока падал. Вы цепляетесь за мелочи, мисс Бэрроу. Главное – он умер, и это было убийство. Продолжайте. Месье ДеГарр только что устремился во мрак – в прямом и переносном смысле. Что дальше?

Мисс Бэрроу одарила его гневным взглядом и какое-то время приводила в порядок мысли.

– Затем, тот, кто заперся в кабине, предположительно, некрупный, но сильный мужчина, выбросил из окна веревку, к концу которой был привязан один из канделябров. Они стальные, а посему очень прочные. Рожки изогнуты. Его использовали как самодельный анкерный крюк. В это время второй член команды поднял ковер и спустился в вентиляцию. Как только он оказался внутри, ковер положили на место. Скорее всего, он занял позицию еще до того, как месье ДеГарра разбудили. Этот человек открыл люк в днище корабля и выкинул вторую веревку с канделябром. При достаточной длине и, я полагаю, снижении скорости корабля с тем, чтобы уменьшить воздушный поток, крюки вскоре пересеклись и зацепились. Мужчина в туннеле тянет веревку, отцепляет вторую и тащит первую. Второй мужчина в каюте ДеГарра обматывает свой конец веревки вокруг талии и… выпрыгивает в окно.

– Браво, – только и сказала фройляйн Сатунин.

– Остается лишь подтянуть его наверх с помощью грубой силы, – закончил Кабал. – Думаю, для этого потребовалось по меньшей мере двое мужчин. Они собирают инвентарь и ползут обратно к люку в полу. Ждут. Когда в коридоре снова воцаряется тишина, для них поднимают ковер и выпускают наружу. Но в спешке ковер кладут неправильно и… В общем… Вот мы здесь. – Он задумался на секунду. – Думаю, на этом все, – подытожил он. Затем обратился к мисс Бэрроу: – Как вам?

Она скривилась:

– Многословно и напыщенно.

– Хорошо… отлично, – самодовольно сказал Кабал. Затем, словно вспомнив о чем-то, достал из кармана часы и проверил.

– Время вышло, герр Кабал, – молвил граф Марша́л, потушив последнюю сигарету и соскользнув с барного стула. Он потянулся и взялся за револьвер. – Сейчас вы умрете.

Кабал не поднял глаз.

– Возможно, – сказал он рассеянно, все еще глядя на часы и раздумывая.

– Никаких «возможно», фокусник-выскочка, – Марша́л направил пистолет. – Я выстрелю в вас. Один раз точно, может два или три. Вы умрете и на этом все.

– А как же мы? – спросила мисс Бэрроу. – Нас вы тоже убьете?

– Ой, папочка! – капризно воскликнула леди Нинука. Люди действительно по-разному ведут себя в разной компании: в присутствии Марша́ла роковая женщина испарилась – на ее месте появилась школьница. – Не убивай мисс Амберслей! Она мне нравится. Она забавная и пьет чай.

Марша́л гневно набросился на них обеих.

– Да заткнетесь вы все или нет! – пролаял он. – У меня выдалась пара тяжелых дней, и я хочу лишь немного расслабиться, сбросить напряжение и убить Кабала. Я что, так многого прошу? Перестаньте быть эгоистами и позвольте другим тоже немного поразвлечься.

– А как же я, сэр? – полковник Константин поднялся из кресла. – Какие у вас планы на мой счет?

– Вы? – Марша́л удивился. – Вы поведете себя как солдат и сохраните все в секрете. Поверьте, полковник, я никогда не видел в вас возможный источник утечки информации. Ваша репутация говорит сама за себя. Я знаю – вы настоящий сын Миркарвии.

– Я всегда старался им быть, – медленно, но с достоинством отвечал Константин. – Я руководствовался заповедями первой империи династии Эрзих. За последние пятьсот лет в моменты нужды Миркарвия могла положиться на Константинов. Мы всегда готовы сражаться, проливать кровь и умереть за нее.

– Да, все верно. Думаю, именно это я сейчас и сказал, только короче, – нетерпеливо заметил Марша́л.

– Вы, сэр, – рявкнул Константин, выпятив челюсть и надменно глядя на графа, – не Миркарвия. Вы – нахальный выскочка, вы играете в политику и рискуете жизнями наших граждан. Вы попираете честь сапогами, никогда не знавшими поля боя, и отправляете нас в варварскую помойную яму под названием Катамения, словно мы наемники или шлюхи! Вы порочите форму и титул, которые купил вам отец – и говорить об этом не доставляет мне никакой радости, – Константин скрестил руки на груди. – Потому что он тоже был эгоистичным ублюдком.

Марша́л стоял словно громом пораженный

– Я не могу рассчитывать на то, что вы все сохраните в секрете, полковник? Даже ради вашей собственной страны?

– Моей страны? Это ваши дела, Марша́л. Не пятнайте имя моей страны своими гнусными и грязными делишками.

Выстрел прозвучал очень громко и отразился эхом от столов, стен и окон салона. Константин упал обратно на стул, и никто не узнал, умер ли он от первой пули, потому как граф выстрелил еще дважды. Выстрелы были яростными, но неточными: первая пуля попала в ребра, слева от грудины, вторая ушла на три дюйма выше, а третью граф выпустил в лицо Константина практически в упор.

– Я…! – Марша́л хотел что-то сказать, но был так зол, что слова застревали в горле. Наконец, он выплюнул: – Предатель!

Слова сквозили капризной яростью. Граф направил пистолет на труп, как будто собирался выстрелить снова, и мисс Амберслей, которая при первом выстреле вскрикнула, а теперь просто не верила в происходящее, в ужасе зарыдала. Марша́л, скривившись словно школьник-забияка, которому помешали, отвернулся.

Кабала подобное развитие событий очень огорчило – он рассчитывал на то, что Марша́л опустошит обойму в порыве ярости, прежде чем вновь обратит на него свое внимание. Граф навел револьвер, но Кабал снова уставился на часы, теперь в некоей растерянности.

– На что вы все глазеете? – бросил Марша́л.

Он уже жалел, что застрелил полковника, – ему бы все равно пришлось, но можно было сделать это более аккуратно. Теперь же он не мог пристрелить Кабала немедленно, чего очень желал, потому как тогда предстал бы полным маньяком. Он сделал осознанную попытку вернуть себе немного достоинства.

– У меня пистолет, а вы глаз не можете оторвать от часов. Да что с вами?

– Со мной? Кроме того, что на меня направили револьвер, ничего. Боюсь, мои часы отстают. – Кабал, наконец, перевел взгляд на Марша́ла и добавил: – Такое чувство, что надо было потянуть с объяснениями еще минуту-другую.

– Они и без того получились долгими.

– И я так думал, но у меня не было времени, чтобы провести полноценный титреметрический анализ и удостовериться, что концентрация соответствует заявленной, кроме того, температура и давление не соответствуют стандартным лабораторным условиям. В общем, я мог немного ошибиться в расчетах. Какая досада.