Затем все повторилось с правой щекой. С левой. С подбородком.

Аарон не спеша оставлял на мне легкие поцелуи, выворачивавшие душу наизнанку.

Лютое, незамутненное желание билось в каждом клочке кожи, которого коснулись его губы. Когда те добрались до уголка рта, я испугалась, что взорвусь как бомба, если он немедленно не поцелует их. По-взрослому, всерьез.

Большое мускулистое тело колыхнулось от выдоха. Губы Аарона нависли над моими.

Преодолев оторопь, я подняла руку и положила ее на мужское предплечье, прижатое к дверке шкафа рядом с моей головой. Оно было напряженным донельзя, я не смогла бы сомкнуть на нем пальцы, поэтому просто ухватилась за горячую плоть. Аарон окаменел, будто еле сдерживаясь. Чего он хотел: сгрести меня в объятия и подкинуть в воздух? Прижать к себе еще плотнее? Или сорваться в нечто большее, чем легкие поцелуи и едва заметные касания?

Не зная, надо ли его подбодрить, я крепче стиснула пальцы, впиваясь ногтями в кожу.

У Аарона вырвался глубокий хриплый стон, пронзив меня насквозь до того самого места, где собиралась растущая с каждой минутой жажда.

Я еще сильнее вцепилась в него ногтями и интуитивно выгнула спину, не в силах больше терпеть. Уже была готова умолять – и непременно взмолилась бы, если надо. В ответ Аарон навалился на меня еще сильнее, вдавив всем своим весом в шкаф.

В живот уперлась пульсирующая плоть.

– Лина. – Имя сорвалось тихой молитвой. Или угрозой? Не знаю. – Сейчас я тебя поцелую.

Слова падали на губы, рядом, совсем близко. Мне ничего не оставалось, кроме как вцепиться в его руку, пока я не растаяла окончательно. Не выскользнула и не исчезла прежде, чем попробую его на вкус. Мне ужасно этого хотелось. Попробовать его шею, губы, подбородок, крохотную складку между бровями. Хотелось запустить пальцы в черные волосы и провести ими по груди до самого живота.

Я хотела, чтобы Аарон сдержал свое слово. Хотела, чтобы он меня поцеловал.

Еще одно мимолетное касание, на сей раз к губам. Мягкое, нежное, сладкое, как мед. Но этого было мало.

– Аарон, прош…

За стеной хлопнула дверь, обрывая меня на полуслове. Аарон резко отодвинулся, не дав себя попробовать.

Я открыла глаза и увидела перед собой мужчину, который вот-вот потеряет контроль. Взгляд у него был осоловелый, мутный от жажды, бурлившей у меня в крови.

Аарон прижался ко мне лбом. Я видела, как поднимается и опадает у него грудь, через силу пропуская воздух. Со мной творилось то же самое. Мы долго стояли в тишине, нарушаемой лишь шумными безудержными вздохами.

– Ты назвал меня Линой. – Из всего случившегося мозг вычленил только одно. – Ты никогда меня так не называл.

Аарон, по-прежнему прижимаясь ко мне лбом, содрогнулся. В ушах прозвучал хриплый смешок. Я нечаянно улыбнулась.

Вскоре очнулась та часть сознания, которая отвечала за рациональные суждения, и улыбка растаяла без следа.

Вот черт. Мы чуть было не поцеловались!

Аарон предупредил, что сейчас поцелует меня, и собирался исполнить угрозу. Прижал к дверке шкафа, измучил кончиками пальцев, затем губами и, наконец, почти поцеловал. А еще он назвал меня Линой. Но…

– Господи, – прошептала я. – Что, черт возьми, там шумит?

Аарон приподнял голову – ровно настолько, чтобы я видела, как он бегает взглядом по моему лицу, рассматривая каждое местечко, которого касались его губы, словно не знал, где остановиться. Наконец взгляд замер у меня на губах, и Аарон скривился, будто от боли.

– Видимо, твоя кузина.

Каро.

Конечно. Это было бы логично.

Аарон медленно трезвел, понемногу приходя в себя.

– Пойду проверю, – объявил он, отпуская меня.

Без него сразу стало холодно и неуютно.

Во всем теле чувствовалась немота. Стараясь удержаться на ногах, я последовала вслед за Аароном к двери. Прежде чем ее открыть, он оглянулся.

– Каталина. – Вот, опять. Не Лина. Каталина. – Хорошо, что я тебя не поцеловал.

В груди что-то оборвалось.

– Почему? – удалось выговорить дрожащим шепотом.

– Когда я наконец тебя поцелую, это не будет игрой. Я не стану демонстрировать, как это было бы в теории. Я продемонстрирую на практике. И, уж естественно, не стану объяснять, как было бы здорово, если бы ты решила завести со мной отношения. Ты ведь и сама понимаешь.

Аарон замолчал – с таким видом, будто еле сдерживался. Словно хотел накинуться на меня, опять прижать к шкафу и продолжить с того места, где мы закончили.

– Когда я тебя поцелую, ты не будешь воспринимать это как репетицию.

Глава двадцатая

Наутро, открыв глаза и увидев густую тьму, обычную для стран, где принято устанавливать жалюзи на окна, я сразу поняла, что не в своей постели.

Во-первых, я привыкла просыпаться от ярких лучей солнца. Во-вторых, непривычным был матрас: слишком мягкий и упругий. И подушка – тоже: низкая и приплюснутая.

Самое главное, буквально кричащее свидетельство того, что я нахожусь не в своей постели в бруклинском Бед-Стае, лежало на животе. На ощупь оно было теплым, твердым и сильно походило на… мужскую руку.

Из-за барабанной дроби, стучавшей в голове, я никак не могла сообразить, что же держит меня за талию. Почему я не в своей уютной постели, на родном матрасе, пробившем солидную дыру в моем бюджете?

Сонно моргнув несколько раз, я убрала с лица пряди. Глаза понемногу привыкали в темноте.

Я уставилась на неожиданную тяжесть, придавившую меня к простыне.

Рука. Как я и думала. С темными волосками и буграми мышц. Явно мужская. Я прошлась по ней взглядом. Чуть выше виднелось крепкое плечо, за ним шея, потом голова и…

Mierda!

Обладатель всех этих частей тела пошевелился. Я застыла. Мощная тяжелая рука, придавившая меня к матрасу, дернулась, и пальцы скользнули под футболку, уютно устроившись на голом животе.

Дыхание застряло в глотке.

«Каталина, черт возьми, не вздумай двигаться», – велела я себе.

Это было нелегко: пятерня жгла кожу, и от нее разбегались мурашки.

Аарон лежал совсем рядом.

Аарон.

Перед глазами мелькнули смутные картинки из прошлой ночи, и в сознании будто грянул взрыв.

Нет-нет-нет!

Пальцы снова погладили кожу. Мужчина, спавший рядом, что-то хрипло пробурчал.

Мне все привиделось. Приснилось. Мы не могли и впрямь обниматься и лезть друг к другу с поцелуями. Это было бы слишком. Полный бред.

В самом быстром темпе, какой только возможен, перед глазами пронеслись события минувшего вечера. Они врезались в память, вспыхнули перед глазами и заставили вспомнить все до единого. Каждая картинка, каждая реплика прокрутились в голове, безжалостно фиксируясь на самых ярких моментах.

Бар. Воображаемая история нашего знакомства. Жаркие взгляды