Помимо пленников, в доме жило еще двое или трое мужчин, которые не слишком следили за сохранностью хозяйской мебели или белья. В куче грязных тряпок Оттавио обнаружил одну, заляпанную кровью, ее он прихватил с собой.

Когда Оттавио вышел на крыльцо, его уже дожидался сопровождающий, вместе со сгорбленной старушкой, которая выглядела так, будто застала еще правление Максимилиана I. Ну или как минимум до сих пор донашивала платье своей матушки.

Рядом мялись четверо графских ополченцев во главе с сержантом, пожилым флегматичным воякой.

— Это дело в юрисдикции префектуры, — сразу в лоб заявил графскому сержанту Оттавио. В кухне труп, можете забирать. Дом опечатать, графу сообщите о том, что наследники могут выставить свои претензии с сего дня.

— Мне бы бумагу, благородный господин. От вашей службы. Что, мол, вот так и так. А слова чего. Собака лает — ветер носит. И полномочия подтвердить бы.

Оттавио раздраженно, широким жестом проявил в воздухе пробитую мечом змею, из вредности разместив сигну чуть ли не под носом у сержанта. Тот шарахнулся в сторону, бормоча ругательства и хватаясь правой рукой за оберег.

— С полномочиями разобрались? — Прошипел Оттавио. — Бумагу получишь в отделении префектуры. Займитесь трупом, бездельники!

— С каким, — спросил сержант, довольно быстро восстановивший душевное равновесие, — с тем или с этим? — Он указал на упавшую после демонстрации чар в обморок старушку-свидетельницу.

— С этим я сам разберусь, — Оттавио невольно улыбнулся. — Вот, — он бросил сержанту медный пятак, который тот довольно ловко поймал, — выпейте сегодня за здоровье почтенной фру, — и уже обращаясь к своему солдату: — Что стоишь, приведи старуху в чувство.

Соседка почтенной квартирной хозяйки — матушка Фрида — оказалась бесценным кладезем сведений. По дряхлости и слабосильности она уже не могла заниматься чем-то полезным и, пока ее родичи работали, целый день сидела у окошка или — в хорошую погоду — на лавочке перед домом и наблюдала за жизнью своей улицы. При этом ее ум нисколько непритупился, как и наблюдательность.

Соседка уехала в деревню к родичам, еще до первого снега. Тогда же пропал и господин ар Майер. Матушка Фрида думала, что тот отлучился по делам. По ее словам. Он довольно часто уезжал и отсутствовал, бывало, и по месяцу, и по два. За домом она попросила приглядывать своего двоюродного племянника — милого и доброжелательного молодого человека. Сама его представила фру Фриде. Хотя у Фриды сложилось впечатление, что хозяйка была нездорова: очень бледна и пот тек ручьем. Она даже усомнилась, что та сможет путешествовать в таком состоянии, но на следующее утро от дома уже отъезжала телега с вещами хозяйки, она сама, видимо, уехала раньше. На козлах сидел возничий самого бандитского вида, матушка Фрида свои вещи такому бы никогда не доверила!

А неделю назад съехал и племянник. Заколачивать вход и вести телегу ему помогал все тот же возничий и еще один громила разбойной внешности, видимо племянников слуга. Старушка его видела несколько раз на улице до отъезда троицы.

Внимательно выслушав матушку Фриду, Оттавио распорядился, чтобы нашли портретиста или просто мазилу, который умеет держать в руках карандаш. Объяснил, как составлять портреты по описанию, и отправился обратно в «Королевский рог», который на время следствия решил сделать своей штаб-квартирой.

5

К вечеру сама картина преступления более-менее прояснилась, чего никак нельзя было сказать о мотивах преступников или их целях.

Сперва пропал бастард ар Майер. Хозяйка заявила о пропаже, а через день «уехала в деревню». На деле же женщине вырезали язык и посадили на цепь в собственной кухне. Тогда же наглые похитители вывезли и большую часть ее небогатого имущества, видимо, исповедуя принцип — чего добру пропадать.

Пока ар Майер сидел в подвале, она три седмицы готовила на своих похитителей. Седмицу назад ар Майера прикончили в церкви Всех Святых. Хозяйке в благодарность за стол и кров бандиты воткнули в глаз нож и съехали из дома посреди бела дня, заколотив дверь.

Если бы не Оттавио, это убийство могли не обнаружить до поздней весны. В это время трупный запах из дома, скорее всего, не заметить было бы уже невозможно.

Дальше начинались вопросы:

In primo, ар Майер не был зарегистрирован как одаренный. Более того, шансов на то, чтобы получить дар, у него практически не было.

Шансов не было, а дар, судя по результатам проверки, был!

Семьи и законных детей он не имел, сожительствовал, по словам все той же наблюдательной матушки Фриды, со своей хозяйкой. Работал доверенным лицом на довольно солидную Эвингскую купеческую семью. Открыл в Ривельне контору, но часто вел дела за его пределами. Денег дома не держал, все его сбережения хранились у местного менялы. Ни друзей, ни врагов, ни конкурентов в Ривельне он не имел. Завещание его было написано на имя девицы незнатного происхождения — белошвейки, проживающей в Эвинге — Эльзы Кох.

Duende, что-то заставило убийц держать его в доме на положении пленника, как и его хозяйку, а не убить сразу, что было бы гораздо разумнее и безопасней. Проникнуть в храм можно было в любое время.

Оттавио специально проверил. На день убийства не выпадали ни священные, ни просто особые дни.

Бандиты ждали того, кто приедет и проведет ритуал? Ну… скорее всего.

Одаренный? Религиозный фанатик? Темный колдун? Нет ответа.

Что за ритуал творят злодеи, а это именно ритуал, причем, судя по рассказу мастера Гимпеля, — завязанный на конкретный род и его кровь? Нет ответа.

Ad tertum, кто эти злодеи? Вот тут уже поздним вечером ответ появился. Рассматривая отвратительного качества рисунки, сделанные местным «живописцем» со слов матушки Фриды (два крейцера, за меньшее мошенник не согласился), Оттавио узнал одного из громил. В основном по характерному шраму. Этого человека звали «Кривой Ганс», и Оттавио впервые увидел его на эшафоте. Здоровяка пороли за вооруженное нападение на горожанина.

Потом, когда ар Хаас разгромил очередную банду, промышлявшую возле Эвинга, вскрылись их связи с городским дном, и Кривого вместе с его братом «Вонючим Гансом» (второй портрет принадлежал, скорее всего, ему) объявили в розыск, а их подельников кололи дознаватели окружного суда. Было это три года назад и братьев так и не поймали, хотя числилось за ними уже немало грехов перед имперским правосудием.

Год назад братья возглавили другую банду, которая грабила купцов и караваны так ловко, что было ясно — в городе у них есть наводчик.

Ар Хаас накрыл всю банду разом, проведя блестящую полевую операцию, однако Косой и Вонючий братцы в очередной раз ускользнули.

И вот эти уроды всплыли здесь, засветившись в странном ритуальном убийстве.

Лицо молодого сообщника матерых бандитов казалось Оттавио смутно знакомым, но, учитывая отвратительное качество рисунка, он никак не мог вспомнить, откуда.