Закончив с первым посланием, Лангвейлен утер рукавом трудовой пот, погладил рыжие густые усы и уставился на Оттавио слегка остекленевшим взглядом.

— Вы как хочете, господин аудитор, а у меня от чтения этого всего, — он взвесил солидную пачку листков в руке, — ум за разум заскакивает. Без стакана тут не разобраться. Так што зову вас в кабак. Там и не душно так, да и разговор у меня к вам есть. По службе разговор, но не на сухое горло. Вы как?

— Отличная идея, сержант, — откашлявшись, сказал Оттавио. Висящая в воздухе пыль уже забила Оттавио горло, так что он был бы рад выбраться из этого закутка в приличную таверну. — Но не слишком ли шумно в кабаке для изучения документов?

— Так утро же. Никого там нету сейчас. Зал уже убрали, так что выглядит все пристойно, да и пахнет нормально. Идемте тогда, чего ждать.

2

Оттавио с сержантом спустились вниз и вышли на городскую площадь.

При ходьбе в последнее время Оттавио постоянно направлял в ногу тонкую струйку силы, чтобы снять с нее нагрузку. Ко второму дню пребывания в Ривельне он почти перестал хромать. Давно пора было бросить трость.

Они с сержантом пересекли площадь, обогнули Храм Всех Святых (своего пантеона в городке, конечно, не было) и практически сразу уткнулись в двухэтажный дом веселого канареечного цвета с зеленой вывеской.

На вывеске была изображена отрубленная голова в короне, лежащая на том, что Оттавио принял сперва за блюдо. Однако, присмотревшись, он понял, что это не блюдо, а плиссированный круглый воротник, каковые были модны в прошлом столетии. Голова с надутыми красными щеками приникла губами к витому охотничьему рогу. Судя по щекам, неизвестного монарха пытались надуть через это устройство.

— «Королевский рог»! — С гордостью в голосе сообщил Оттавио сержант. — Лучшая таверна в городе. Тихо, чисто, напитки не разбавляют. Готовка — пальчики оближешь. Вам, господин колдун, понравится. Не хуже эвингских харчевен тут! Тут и господа из Вальде столуются, когда в городе бывают, не брезгуют.

«И цены тут, наверняка, соответствующие», — хмуро подумал Оттавио, решивший, что хитрый сержант хочет пожрать и выпить за счет приезжего. Впрочем, он тут же вспомнил, что ему положены «дорожные», и слегка придушил разбушевавшуюся жадность.

Как оказалось, с ценами тоже все было в порядке — всего за четыре медных пятака они получили кувшин вина для Оттавио, кувшин пива для сержанта, огромный кусок ветчины, здоровенную миску мелко нарезанной квашеной капусты, полкруга твердого козьего сыра, холодный бараний бок, буханку вчерашнего хлеба, лук и зелень на закуску. Ничего горячего еще не было, кухари не разжигали печей.

Когда они утолили первый голод, и сержант, все так же морщась и шевеля тараканьим усами, прочел наконец последний опус из канцелярии префекта, настала пора поговорить.

— Тута вот какое дело-то, господин ар Стрегон. Покойника мы в храме нашли, аккурат уже седмицу как. По виду обыкновенный бродяга, ничего такого. Грязный весь, в лохмотьях, обмотках. Но искалечили его перед тем, как убить, так, што жуть берет. Так-то мне бы его схоронить, да забыть про это дело. Но тут вы приехали. А у меня сомнения про энтот труп большие. Глянете, чего там, да как? Если нет, я его прикажу закопать завтра, да и дело-то с концом.

— Почему не посмотреть. Посмотрю. Я так понимаю, не опознали его еще?

— Никак нет. Не признал пока никто. Так у «Тибальта»[125] и лежит трупак-то в крипте для опознания.

— И заявлений о пропаже людей не поступало?

— Стражники графские говорят, што нет. Но тут такое дело, господин, последнее время мы с ними дружим — как кошка с собакой, значит. Вальде держат руку Ландерконингов, а про наше начальство слух такой, што с Мучителем спутались. А там вражда промеж них. Так что могли и соврать мне свиньи-то местные, запросто.

— Такая диспозиция, сержант. Предлагаю спокойно допить кувшины, а после пойти к св. Тибальту-Утешителю.

— И то. Чего нам торопиться. Трупак-то того — не сбежит никуда. Так што диспозиция ваша мне по нраву!

Спустя час времени и еще пару кружек пива в придачу к содержимому кувшинчиков имперские охранители направились, наконец, к церкви св. Тибальта.

3

Нарисованная на потолке ритуального зала гексаграмма не позволяла расположенным там телам разлагаться. Впрочем, сейчас в зале покоилось всего одно тело. Ар Стрегон и Лангвейлен стояли около сбитого из грубо ошкуреных досок лежака. Мешковина, закрывавшая труп, была отброшена в сторону.

— Да, покромсали бедолагу знатно, — сказал Оттавио, водя над телом фонарем.

Труп мужчины был весь вымазан грязью и кровью. Зим, наверное, тридцати, при жизни это был крепкий жилистый блондин. Ему исполосовали лицо до полной неузнаваемости и перехватили горло — лезвие достало до позвоночника. Кожу на предплечьях и правом плече содрали вместе с кусками мяса. Также срезали кожу с лопатки и правой груди. Труп был совершенно обескровлен, вены на запястьях и под коленями перерезаны.

— Много крови на полу было, где тело нашли? — спросил Оттавио у сержанта.

— Нет, совсем немного. Но это не удивительно, кровь, скорее всего, в алтарь ушла. Его вроде как в жертву принесли Владыкам. Наш местный каноник до сих пор слюной брызжет. Святотатство, осквернение-хренение… — сержант метко сплюнул на мешковину. — А у нас колдуна-то не сыщешь с фонарем. Я-то в этих делах дуб-дубом. А вот чего меня насторожило, гляньте-ка, господин аудитор.

Сержант взял покойника за кисть и поднес кончики пальцев поближе к фонарю.

— Гляньте-ка, какие ногти ровные!

Ногти были обрезаны чем-то острым, не обкусаны, не обломаны, а именно аккуратно подрезаны.

Сержант достал из рукава платок далеко не первой свежести, плюнул в него и начал оттирать грязь с лица покойника.

— У бродяг и быдла всякого грязь в кожу въедается обыкновенно а у этого — гляньте — просто по роже размазано! — Под платком обнаружилась более-менее чистая кожа. — Нету у его язв, гнойников, порезов мелких, такого, что всегда у отребья бывает. Только то, что изверги эти напакостили. Грю непростой мужик при жизни был. Туфту нам подсунуть хотят, грязь вся эта, лохмотья егоные. Я прикинул, на него эти тряпки и не налезли бы! Вы бы помогли чем, господин аудитор, колдануть тут надо, иначе правды-то не узнать.

— Темные духи! Все свои инструменты я оставил в Эвинге. Я ведь сюда не по делам службы приехал, а по личному вопросу. — Оттавио был действительно раздосадован. Да и помочь этому наблюдательному и неглупому сержанту хотелось.

— А для колдовства инструмент требуется? Вот не знал. Думал, колдуны все, ну, вот так рукой махнул и все делается как хотит.