Но наблюдение C. Aldwin [233] показывает, что факторная структура WOCS является достаточно устойчивой, давая возможность вносить изменения в рамках отдельных исследований. Те же самые основные факторы продолжают повторяться в различных исследованиях при том, что отдельные вопросы немного могут изменяться в зависимости от типа стрессора и модификаций шкалы. Другой вопрос – одни и те же семь или восемь факторов определяют все возможные стратегии или же факторов значительно больше, и они различны для разных стратегий.

Однако методы, используемые в любом конкретном проекте исследования, должны всегда определяться его задачей и предметом. Таким образом, исследуются ли конкретные или очень общие аспекты преодоления, зависит полностью от целей работы.

Как уже отмечалось выше (глава 6), личностно-ориентированные подходы основывались на двух или трех разрозненных дихотомиях, которые назывались по-разному: «подавление – сенсибилизация», «беспечность – контроль», «стремление – избегание». Этот подход сыграл свою роль в развитии теории и бихевиоризма, и психоанализа, – он использует ясные, чистые психометрические критерии, чем привлекает исследователей – приверженцев ориентированного подхода. Он применяется в исследованиях стилей преодоления, и оценка «стремление – избегание» наиболее часто построена на использовании шкал, которые скорее являются обобщенными, чем конкретными. В целом это может обеспечивать единство теоретической основы для объединения множества наработок по стрессу и преодолению. Другими словами, если хочется сравнить проблемно-ориентированное преодоление, с одной стороны, и личностно-ориентированное (эмоционально-фокусированное) – с другой, то можно проанализировать стратегии «стремления – избегания» в каждом исследовании и, таким образом, в каждой ситуации, и вывести общие заключения относительно полезности этих двух стилей преодоления [493].

Критики говорят, что этот подход просто слишком упрощен, чтобы адекватно отразить несметное количество стратегий преодоления, используемых людьми в каждодневных обстоятельствах. Подход также не может сравнить стратегии, которые адаптивны или неадаптивны в зависимости от контекста. Другие стратегии, например, когнитивная переоценка, могут быть определены или как избегание, или как стратегия достижения результата. Но в некоторых ситуациях не требуется никакой интерпретации стратегии когнитивной переоценки. Например, такой стрессор, как тяжелая утрата, просто не предусматривается стратегией стремления к достижению. В иных ситуациях познавательная переоценка адекватна и эффективна. Это тот случай, когда вдова может успокаивать себя убеждением, что смерть ее мужа была фактически неизбежна вследствие тех страданий, что перенес ее муж в течение нескольких месяцев (или иногда лет) перед смертью. Это не может интерпретироваться как стратегия избегания. С другой стороны, стратегия когнитивной переоценки может быть путем ухода от решения проблем: неизбежного конфликта с начальником или коллегой можно избегать, говоря: «О, все это не имеет значения». Однако в конечном счете нерешенная ситуация может усугубиться. Наконец, когнитивная переоценка может уменьшить усилия, затрачиваемые на решение проблемы. Молодой спортсмен может необоснованно беспокоиться о будущем соревновании, придавая этому преувеличенное значение, думая: «Если я не сумею победить, я не получу премиальные, которые мне помогут купить квартиру (поступить в институт), и моя жизнь прожита зря». В такой ситуации разумная когнитивная переоценка могла бы позволить ему расслабиться настолько, чтобы действительно хорошо выступить: «Что я теряю? Если я выиграю, то замечательно. Если проиграю, то найду другой способ заработать необходимые деньги».

Таким образом, одна и та же универсальная стратегия – когнитивная переоценка – может быть и стратегией стремления к успеху, и стратегией предотвращения, то есть единственно возможной в данной ситуации. Эффективность ее также зависит от ситуации. J. Mattlin et al. [393] выявили, что переоценка была наиболее эффективна в ситуации потери, тяжелой утраты, но она непродуктивна в решении каждодневных проблем, если не сопровождалась сознательным стремлением к их разрешению. Объединение нескольких стратегий могло бы повлиять на эффективность ведущей, конкретной стратегии.

Это подтверждается примерами эмоционально-фокусированных стратегий, когда, например, отвлечение от дела может быть очень полезной стратегией. Книга, фильм или даже телевизор могут выполнять функцию переключения, которая позволяет далее более эффективно сосредоточиться на решении задачи. Однако отвлечение, используемое как попытка устраниться от решения проблемы, является неадаптивным.

То же самое можно сказать о многих стратегиях, включая вызов социальной поддержки или отсрочку решения проблемы. Получение совета и помощи от семьи, друзей, коллег – одна из наиболее полезных и необходимых стратегий, которые может использовать человек; но потратить все время на жалобы друзьям и не пытаться сделать хоть что-нибудь – одна из наименее полезных стратегий. Точно так же отсрочка решения проблемы, пока нет информации для адекватного решения, – часто лучшая стратегия, но глупостью может явиться бездействие, не принятие решения, пока не исчезнут все возможности для действия.

Таким образом, подход «стремление – избегание» слишком упрощен, чтобы реалистично отразить все действия по преодолению. Слишком общим является вывод, что попытка решить проблемы – полезна, а избегание их – вредно. Это не отражает того, как человек приходит к решению проблемы, насколько самостоятельно он действует, насколько действенна стратегия перерыва в работе, как он справляется с отрицательными эмоциями и т. д.

Еще один недостаток подхода «стремление – избегание» состоит в том, что он приписывает все эмоционально-фокусированные стратегии избеганию, хотя в действительности этот прием может также способствовать проблемно-ориентированному преодолению. Подобную критику высказывали S. Folkman и R. Lazarus [318] в вопросе противопоставления проблемно– и эмоционально-фокусированных способов преодоления. Существует много способов взаимосвязи действий и эмоций, и неучет их мешает верно идентифицировать эффективные и неэффективные стили преодоления.

Это рассуждение привело к первому факторному анализу WOCS в попытке выделить различные типы проблемно– и эмоционально-фокусированного преодоления [234]. Было выделено семь факторов: инструментальное действие, бегство от действительности, изучение обстоятельств, стремление к успеху, поиск социальной поддержки, самообвинение и минимизация угрозы. Вообще эта факторная структура неплохо соотносится с выделенными позднее факторными структурами, включающими от пяти до восьми измерений [235]. Согласно изменениям факторной структуры в соответствии с изменениями шкал при разных проблемах появляются те же самые способы преодоления.

R. Moos et al. [411] использовали компромиссный метод, объединяющий подход «стремление – избегание» с процессуальным подходом, учитывающим большое количество факторов. В этом методе главная роль остается за подходом «стремление – избегание», но учитываются и эмоции, и действия по разрешению проблемы – другими словами, отражаются стратегии, а также когнитивные и поведенческие аспекты, снимая, таким образом, недостатки простого подхода «стремление – избегание». Но они не сумели дифференцировать способствующие и мешающие решению проблемы эмоционально-фокусированные стратегии. Точно так же в понятии избегания имеются и когнитивные, и поведенческие компоненты человека, что тоже доказывает, что некоторые способы поведения служат путем ухода от проблем (например, алкоголизм или наркотическая зависимость).