— Инструменты мне нужны. Но кое-что можно сделать и с помощью подручных средств. Давай так:

In primo, надо попросить монахов отмыть труп от грязи и крови. И у них же взять немного чернил.

Duende, вот тебе три… два крейцера серебром и пятак. Пусть ближайший мастеровой сточит крейцеры напильником в мелкую пыль. Медь отдашь ему за труды. На крейцеры напишешь мне расписку, мол, использованы для нужд следствия.

Потом посмотрим.

Через полчаса все было сделано.

Тело отмыли, здесь же, в покое, тут даже были предусмотрены канавки для стока грязной воды и отверстия в полу.

Монахи принесли палочку хороших чернил, часть которой Оттавио растворил в воде.

Когда вернулся сержант с серебряной пылью, все уже было готово. Оттавио обложил тело железной цепью, взятой у тех же монахов, сам встал внутри получившегося круга.

— Как думаешь, сержант, зачем ему кожу срезали?

— Чего думать-то, господин колдун. Мыслю, убивцы партаки хотели скрыть. Шобы затруднить иди… индитеф…, тьфу ты, пропасть! Опознавание тела чтобы, значит, было сложнее. Вон как рожу изрезали еще.

— И я так думаю. А знаешь ли ты, что игла при нанесении татуировок входит довольно глубоко в мясо, и чернила остаются и там?

— Ну… а толку-то?

— Смотри. За цепь — ни шагу, даже если мне плохо станет.

Оттавио зачерпнул силу, наполнил ею пузырек с растворенными чернилами и, четко выговаривая слова, произнес формулы подобия, разбрызгивая чернила на лишенные кожи части тела. После каждого разбрызгивания татуировка, срезанная убийцей, четко проступала на сером заветрившемся мясе.

Предплечье левой руки — «Fideles post mortem». Надпись на старолацийском — готический шрифт.

Плечо правой — птичий силуэт на гербовом щите, перечеркнутый широкой полосой.

Остальное — картинки непристойного характера.

— Епта… — сержант резко втянул в себя воздух, — благородный! Ну я так и думал-то.

— Бастард, — отстраненно произнес Оттавио, — из рода Майеров. Щит пересечен полосой — признанный бастард.

— Так это што, господина Халблата ар Майера так изувечили? Он же пропал месяц назад, ежели не больше!

— Серебро. Просто брось мешочек в круг. Сам не пересекай цепь и руку не проноси.

Цепь начала изнутри покрываться легкой изморозью, в железном круге ощутимо похолодало.

Сержант торопливо кинул внутрь круга мешочек серебряной стружки.

Оттавио прямо из мешочка стал сыпать серебро на тело, речитативом повторяя одну и ту же формулу. Серебряные крупинки вспыхивали в воздухе, сжигаемые силой Той стороны. Те, что долетали до тела, образовывали на нем причудливый светящийся покров — ауру. Аура сияла чистым белым светом, а потом вдруг резко почернела и осела, схлопнулась.

— Он еще и одаренный был, причем довольно сильный, — резюмировал Оттавио, — правда, странный дар какой-то. Очень не характерная реакция. Придется полистать реестры. Зови писаря, сержант. Будем заводить дело. Этот случай по нашему ведомству.

4

Дело завертелось с неслыханной в этих сонных краях скоростью. Оттавио поставил на уши весь немногочисленный состав местного отделения префектуры. Он раздал задачи всем подчиненным сержанта, которых срочно выдернули на службу.

Сам он решил сперва опросить бывшую квартирную хозяйку бастарда, которая и заявила месяц назад о его исчезновении.

Сержант приставил к Оттавио стражника, который хорошо ориентировался в Ривельне, чтобы столичный колдун не потерялся в местных переулках, ну и для охраны конечно.

Когда они прибыли к дому, указанному в сопроводительных к жалобе документах как место проживания ар Майера, тот встретил следователей наглухо закрытыми ставнями и заколоченной дверью.

Оттавио отправил стражника расспросить соседей и самых разговорчивых и исполнительных привести к нему, а сам остался возле заколоченной двери.

Провел по ней левой рукой. Никаких следов чар.

Осмотрел доски, прибитые к косяку крест-накрест ржавыми железными гвоздями. Прошел вдоль фасада, рассматривая закрытые, — судя по всему, уже не меньше недели — ставни.

Проверил окна на следы заклятий.

Ничего.

Из дома не тянуло Той стороной, однако Оттавио при взгляде на это обычное фахверковое сооружение почему-то становилось не по себе.

Он вернулся к двери и, припав у нее на колено, склонился к самому низу, туда, где над полом виднелась узкая щель.

Принюхался.

Из щели едва доносился омерзительно-сладковатый запах разложения. Оттавио за свою жизнь такого нанюхался достаточно, ошибиться было невозможно.

Он, цепляясь за доски, встал, потер ноющую левую ногу и решительно отступил от крыльца, отмерив три шага. Развернулся, снимая с пояса угольно-черный кусочек магнетита.

Зачерпнуть силы. Выдать формулу. Резкий жест рукой с фокусом — на себя.

Со скрипом гвозди выскочили из косяка, увлекая за собой всю конструкцию, загораживавшую дверь. Доски рухнули на крыльцо.

Второй фокус — кусок бараньего рога.

Новая формула, новый жест, на сей раз от себя, сильнейший удар, треск ломающихся досок. Дверь рухнула внутрь дома, кусок рога в руках рассыпался.

Оскальзываясь на инее, покрывшем булыжники мостовой, Оттавио подошел к открывшемуся дверному проему. Здесь запах разложения ощущался уже очень сильно. Впрочем, запас зелья, отбивающего запахи у него с собой был, без него Оттавио даже из дома не выходил. Махнул рукой бегущему к нему встревоженному стражнику, крикнул:

— Продолжай опрос. Потом на крыльце меня дождешься! — прижал к носу платок, смоченный в ароматной жидкости, и шагнул внутрь дома.

Вовсе не обязательно было устраивать весь этот цирк, но Оттавио устал. Ему требовалась разрядка. Гораздо лучше отыграться на безобидной двери, чем на подчиненных, или вовсе нарваться на поединок из-за нескольких брошенных в горячности слов.

Тело женщины он обнаружил на кухне.

Она была прикована к ввинченному в стену железному кольцу. Железный же ошейник на шее был соединен с кольцом цепью. Женщине вырезали язык, причем эта рана даже успела зажить. Около недели назад, судя по состоянию тела, ей воткнули в глаз один из кухонных ножей, отчего она и умерла.

В доме было холодно, так что тело не успело разложиться в кашу, не было и насекомых, которые обожают откладывать личинки в мертвые тела.

Кухня выглядела так, как будто на ней еще недавно готовили, тут даже оставался какой-то запас продуктов, впрочем, совершенно испорченных.

Оттавио осмотрел остальной дом. В подвале он нашел помещение, в котором явно держали еще одного пленника, запашок там стоял такой, что через платок прошибало. Самого пленника не было, Оттавио подозревал, что именно его тело он осматривал у Тибальта.