если не нападения в лоб, то по крайней мере вражеских партизанских вылазок. Но вместо этого нас ждали парламентеры. Разведчики доложили о нескольких всадниках, явившейся для организации переговоров.

Так как Творген отбыл с персональным поручением, я временно взвалил на себя бремя десятника. О чем не преминул напомнить сотнику с намеком о повышении жалования. К моему удивлению Брок спорить не стал и удвоил мой оклад на период, пока не вернется Творген. И тут же огорошил меня новостью, что я включен в группу сопровождения баронессы на переговоры.

Облачившись в недавно полученную броню баронского лучника, которую постарался начистить и привести в должный вид, я отправился к шатру Бродрика, где уже формировалась наша делегация. Судя по тому, что среди охранения помимо всадников баронессы уже присутствовали оба наших боевых мага и лучшие тяжелые пехотинцы, доверия у баронессы к переговорному процессу было мало.

Позднее стало ясно, что переговорщики договорились об охране численностью не более 40 человек. А потому каждая из сторон постаралась привести на поле своих лучших бойцов, чтобы в случае чего не пасть жертвой ничем неподкрепленной веры в человеческую честность. Ведь как говорил Кромвель, даже благородные особы зачастую оказываются не такими уж благородными. Да к тому же, со своей совестью всегда можно договориться, подобрав нужные аргументы и благочестивые мотивы.

В общем, в чистом поле в паре километров от нашего лагеря сошлись два вооруженных до зубов отряда, чтобы попробовать решить конфликт мирным путем. От баронов был сам барон Волка со своим сыном, а также три других барона, земли которых мы уже оставили за своей спиной. Подходить вплотную или уединяться, парламентеры не стали, а потому их переговорный процесс могли слышать все собравшиеся.

— Жинева, — барон Волка взял слово первым. — Хотел бы я сказать, что рад тебя видеть, да не могу. Ни при таких обстоятельствах.

— Умоляю, Хермир, оставь эти вступительные речи. Ты хотел меня видеть, и я здесь.

— Не только тебя. Но и господина Бродрика. Сдается мне, что не все решения принимаешь ты, Жинева.

Мне показалось, что баронесса даже поморщилась от таких откровений. Уж слишком много было свидетелей на поле, кто мог не только услышать, но и сделать выводы. Бродрик же, напротив, был непоколебим и его спокойное властное лицо абсолютно гармонично вписывалось в беседу благородных особ.

— Рад знакомству господа. Премного наслышан о каждом из вас…

— К чему этот фарс?! — Не выдержал явно страдающий лишним весом барон Клевера. — Не пора ли обсуждать дело?

— Пока обсуждать нечего, — возразила баронесса. — Наше дело и без обсуждения продвигается вполне успешно.

— Вот только к чему ты вообще все это затеяла? Во имя памяти твоего мужа и моего друга, барона Клен, ответь мне, зачем ты бросаешь наши земли в чрево бездны?

— Не надо этой дешевой лирики, Хермир! Ты прекрасно знаешь, почему мы все сейчас стоим здесь. Не ты ли планировал на совете родов лишить меня титула и вышвырнуть из моего замка?

— Ты преувеличиваешь, — настала время поморщиться барону Волка. — Но отчасти говоришь верные слова. Ты не урожденная северных земель, а значит после смерти твоего мужа земли должны были перейти твоим детям, увы, которых у вас не случилось. А значит у тебя действительно нет права носить титул баронессы. НО! Совет решил, что в течении года ты можешь найти себе нового мужа среди благородных родов и сохранить титул. А после рождения детей его уже никто не сможет оспорить.

— Уж не своего сынишку ты хочешь подложить мне в постель, Хермир?

Молодой Гунмир от такого предположения если и смутился, то виду не подал.

— О, святые слезы! Да выбирай кого хочешь, в наших землях полно достойных мужчин, — влез Зеленый барон.

— Ну уж нет. Не в том вы положении сейчас, господа, чтобы диктовать мне условия. Давайте лучше я озвучу свое предложение. Вы объявляете капитуляцию и отводите войска, совет признает мое право и титул, в качестве компенсации я получаю северные склоны баронства Зеленых холмов и излучину реки в землях Речного баронства, включая мост. Помимо этого, вы выплатите мне полторы тысячи золотых монет контрибуции. После этого баронство Клен выходит из Совета родов северных земель и становится самостоятельным. Решайте!

— Да как ты смеешь, девчонка! — барон Клевер аж затряс обоими подбородками. — Чего ты стоишь без своих наемников?!

— А чего стоишь ты? Когда ты в последний раз держал меч? Лучше бы пожалел коня, и остался в лагере со своими девицами. Их я погляжу, ты тоже забрал из замка наравне с семьей. Как там твоя серая мышка, что терпит твою похабщину, все также прикидывается тихой недалекой дурой?

— Не смей говорить про мою семью! Ты, которая отравила собственного мужа, еще будешь обсуждать мои семейные дела?!

— Я думаю, что перебранка ни к чему не приведет, — вмешался Речной барон, с виду самый возрастной из всех присутствующих. — Мы здесь, чтобы избежать кровопролития, которое опустошит наши земли и сделает их легкой добычей для соседей. Все же, я думаю, что компромисс возможен…

— Тебе легко говорить, твой замок не разорен толпой жадных наемников! В конце концов, барон Клен был и твоим другом тоже, и я не понимаю, зачем понадобился Совет родов, если всем и без того ясно, кто отправил барона в лучший мир. Теперь-то вы видите, что я был прав, и ее место в кандалах, а не в Совете?!

— И все же, давайте я предложу, — Речному барону удавалось пока сохранять спокойствие, хотя обстановка все больше накалялась. — Границы земель останутся нетронутыми, и это обсуждаться не может. Размер контрибуции сократим до 1000 монет, и заплатим ее не мы, а баронесса Клен, за то опустошение, что принесла на наши земли. Наемники вправе оставить себе полученные на поле боя трофеи. После этого баронство Клен выйдет из Совета родов и пойдет своей дорогой.

И дураку было ясно, что требования невыполнимы. У баронессы если и были такие деньги, то они уйдут на оплату наемников. Вряд ли Вепри дадут ей отсрочку на пару лет. Да и кто защитит баронство Клен, когда наемники уйдут?

— Я говорю «нет»! — ожидаемо ответила Жинева. — Если на этом все, то предлагаю разойтись и не тратить время понапрасну.

— Не торопитесь, Жинева, повоевать мы еще успеем, — Речной барон, которому видимо досталась роль главного дипломата, не спешил сворачивать переговоры. — Позвольте озвучить еще одно предложение.

— Если оно такое же нелепое, то не утруждайтесь.

— И все же. Я предлагаю 4000 золотых монет, и вы убираетесь навсегда из Северных земель.

После непродолжительной паузы баронесса