— Минут десять, — израненные губы улыбались мне, и ничего не было в мире дороже этой улыбки.

— Зуфар?! — я попыталась приподняться и глазами найти альфу.

— Его унесли в дом, он поправится благодаря тебе, родная, — голос мужа был тихим и невероятно нежным. Он со мной — это главное, мы смогли.

— Тебе тоже нужна помощь! — я попыталась сесть, но он удержал меня у себя на коленях.

— Ты все силы потратила. Ты сражалась вместе со мной, я ощущал тебя в себе, в каждом стуке сердца. Я жив только благодаря тебе, — я уткнулась лицом ему в живот, и я разрыдалась, так приятно было почувствовать себя слабой в его руках, хотя бы на короткий миг.

Но тревоги не дали мне большой передышки, через несколько секунд я в страхе подняла голову:

— Рафаэль! — последний раз, когда я его видела, он лежал под грудой оборотней.

— Я тут, — он возник, как по волшебству, весь в крови, держался ровно, непринужденно.

— Ты как? Сильно ранен?

— Это не моя кровь. Николь, я могу за себя постоять, — ага как же может, не так давно мы доставали его из могилы, но я решила придержать замечание при себе.

— А где Дамир? Неужели сбежал? — тут во мне вновь начала закипать ярость, еще никогда я не жаждала чьей-то смерти.

— Ты брала силу у волков, исцеляла раненых. Они ослабли, потеряли бдительность, и он ускользнул. Слишком быстро даже для оборотня, — сказал задумчиво, глядя вдаль, лоб при этом нахмурился, словно он пытался распутать какую-то загадку.

— Его надо найти! — я снова начала вставать, и вновь муж удержал меня в своих руках.

— Волки побежали за ним. Погоня не даст результатов, — он просто констатировал факт, никаких эмоций, фиалковые глаза непроницаемы.

- А что даст, Рафаэль?! — я сжала кулаки, в полной мере ощущая свою беспомощность. — Пока он жив, нам никому не будет покоя!

— Верно, — он кивнул головой, и ушел, растворившись в пространстве.

— Николь, я должен принести свои извинения, — к нам подошел Карим. Его мне меньше всего хотелось сейчас видеть.

— Не у меня просите прощения, а у сына своего, — я и не пыталась скрыть своего отношения к нему.

— Она права, сын, — Карим присел около нас на землю. — Я перед тобой виноват так, что мне никогда не искупить свою вину. Прости старого дурака, — оборотень действительно сожалел, он не лгал, только я его не простила, и жалости к нему не было. Кажется, в отношении некоторых персон я стала жестче.

— Что сделано, то сделано, — Вардан тоже был сух. Слишком много плевков в душу, чтобы от одного «Прости» о смог забыть все.

— Я снимаю с себя полномочия альфы. Теперь стая твоя.

— Я никогда не стремился к власти, но я всегда хотел счастья и спокойствия своему народу, — муж устало посмотрел на отца, между ними была по-прежнему стена из недоверия и обид. И я не знала, сможет ли она когда-то стать хотя бы немного тоньше.

Оборотни Зуфара помогли нам добраться к нашему домику, Вардан исцелялся быстро, но был еще очень слаб. Я тоже ходила, пошатываясь, слишком много энергии пришлось отдать. Мы заснули сразу же, как только наши головы коснулись подушки. Спали в обнимку, без сновидений до самого утра.

И даже на фоне всего пережитого, я не знала большего счастья, чем проснуться в объятиях мужа. Его любовь была осязаема, я купалась в ней, и была уверена, не может быть ни одной преграды, с которой мы бы не справились вместе.

После завтрака мы пошли к Зуфару. Волк был в гораздо худшем состоянии, чем мой муж, но все же он улыбался и определенно шел на поправку.

— Моя спасительница пожаловала, — он раскинул руки в сторону, желая меня обнять, я противиться не стала и подошла к альфе.

— Рада вас видеть живым!

— И я рад, — к Зуфару муж испытывал гораздо больше уважения и симпатии, чем к собственному отцу.

— Правду говорят, ты солнечный вампир, всегда считал это просто легендой, — задумчиво произнес он, внимательно разглядывая меня.

— Сама недавно узнала, — я улыбнулась, пусть он совершил много ошибок, но не было у меня к альфе неприязни. Его я точно могла простить, и даже не спрашивая, знала — мой волк со мной солидарен.

— С моей стороны, будет правильным предложить тебе стаю. Ты победил, даже после подлости и предательства, ты доказал свою силу, Вардан. И как никто заслуживаешь право повести волков за собой, — он признавал поражение, и от всего сердца хотел поступить правильно.

— По правилам, я облажался. Не убив тебя, я не имею права претендовать на выигрыш, — в голосе мужа звучали веселые нотки. — А если, положить руку на сердце, мне не нужна твоя стая, со своей бы управится, а вот от дружбы и поддержки я бы не отказался, — мой волк протянул руку альфе, тот ее пожал.

— Зуфар, стая вас любит, уважает, вы создали для них дом. Нет смысла что-то менять, — добавила я.

— Для меня честь быть вашим другом, — и в этот момент я знала — он не пожалеет своей жизни, спасая нас. Придет на помощь в любой момент. Мы обрели поистине верного союзника.

— Но одну вещь вы нам все же задолжали! — я посмотрела на него улыбаясь.

— Письмо, Николь. Я помню. И рад, что сам могу отдать его вам в руки, — Зуфар поднялся, потом снова опустился на кровать.

— Не надо вставать, поберегите силы. Вы ведь написали где оно, с вашего позволения я сама заберу, — альфа утвердительно кивнул.

Потайная комната находилась в кабинете, ее скрывал книжный шкаф. Попасть внутрь не составило труда. В углу стоял сейф, я набрала код, и увидела чуть пожелтевший конверт, когда я протянула к нему руки, они подрагивали. Почему даже у меня, волчица до сих пор вызывает трепет. Бумага была пропитана ее слабой энергией, спустя столько лет, я все еще ощущала ее.

С обратной стороны была жирная нетронутая печать, кажется, с отпечатком ее губ. Никто так и не распечатал конверта, хотя представляю, каков был соблазн. Перевернув бумагу, я увидела всего одно имя, написанное витиеватым и очень красивым почерком: «Дарию».

Мне безумно хотелось раскрыть письмо, сломать печать и прочитать, но что-то меня останавливало. Или сама Шанталь? Или страх? Или совесть?

Бережно сжимая конверт, я вернулась к волкам. В глазах мужа немой вопрос.

— Она адресовала его Дарию… — я перевернула конверт, так чтобы ему была видна надпись.

— У нее была не пойми сколько любовников, муж, дети, а она оставила одно послание предназначенное вампиру? Как я могу понять собственную мать? — он задумчиво покачал головой. — Почему она выделила именно его?

— Зуфар, а что она говорила, когда передавала конверт? Когда просила отдать его Дарию? — мне тоже была непонятна ее логика.

— Она сказала хранить его. Пока не почувствую, что пришло время, — альфа развел руками, — Шанталь почти всегда говорила загадками, и почти никогда прямо не отвечала на вопросы.