— И держалась все эти года?

Я послушно кивнула.

— И что теперь? Ты счастлива там, в своём городе?

Тут стало до горького смешно.

— Ты не поверишь. Он женат на моей сестре…

Кирсанов даже присвистнул от удивления:

— Знаешь, это слишком даже для тебя.

— Да, даже такая как я понимает, что лезть в брак сестры — это табу.

— Я не об этом.

— А о чём?

— А о том, что вечно у тебя всё как не у людей.

Спорить с этим было бессмысленно и мы засмеялись.

На следующий день Артур должен был ехать забирать жену с новорождённой дочкой из роддома. Но перед этим, он собрал меня в кучу и повёз в аэропорт. Когда я поняла, куда мы движемся, была крайней удивлена.

— Ты решил от меня избавиться?

— Тебе здесь не место… — философски изрёк Ара, а потом сам же спохватился. — Я не про то, что ты подумала.

— А я ещё ни о чём не подумала.

— Ага. Короче, в Москве тебе сейчас делать нечего. Езжай в свою провинцию и выясняй отношения со своим Ваней.

— Он не мой! — в очередной раз возмутилась я.

Артур никак не стал это комментировать.

Стояли у терминала местных авиалиний и долго прощались. В этот раз обошлись без слёз. Уже под самый конец Артур прижал меня к себе и прямо в мои волосы зашептал.

— Лиза, помни. Ты самый невероятный и замечательный человек в этом мире. И если Ваня не оценит, то шли его… А ещё лучше звони мне, я приеду и надеру ему задницу

Попытка поднять мне настроение была защитана только наполовину. Не объяснять же Артуру, что мы с Чемезовым никогда не сможет быть вместе.

— Я люблю тебе, — с нереальным облегчением в груди сказала я Артуру.

Он задорно заулыбался.

— И я тебя люблю.

На этом и порешили.



Каким-то чудом мне удалось доехать до дома и не разбиться на хрен. Хотя видит Бог, я гнал… Выжимая из своего джипа все мыслимые и немыслимые скорости. Тормоза противно визжали на поворотах, меня кидало из стороны в сторону.

А внутренний голос отчаянно шептал: «Парень, сбавь обороты». Но я его не слушал, продолжая что было мочи жать на педаль газа. Спасало только одно — городские дороги со всеми своими поворотами, светофорами и перекрёстками не давали разогнаться до предела.

Она в очередной раз выбрала не меня. Эта мысль выжигала из меня остатки благоразумия. Я был готов положить к ногам Лизы всё, что у меня было… свою семью, свою жизнь, своё сердце. Но она опять посчитала, что я недостаточно хорош для неё.

Ты не такой… Не такой успешный? Не такой престижный? Не такой изощрённый? Какой, Лиза, какой? Видимо не такой, какой нужен тебе.

Как же мне хотелось ненавидеть её в этот момент. Дрянь, сука, мразь… Всё это приходило ко мне в голову, но никак не желало примеряться к Лизе. Я должен был так думать о ней, но у меня не получалось. Даже свои собственные мысли предавали меня. Что же говорить обо всём остальном?

Десять лет. Десять лет я ждал её, борясь со своими наваждениями и демонами. Ждал, злился и ненавидел. Не Лизу, себя. За то что не могу отпустить, за то что всё ещё на что-то надеюсь. Да, даже за Дашу ненавидел. Ведь женился, а мужем так и не смог стать. Изводил себя и Дашу, а уйти не мог.

И вот, когда я оказался готовым пересечь очередную границу, оказалось, что я не такой.

Нет, всё, хватит, достаточно… Сегодня была последняя точка между нами, последняя капля. Если ты так это видишь, то я больше к тебе не подойду ни на шаг. Делай со своей жизнью всё хочешь, но без меня, я больше не вмешиваюсь. Я больше не-мо-гу.

Утро началось рано. Телефон звонил так противно и натяжно, что первым моим порывом было разбить его об стену. Но чувство долга в последний момент во мне возобладало.

— Да! — гаркнул я в трубку.

— Иван Алексеевич, тут Гринбергу крышу снесло, — с плохо скрываемым волнением начал докладывать мне мой сотрудник. — Его жена бросила, так он два дня пил не прекращая. Вроде всё было под контролем, он уже даже в себя приходить стал. Но сегодня ночью что-то пошло не так, он за ружьё схватился и порывается к жене ехать. Мы его пока заперли в кабинете, но ружье отобрать не смогли, он по нашим стрелять начал.

— А вы там случаем не ох…?! — выругался я, представляя, как откручу шеи всей смене.

Уже через семь минут я мчался за город к Гринбергу. Даже зубы не почистил. Григорий Яковлевич был старейшим клиентом моей фирмы. Можно сказать, что с его протекции всё и завертелось. Я сам когда-то начинал бегать в его личной охране. И как-то между нами завязались доверительные отношения, после чего с его подачи появилось всё остальное.

Я уже давно не занимался его делами напрямую, были ребята, которые непосредственно отвечали за его безопасность, мне же оставалось только изредка наносить визиты вежливости и иногда проверять работу своих же сотрудников.

Гринберг был известным ювелиром не только в нашем городе, но и во всём регионе, поэтому без охраны ему было нельзя. Слишком много всего «интересного» хранилось в его доме. Во всём остальном это был самый простой, местами даже скромный старик. И было у него всё хорошо ровно до того момента, как не приспичило нашему Григорию Яковлевичу жениться на молодой и прыткой Лиличке. Это неземное создание с белыми кудрями и огромными наивными глазами не понравилось мне с первого взгляда. Было в ней что-то такое… чистое, доброе, ранимое… но только всё чересчур. Из-за чего сразу рождалось ощущение, что всё это не настоящее, ненатуральное. Но ведь моего мнения никто не спрашивал, поэтому я смолчал. Мы с Дашей даже на свадьбу сходили.

И вот, спустя два года счастливого брака с немолодым, но богатым мужем наше ангелоподобное создание Лиличка свинтила куда-то в закат. Оставив Григория Яковлевича убиваться по потерянной любви. И что-то мне подсказывало, что мой клиент осознал ещё не все масштабы катастрофы, и не мешало бы ему провести ревизию в своих сокровищах.

На территорию загородного поместья меня впустили сразу же, ещё и в постройке смирно выстроились. Я одарил всех красноречивым взглядом, не сулящим всей смене ничего хорошего.

Потом появился старший, запыхавшийся после бега до меня.

— Ну?

— Всё так же. Сидит у себя в кабинете, при любой попытке зайти к нему начинает стрелять.