— Ну что ж, Глеб, конечно, за то, что ты оставил семью под охраной какого-то там Лорика, тебе, конечно, надо яйца оторвать, но ты и сам это знаешь. Если тебе и вправду казалось, что Галина с Юлькой на время твоего отъезда нуждаются в присмотре, поручил бы это дело мне, я бы подключил старых корешочков — сослуживцев, все было бы в лучшем виде, и уж в любом случае обошлось бы малость дешевле, не находишь?

При иных обстоятельствах за эту злую Гохину иронию я бы, пожалуй, не пожалел бы на его круглую физиономию остатков пива из кружки, но сейчас я только сокрушенно покивал головой.

— Ладно, теперь поздно по этому поводу бить хвостом по песку, — оценив степень моего самоуничижения, смилостивился Гоха. — В остальном же можно сказать, что, сам себя загнав в ситуацию, далее ты размышлял и действовал в основном правильно, и я бы сказал, даже профессионально. Мне, к примеру, и невдомек, как там отвечают эти разные системы, когда мобила выключена, а ты вон как все проинтуичил! Молодец! И то, что Голос мог быть Романом, ты предположил почти правильно, а что это оказался не он, только избавляет нас от необходимости портить здоровье нечужому человеку, что всегда неприятно, отметает экзотику и сужает круг подозреваемых.

— Какую экзотику? — не понял я.

— Ну, видишь, ли, Глеб, — расправил плечи Гоха, вероятно, ощущая себя профессором криминалистики перед аудиторией зеленых курсантов-салаг, — твоя версия о том, что вы с теткой, совершенно определенно на самом являясь наследниками, были найдены не в результате целенаправленных поисков, а потому, что у двух случайных знакомых — Романа и Лорика оказалась нужная половинка информации о тебе, не выдерживает критики, потому что слишком экзотична. Слыхал о законе Оккама?

Я слыхал, но, чтобы потрафить Гохе, допивая кружку, помотал головой.

— В общих чертах, по этому закону наиболее вероятным объяснением чего-либо является самое простое, — охотно провел ликбез Гоха. — Не было никакой "команды наследника", понимаешь? И то, что Роман оказался ни при чем, это только подтверждает.

— Спасибо за науку, отец родной, — съерничал я, но Гоха на мою иронию внимания не обратил.

"К тому же за Романом остается неясность, — эпизод с Ташей", — подумал я, уже сожалея, что не рассказал Гохе вообще все, но теперь уж точно было поздно колоться до конца.

— Таким образом, что мы имеем? — вопросил Гоха, наваливаясь грудью на деревянный стол.

— Да, что мы имеем? — согласился с ним я, принимаясь за четвертую кружку.

— Мы имеем следующую цепочку умопостроений, — продолжил свои упражнения в дедукции Гоха. — Мы не знаем численного состава шайки, так как то, что похититель и Голос — одно лицо, и что — нет, примерно равновероятно. Шесть миллионов одинаково хорошо делится и на два, и на три. Но зато мы знаем того, кто убил Лорика.

— Как — знаем? — подпрыгнул я. — И кто же он?

— Кстати, его, Глеб, ты мог бы вычислить и сам, — усмехнулся Гоха, цыкая зубом, — если бы сопоставил три вещи. Первое — Лорик должен был его знать, иначе он просто не впустил бы визитера на конспиративную квартиру. Второе — для того, чтобы застрелить, он должен был иметь оружие.

— У Лорика был пистолет, — вставил свое соображение я. — Его могли завалить из его же пушки. Невязочка получается.

Гоха снисходительно рассмеялся:

— Судя по твоей характеристике и по тому, что Лорик подвизался начбезом в весьма серьезной фирме, он был в прошлом или из нашего, или из эмвэдэшного спецназа. Ты когда-нибудь пробовал отнять у человека, прошедшего спецподготовку, его личное оружие, и замочить его им же?

— Нет, не пробовал, — честно ответил я.

