Я бы конечно мог сдать Зинку, которая по сути утаила сведения во время допроса, да пожалел дуру. Расскажу, пожалуй, часть правды — дескать, нашёл я летом дедовы записи, а среди них вот эти листочки, которые он вытащил из похищенного у Боцмана сундучка. А что, хорошая версия, не противоречит никаким ранее известным данным. Осталось уладить маленький пустячок — батины принципы. Я крутил эту мысль так и эдак всю ночь, а к утру решился идти ва-банк. Не став дожидаться, когда майор начнёт названивать, я вышел из дома пораньше и первым делом позвонил отцу. Сказал ему, что за сундучком вероятно приедут в ближайшее время. И поблагодарил за оперативность, благодаря которой я так быстро получил нужные сведения.

— Саша, ты точно не хочешь мне всё рассказать?

— Хочу, но не могу. Подписка о неразглашении. Когда-нибудь ты всё узнаешь. И надеюсь, будешь гордиться.

После переговоров с батей моя решимость только окрепла. Дойдя неспешным шагом от цирка до управления КГБ, я с порога заявил, что что имею сообщить очень важные сведения. К сведениям прилагаются и требования. Сказать, что майор удивился, ничего не сказать.

— Как вы это делаете? — покачал он головой. — Я думал, пару дней вас не беспокоить, чтобы отдохнули как следует, а вы приходите на утро, чтобы сообщить, что знаете, где находится золотой запас!

— Давайте выслушаем молодого человека, — предложил Крохаль. — Он что-то о требованиях говорил.

— Речь о боцмановском кладе. Он найден, но мне бы хотелось, чтобы его содержимое осталось в местном музее. Оно касается и моей семьи, поэтому обидно будет просто отправить в столицу такие значимые для меня лично вещи, и никогда их даже не увидеть.

— Вы полны сюрпризов, Саша.

— Такой вот я. За это вы меня и любите, верно?

— Не томите же нас, рассказывайте, причём здесь Боцма́н?

— Давайте сперва по моей просьбе договоримся? Вы её удовлетворите? Согласитесь, не так это и много за золотой запас России. Всего один сундучок, даже не доверху наполненный золотом, а так, содержащий его некоторое количество. Я сам не видел, но судя по описанию, ничего сверхценного в масштабах страны. Документы и немного ювелирки.

— Смахивает на шантаж, не находите? — переглянулись начальники. — Но если вы действительно найдёте золотой запас… думаю, нет, уверен, ваша просьба будет удовлетворена.

— Отлично! Вот два листа, записанные отцом нашего Боцмана со слов деда — непосредственного участника хищения золота из эшелона. Здесь описано место, в котором он и его подельники спрятали украденное. Теперь я уверен, что Боцман гоняется именно за этими листами, а вовсе не за своими регалиями. Они для него важны конечно, но с таким золотом эта семейка ещё сто лет сможет безбедно жить.

— Так всё-таки, чьи это регалии? Только что вы нас горячо убеждали, что они вам дороги как семейная реликвия.

— Видите ли, мы с Боцманом в какой-то мере родственники. Во всяком случае, у нас есть общий предок четырёхсотлетней давности. Документального свидетельства этому нет, но оба мы уверены в том, что ведём свой род от некоего Бейтона. Я — в силу своего дара, точнее проклятия, которое досталось мне в наследство от этого самого Бейтона, а Боцман это знание получил от предков.

— Так в чём же тогда ваши разногласия? Почему не смогли договориться по-семейному?

— Да мы о нашем родстве и не знали. Я только после больницы узнал, а ему рассказал при нашей последней встрече. Может он и вовсе не поверил. Выглядело это так, будто я заговаривал ему зубы, пока вы окружали ту дачу. Оно по сути так и было, только говорил я чистую правду. Да и зачем мне такой родственник, каждая встреча с которым ставит под угрозу мою жизнь.

— И где сейчас этот злополучный сундучок?

— На Перевозе, у участкового Шарипова. Я перед отлётом сказал ему, где находится клад, и вот… Пока мы с вами отрабатывали другие варианты, мне успели доставить эти два листа. Осталась самая малость — вылететь по данным координатам. Думается мне, такое золото я и с вертолёта засеку.

— Должен вас разочаровать, не всё так просто. Координаты, которые здесь указаны и описание, приложенное к ним, не слишком точны, мягко говоря. В одном градусе земной поверхности знаете сколько? Сто одиннадцать километров. Я представляю тот район. Это бывшая приисковая зона. Так что эти уточнения про старую шахту гроша ломаного не стоят. Там этими шахтами изрыты десятки и сотни километров непролазной тайги.

— Поэтому папаша Боцмана и не смог ничего найти по этим расплывчатым сведениям. Но у вас есть я. Мы сядем в вертолёт и полетаем на малой высоте над этими старыми шахтами. Судя по сумме, в которую оценивал Боцманов дед своё приобретение, там не одна тонна золота. Такое я и с полкилометра увижу.

— Больше, Саша. Там намного больше, — переглянулись генерал-майор и просто майор.

Через два часа мы вылетели в направлении соседней области. Координаты места обитания золотого запаса указывали на южно-енисейскую тайгу. Два часа ушли на согласование с местными властями и ведомствами. Крохаль решал вопрос через Москву, на кого-то там орал и кто-то орал на него в ответ. Мне даже в коридоре было слышно. Не захотел старик делиться славой, самому хотелось возглавить историческое событие. Как только добро было получено, мы тут же мчались в аэропорт. На этот раз вылетали ведомственным бортом. Целый Ту-154 в нашем распоряжении. Это вам не нынешний бизнес-класс, тут были кожаные диваны, красные ковры на полу, и даже спальня. Мне предлагали прилечь, но сна не было ни в одном глазу. Так что я заглянул из любопытства, удостоверился что реально спальня, и пошёл к остальным обедать. Кстати, посуда тоже человеческая, фарфоровый сервиз, вилки-ножи. Расписной фарфоровый чайник. И пища, не разогретая в жестянке, а нормальная ресторанная еда.

— Нравится? — спросил Крохаль, пописывая что-то за дубовым столом. Тут же стояла печатная машинка, но он свои бумажки писал от руки. Ароматный кофе в маленькой чашечке дополняли деловой стиль.

— Пойдёт, — махнул я рукой. — Это чей? Ваш?

— Своего личного пока нет, — засмеялся генерал. — Но если найдём то, что ищем — будет. А тебе Звезда Героя Социалистического труда гарантирована.

Мы благополучно приземлились через два часа, и тут же, не выходя с лётного поля, пересели на