И все же в одном я тебя предам. Как раз сейчас я собираюсь сделать то, за что ты меня никогда не простишь. Я должна убить твою племянницу, в первый раз в открытую пойти против него. Он знает, какая сила растет в Николь, он хочет использовать ее дальше, хочет взрастить монстра. Времени мало, надо действовать пока она не стала вампиром. А это произойдет очень скоро, так написано в ее судьбе.

Я знаю, что лишу тебя последней из рода. От него я узнала о Николь все. И я должна остановить его, прежде чем, он усилит свою власть с ее помощью. Он уже забрал у меня Дамира, полностью сделал своим прислужником. Вардан, мой дорогой сын в опасности. И я готова пойти на многое, чтобы именно он стал законным альфой по праву своего рождения.

Первый раз в жизни, Дарий, я прошу у тебя прощения. Я должна убить девочку. В недобрый руках — она станет смертоносным оружием для всех оборотней. Я не могу позволить, прости, даже из-за любви к тебе.

Решила написать тебе, осознавая, что может произойти непоправимое, мой план может не сработать, или ты возненавидишь меня. И мне необходимо, хотя бы на бумаге изложить свои мысли. А если меня не станет, так я тем более хочу, чтобы ты знал правду. Но все же надеюсь, что когда-то смогу рассказать тебе все лично.

И в завершение у меня есть для тебя подарок, и свидетельство нашей истинной любви. Три года назад у нас с тобой родилась дочь. Скажешь невозможно? Согласна. Твоя сила и моя любовь смогли сотворить невозможное. Наше дитя несет в себе огромную силу, но она и очень уязвима. Не спрашивай меня, как удалось скрыть ее от всех. Как удалось выносить и произвести на свет. Но я смогла, я это сделала. И наша любовь будет жить в нашей девочке.

Правда, подозреваю, что ни ты, ни я никогда ее не увидим. Но так будет лучше. Так правильно. Для ее безопасности. И верю, наше дитя обретет счастье.

Дарий, за свою жизнь, я совершила многое, и собираюсь сделать непоправимое, но знай, я любила тебя, как только может любить, такая эгоистичная и меркантильная стерва, как я.

Сейчас думаю, может, надо было бросить все? Сбежать с тобой и начать жить с чистого листа? Но я пыталась, и буду пытаться дальше усидеть на нескольких стульях.

Но знаю, только ты где-то на задворках моей души откопал обычную волчицу, которая больше всего на свете хотела любить и быть любимой.

Навеки твоя Шанталь».

— Любимая, что же ты натворила…. — это было единственное, что смог произнести Дарий, завершив чтение.

Два дня прошли в относительном спокойствии. Днем мы занимались вопросами стаи. Вардан брал правление в свои руки. Я же старалась наладить эмоциональный контакт с волками. Помочь им в решении проблем, унять голод.

А вот ночи принадлежали только нам. Познавать мужа, изучать языком каждый миллиметр его тела, оказалось занятием настолько увлекательным, что я забыла про сон, охваченная неугасающим желанием. Впрочем, тоже можно сказать и про него.

Но битва была не окончена. Вопросы повисли в воздухе без ответов. Мы позволили себе немного расслабиться, но прекрасно понимала, что последует удар, и желательно нам действовать на опережение. Только как, если Дамир, как сквозь землю провалился. Дома у Карима он больше не появился. Никто из стаи не знал его местоположения. Тупик. И это осознание отравляло все.

После того как я отдала письмо Дарию, я не выдержала и позвонила ему на следующий день, думала получить хоть какой-то ответ. Ну и конечно, надеялась, что он поделиться содержимым письма. Увы, разговор прошел сухо, ни о чем. Мне даже показалось, что дядя был душой очень далеко, и при разговоре присутствовал только его пустой голос.

Пока я ломала голову, где и как искать предателя, он первым нанес удар. Снова он на шаг впереди! Убью, точно убью, и ни что во мне не дрогнет!

Конечно, как всегда, действовал он не сам, а через посредников. Мужу позвонила Милана. Голос довольный, уверенный. Она предложила встретиться в людном месте. Намекнув, что если мы не хотим новых смертей, нам лучше согласиться. Обещала, что будет только разговор. Но кто в здравом уме поверит ее обещаниям?

А выхода у нас не было. Она единственная зацепка, единственная ниточка, которая могла вывести к Дамиру. Еще был дядя, но на его помощь, я уже и не надеялась. Утешала себя, что у нас мир, а это хоть малая, но все же победа.

Я сомневалась, нужно ли нам идти. Появившийся, как всегда вовремя Рафаэль, говорил, что надо, и если что он сможет проследить, куда отправится Милана. Или же можно будет задержать Милану и выудить нужную информацию из ее разума. Тут уж как карта ляжет. Муж был с ним согласен. И мне ничего не оставалось, как довериться мужчинам.

Девушка выбрала кафе в центре города. Тут было многолюдно, и не думаю, что кто-то бы решился устроить заварушку посреди белого дня. Только позже я поняла — расчет был в другом. Никто и не думал нападать. Им нужно было тихо и мирно заманить нас в ловушку.

Мы сидели за столиком и ждали. На улице дежурили наши волки. Где-то по близости скрывался Рафаэль. Нам казалось, мы достаточно обезопасили себя.

Милана явилась одна, в белом коротком платье, с лживой улыбочкой на физиономии. Снова подняла руки, вместо приветствия, и с довольным видом уселась напротив нас.

— Давно не виделись! — короткий издевательский смешок. — А я смотрю, вы цветете и пахнете, — она вела себя уверенно, да и страха от нее не исходило.

— Милана, давай к делу. Зачем эта встреча? — муж был напряжен, его ноздри постоянно раздувались, словно он пытался что-то учуять.

— Фи, так не культурно, — она скривила нос. — Можно сделать заказ, — она помахала рукой в сторону барной стойки. Спешить гостья явно не собиралась.

Подошла девушка, Милана выбирала долго, специально играя на наших нервах. В итоге остановилась на мартини и каком-то десерте.

— К чему эти игры? Говори с чем пришла, — сейчас мне было жалко, что я не могу считать ее как оборотня.

— Скучные вы, даже поболтать не хотите. Так бы вспомнили старые добрые времена, — в ее глазах промелькнула боль, но девушка тут же отвернулась.

— Это в память о старых временах ты пыталась отравить Вардана? — я старалась сохранить спокойствие, пыталась сделать свое лицо непроницаемым. Хотя руки так и чесались взять ее за шкирку и вытрясти правду.

— Николь, зришь в точку! Выкинутая собака иногда, кусает, — сейчас напускное веселье пропало.

— Это ты так сама себя нарекла? — муж придвинулся ближе, глядя ей прямо в глаза.

— Нет, дорогой мой, именно ты так ко мне относился. А теперь удивляешься, почему я не осталась сидеть побитая и униженная в углу? Предательницей называешь? Верно ведь? — она нервно прикусила нижнюю губу.

— Что это как не предательство? Усыпить доверие, а потом нанести нож в спину? — волк говорил очень тихо, но у меня по спине жаркой волной пробегал его гнев.