— И не пробуй, — с видом доброго папы сказал Гоха, — это не просто бесполезно, это опасно для жизни.

— Хорошо, не буду, — безропотно согласился я.

— И третье, самое главное, — продолжил Гоха, — что никто, никогда не будет стрелять в глаз, если только у него не оружие, из которого можно завалить, стреляя только в глаз. Ну, или в висок. Короче, газуха.

— У Шуляева есть газовый пистолет, — тихо произнес я, узнавая Гохин фоторобот. — Он постоянно таскает его с собой.

— Ну, вот ты и ответил на свой вопрос, — улыбнулся Гоха.

Я взболтал в кружке остатки желтоватой жидкости, некогда бывшей пивом, и допил их залпом. Потом с усмешечкой посмотрел на Гоху и, как давеча он меня, похлопал его по плечу:

— Гораций Феоктистович, Пинкертон ты хренов, разве я тебе не говорил, что Шуляев еще в четверг улетел в Египет? У него же а-ли-би! Знаешь такой термин?

Но Гоху моя издевка ничуть не обескуражила:

— Знаю, — с радостью закивал он, и хитро прищурился: — Только ты что, в аэропорту его провожал?

— Н-нет, — смутился я. — Ты что, думаешь, что он мог никуда и не уезжать?

— З-запросто, — передразнил меня Гоха. — Знаешь, что закон Оккама гласит применительно к нашей ситуации? Если по всем признакам это был Шуляев, но вроде как у него алиби, значит, алиби у него липовое!

Ну да, что это я, на самом деле? Конечно, Шуляев! Как тогда в ресторане он, не пощадив своей носоглотки, залил ее коньяком и зашелся в кашле, не дав подпившему мсье Сержу проговориться о клаузуле? Только ли соблюдением пресловутой "юридической тайны", делая это, был он тогда озабочен? Да ну, на фиг! Просто если бы я тогда, в субботу, узнал бы о содержании клаузулы, хрен бы я в воскресенье поперся бы к Талии! В общем, прав, похоже, старый кейджибишник Гоха насчет Шуляева.

— Но ведь версию необходимо проверить? — озабоченно озабоченно заглянул я Гохе в глаза. — Ну, улетел он на самом деле, или нет?

— Обязательно, — задумчиво отозвался он. — И, чувствую, в этом вопросе нам был бы очень полезен Вася Глюк.

Воскресенье, вторая половина дня

Вася Потапов и Гоха Семизуйко, хоть и служили в совершенно разных подразделениях ФСБ, встретились и сдружились именно на службе. Компьютерный гений Вася, на которого всевидящее око государственной безопасности положило глаз еще в бытность его студентом МИРЭА, служил в Пятом управлении, занимающемся наукой, то есть техническими формами шпионажа и противодействием таковому со стороны недружественных разведок. Рабочее место Васи было в средней из трех комитетских высоток на проспекте Вернадского, что между Ломоносовским и улицей Кравченко. Гоха же, поскольку тянул лямку в «девятке», то есть в охране, по долгу службы Васю и других «ботаников» в этой высотке охранял. Сошлись они на обоюдной любви к пиву, а скорешились, когда выяснили, что оба были фанатичными битломанами. Но если у Гохи кроме этого было еще много разных пристрастий, то музыка Ливерпульской четверки была едва ли единственным, что связывало супер-хакера Васю Потапова, большую часть своей жизни проводящего на бескрайних виртуальных просторах Сети, с реальным миром. Вряд ли среди продвинутых пользователей Интернета был хоть один, кто не знал бы Васиного ника, то есть компьютерного псевдонима «Глюк». Но наверняка никто из них и не догадывался, что Глюк — это даже не просто штатный хакер ФСБ, но один из системных администраторов — «сисадминов» всей гигантской компьютерной сети службы безопасности России. Причем зоной его ответственности была защита этой сети от атак разного калибра кибер-террористов и просто энтузиастов компьютерного взлома.